Форум » Альманах » "Дорога в пропасть", драма - 2 » Ответить
"Дорога в пропасть", драма - 2
Olya: Название: «Дорога в пропасть» Жанр: Драма Герои: Анна, Владимир, Натали и другие. Сюжет: По мотивам одного романа Шелдона. При перечитывании пришла мысль спроецировать. Это не плагиат, за основу взята лишь идея, сюжетная линия. Есть отклонения от сериала. Время действия то же. Начало здесь Дополнительно: фик начат в 2008 году.
ЛедиСтерва: Царапка пишет: и меня!!! Хотел крепостных освободить - и пшик, передумал. я не про это Царапка пишет: Идею не поняла вот с этого и надо начинать и про это говорить
Царапка: Я имею в виду идею, не касающуюся героини, а героиню уже обсудили ;)
Olya: Четвёртая Харита , спасибо за отзыв и за мнение Царапка пишет: Ты мою философию принимаешь за подстраивание. Мы друг друга поняли. Именно так. Я не хотела поднимать эту тему, но вот лопнуло терпение. Даже мое. Почему - уже пояснила. Трижды повторять не собираюсь. ЛедиСтерва пишет: У тебя пртензии по содержанию, кроме Анны есть? Претензии к идее фика есть? К описаниям? пунктуации? событийности? если есть, давай обсудим. Если нету. То хватит Анны. ППКС! ЛедиСтерва пишет: (если ты поняла что я сказала. переведи. очень трудно эти ощущения восприятия передать словами) Примерно вроде бы. Как интервалы в музыке на слух - октава и секунда. Октава - слишком большой, секунда - маленький и резко звучит, а более оптимальные - встречаются реже. Я к этому фику все время возвращаюсь с перерывами внушительными, наверно, теряю нить. Буду стараться исправляться. "В корне" - я думала тебе кто-то из героев не нравится. ЛедиСтерва пишет: меня вот раздражал все время Пьер Безухов. Дай свою руку, подруга. Я думала, я одна такая неправильная Не в крепостных конечно дело, не могу объяснить в чем. Раздражал и все.
Царапка: Olya: Мы друг друга поняли. Надеюсь ;)
Gata: ЛедиСтерва пишет: У тебя пртензии по содержанию, кроме Анны есть? Претензии к идее фика есть? К описаниям? пунктуации? событийности? А мне кажется, что Царапке очень нравится именно плохая Анна - она даже для нормальной героини находит прелестные эпитеты вроде "мусор", а потом с наслаждением их смакует, повторяя как мантру
Роза: Царапка пишет: Не имя, но болен или выздоровел. Это если она парня любит, а не средство для удовольстий. Очень подходящее место ты ей нашла для этого Надо было Анне крикнуть с балкона: "Володь, папик твой как, выздоровел?" Может, спросит еще при встрече, не торопи события.
Olya: Роза пишет: Надо было Анне крикнуть с балкона: "Володь, папик твой как, выздоровел?" Роза, ты всегда здорово скажешь. Зашлась в истерическом смехе
Царапка: Gata пишет: она даже для нормальной героини находит прелестные эпитеты вроде "мусор" Гата, я просто формулирую в данном случае не своё отношение, а то, как Анна себя поставила в глазах любовника в её обстановке. Нормальной эту героиню я не считаю при всей моей лояльности к Аннам - её поведение в моих глазах ненормально. Ёлки зелёные, было одно смягчающее обстоятельство, но давно осталось в тумане, а так... мне просто не найти в этой девице импонирующих моментов, хотя спасением ребёнка она оправдала своё существование. Здесь, пожалуй, придётся признать субъективизм - этот поступок смотрится в моих глазах случайным и отдельным. Ну и, конечно, назначенная ей роль хромой стороны треугольника не воодушевляет - Натали вообще не разглядеть, ибо её личные качества при такой раскладке существенного значения не имеют. Роза пишет: Надо было Анне крикнуть с балкона: "Володь, папик твой как, выздоровел?" Роза, это ведь фик, мысли видны, Анна могла об этом подумать хотя бы в разрезе: она думала, он за папой ухаживает, а он развлекается!
Olya: Ну наконец-то я могу порадовать вас продолжением. Или огорчить. Тут всегда два варианта. Кстати, представляете, я тут обнаружила, что что-то с памятью моей стало. Союзное слово "оттого" сначала упорно печатала раздельно. Читаю сейчас, читаю перед тем как выложить, чувствую, что-то не так. Слазила в правила. Так и есть слитно, конечно. УжОс Глава 13. (2-ая часть) - Наташа, скажи, ты не сердишься на меня? Если ты считаешь, что я... - Сержусь! - Взяв из рук князя лорнет, девушка поднесла его к глазам, с видом глубокой серьезности рассматривая краешки манжет, выглядывавшие из-под рукавов Андрея. Но вскоре серьезное выражение наскучило ее лицу, и на губах зажглась шаловливая улыбка. - Сержусь страшно! До такой степени, что сейчас разобью о твою голову вон тот цветочный горшок! Проследив ее взгляд, юноша покачал головой, еле сдерживаясь от смеха: - Интересно, как сию задумку воспримут другие гости... - Не сомневаюсь, они пожалеют несчастные георгины! - Прыснула в кулачок Наташа. Отыскав в складках платья маленькую ручку, он задержал ее меж ладонями и нежно взглянул в любимые глаза. - Я скажу им, что не стоит этого делать. Сожалениям нет места в сегодняшнем вечере. Мне хочется, чтобы сейчас все они, все в мире люди были счастливы, так же как и я. Счастливы так, что кажется протянешь руку и коснешься ей небосвода. - Моя рука в вашей руке, князь. - Ее мягкая улыбка коснулась самой глубины его сердца. - Если действительно надумаете подняться в облака, пожалуйста, не забудьте взять меня с собой. - Натали... Без вас облака превратятся для меня в грозовые тучи. - Освободив ее левую руку, стянутую лайковой перчаткой, он как бы извиняющееся улыбнулся, пожав плечами. - Я не смог сделать это как-то необыкновенно и торжественно, по обычаю преклонив колено или усыпав тебя ворохом цветов... - Он запнулся. - Здесь, среди шумной безразличной толпы... Я понимаю, что... - Андрей, еще несколько слов, и я по-настоящему рассержусь. Это все так... второстепенно. Помнишь, тогда в Вероне, в день нашего знакомства… Перед тем как уйти, обернувшись, я поймала твой ответный взгляд и... почувствовала... почувствовала, что хочу всегда ловить его на своем лице. - Глаза ее заблестели слезами. Радостными и светлыми, такими же простыми и естественными как весенняя капель. - Я никогда не слышал ничего лучше. - Сквозь затуманенный взор девушка различила появившееся в его руке кольцо. - Вы позволите, княжна? - Колечко едва ощутимо скользнуло по ее безымянному пальцу. Как зачарованная она следила глазами его движение, чувствуя глухие частые удары сердца. На середине пальца кольцо приостановилось, словно почуяв какую-то преграду, а затем легким нажатием дошло до основания. - Я переиграл в уме столько важных и уместных этому моменту слов. А сейчас не могу ничего сказать. Кроме того, что очень люблю тебя и сделаю все ради твоего счастья, Натали. - Когда он склонился губами к ее руке, как будто что-то тревожное и необъяснимое наполнило душу. Тревожное и осязаемое. Необъяснимое, но присутствующее... Она была счастлива... Конечно, очень… Но это неясное что-то… Оно словно мешало ей, словно она безуспешно пыталась сморгнуть попавшую в глаз соринку. Почувствовав его взгляд, девушка тряхнула головой, задорно улыбнувшись. - Думаю, князь, кое-что для моего счастья вы можете сделать прямо сейчас. - И взявшись за руки, смеющиеся как дети, они пополнили ряды танцующих пар. Спускаясь по длинной, залитой светом лестнице, Наташа задумчиво считала ступеньки. Покидая верхние этажи, из которых по-прежнему слышались мерно-отчетливые звуки оркестра, она снова испытала какое-то странное ощущение. Недосказанности, незавершенности чего-то. Чего-то, что она пыталась ухватить и задержать, чтобы лучше рассмотреть, но в самый, казалось, последний момент волна относила ее прочь от уже близкого берега. - Чепуха, - раздосадовано оборвала она себя вслух. - До свидания, Ольга Алексеевна, неописуемым удовольствием было видеть вас! – Прозвучало где-то над ее головой. И через несколько мгновений рядом раздались плывущие женские шаги. Повернувшись, чтобы кивнуть возможным знакомым, Наташа оглядела спускавшихся. Красивую женщину с черными волосами, собранными в высокую прическу, она несомненно встречала ранее, но внимание Наташи привлекла не она, а семенившая рядом девушка в небесно-синем платье. Она шла так, как будто каждую минуту боялась упасть от слабости, а низко опущенная голова словно отражала боязнь встретиться с кем-нибудь взглядом. Незаметно для себя Наташа остановилась. - Великолепный был бал, не правда ли? - Прощебетала та, что судя по всему, звалась Ольгой. - Замечательный, - согласилась Натали. И ей показалось, что девушка с золотистыми прядями вздрогнула от звука ее голоса. От этого движения из рук ее выпал синий измятый цветок. Незабудка. Осколок неба в ненастный день. Память перевернутой страницы, запечатлевшей нежное голубое сияние. - Постойте, сударыня, - окликнула ее княжна, - вы обронили... - Благодарю вас, - только на миг девушка подняла свою прелестную светлую головку, и немедля ее опустила. Наташа долго провожала дам глазами, все еще чувствуя мимолетное прикосновение к своей ладони этого нагретого чьими-то руками цветка. Смотрела, не понимая, отчего это ее тронуло. Казалось, вместе с этим цветком она коснулась души прошедшей девушки, почувствовала ее боль. Ее длившийся всего миг взгляд почему-то взволновал чувства. Быстрый, как молния, мимолетный, как тень от дыхания на стекле, взгляд этот по непонятной причине врезался в сердце. Как и один лепесток цветка, что незаметно для самой Наташи, пристал к рукаву ее платья… Дамы давно скрылись из виду. Приподняв путающийся в ногах подол, чтобы было легче идти, Наташа миновала ступеньку за ступенькой, не останавливаясь уже до самого подножия лестницы. Почему-то их оказалось ровно тринадцать… - Натали, - помогая Наташе ступить на подножку кареты, князь на мгновение залюбовался красавицей невестой. Из-под черных кружев мантильи, спадающей на плечи и почти сливающейся с цветом ее прекрасных волос, яркими брызгами высвечивалось зеленое платье. Наташа очень любила эти цвета. Зеленый цвет - это цвет самой природы, говорила она, цвет самой жизни, такой какая она есть - с ее свежим дыханием, вечной молодостью и непременным рассветом. А черный - цвет ночи, цвет бархатного в ночные часы неба, цвет вечной тайны, которой людям не познать никогда. В каждом из них была своя неповторимая прелесть, и в то же время ни одному нельзя было отдать предпочтение, хотя бы оттого что они не могли существовать друг без друга. - Да? - откликнулась девушка. - Как жаль, что этот вечер так быстро закончился. И жаль, что мне надлежит возвращаться в Кронштадт. Признаться, я не узнаю Александра. Точнее, рассказы о нем. Почти ежедневно он самолично проводит смотры войск на флоту и выглядит более чем просто заинтересованным делами государства. - Может быть на его Высочество положительно влияет новый адъютант? - лукаво улыбнулась Наташа. - Конечно, мне лестно такое мнение, но скорее, виной тому его последнее путешествие по Европе. - Он чуть понизил голос. - Ведь ничто в мире не имеет такой созидательной силы, как любовь. Наташа повела плечами. - Я слышала, что принцесса очень мила. Но при дворе бытует мнение, что его Величество никогда не согласится на этот мезальянсный брак. - Никогда очень странное слово. - Глаза его устремились куда-то вдаль. - Все же недаром в некоторых языках мира двойное отрицание означает согласие. Никогда... Слово, у которого нет ни конца, ни начала. Разве можно ему доверять?.. Прикрыв дверцу кареты, он с нежностью погладил пальцы Наташиной руки. - Я буду скучать, княжна. - Я тоже, Андрей. Не отрываясь от ее глаз, он крикнул вознице: - В Зимний. Их руки разъединились, колеса заскрежетали по земле. Вращающиеся в них спицы напоминали шестеренки механизма часов, символизирующих постоянное движение... В небесной вышине луна неспешно скрылась под шалью набегающего облака. Она думала о том, что каждое пережитое мгновение прекрасно и грустно тем, что оно не повторяется никогда... Наташа постукивала сложенным веером по коленям. Цокот подков гулко отдавался в ее голове. И зажав ее руками, она не могла не заметить, что мысли, словно неизменно выстраивались в колонну перед одним единственным вопросом. Перед вопросом, не давашим ей покоя весь вечер, несмотря на то, что понять его она сумела только сейчас, оставшись в уединении. Сардоническим, бестактным вопросом, произнесенным низким насмешливым голосом этого отвратительного Корфа: "Вы любите, Андрея?.." Откинувшись на подушки, она напустилась на себя с упреками. Как можно сомневаться? Конечно, конечно, любит. Разве можно его не любить? Такого милого, внимательного, такого честного и великодушного. Наверное, человек просто так устроен, что иногда одолевают сомнения в правильности выбора, именно потому что этот выбор уже нельзя отменить. Конечно, формально еще не получено согласие ее родителей. Впрочем, вот уж о чем точно не стоит беспокоиться - супруги Репнины с поразительной легкостью относились к судьбе единственной дочери. Согласно той неписанной истине, которая всегда подразумевается, но никогда не произносится вслух, ее рождение было признано обоими главной причиной семейного разлада. Может быть, потому что отец мечтал иметь первенцем сына, или потому что именно во время сего деликатного положения княгини увлекся очаровательной светской дамой, мисс Жаксон? Могли ли супруги ответить на этот вопрос, хотя бы самим себе? Едва ли... Будучи однако весьма разумными людьми, они приняли решение не бесчестить семью разводом, предоставив друг другу полную свободу действий. С единственной оговоркой: ровно настолько, чтобы их имена не трогали громкие скандалы. Наверно, следуя этому обещанию, они никогда даже не повышали голоса... Отчего говорят, что иные картины не дышат? Мазок ведь так же ровно ложится за мазком, так же разнообразна и насыщенна цветовая мозаика. Только нет ощущения жизни, нет и одного ее проблеска. Почему? Быть может, оттого, что иногда глаз зрителя способен непроизвольно продолжить бег начертанных линий. Штрихи как будто исподволь внушают мысль о том, что их движение не ограничивается пределами листа. Быть может, именно оттого люди иногда не могут сдержать плескающиеся в душе эмоции - оттого, что они живые и настоящие. А может, и не оттого, она не знала. Знала только, что жизнь ее родителей слагалась в строго определенную, никогда не меняющуюся картину. Да, они никогда не повышали голоса... Оставляя свою "милую крошку" на попечение бесконечных нянь и гувернанток, они столь же мало заботились ее первыми шагами или словами, как мало люди интересуются законами падающего на землю снега. Зачем, ведь зимой его и так всегда в достатке... Лишь милая тетушка всегда была с ней. Добрая как мать, внимательная как самая чуткая няня, и та, которой можно поведать все, как самой близкой подруге. Если бы она только могла сейчас прикоснуться к ее чутким рукам. Услышать ее голос, ободряющий и всегда ровный. Ровный даже тогда, когда врачи не оставили ей иного выбора, как покинуть то, чем она дорожила больше всего на свете - родную страну и любимую племянницу. Теплый благодатный климат Италии представлялся столичным лекарям единственным шансом бороться с коварным, точившим ее изнутри недугом. С той поры минуло уже более двух лет, но Наташа так и не смогла свыкнуться с ее отсутствием. Ни письмами, ни редкими навещениями не заглушалась грусть вынужденной разлуки. И сегодня в такой ответственный день, в самый важный и ответственный день в ее жизни, больнее, чем когда-нибудь кольнула невозможность поделиться с ней снедающими сомнениями... Сомнениями, так неожиданно закравшимися в ее душу, сомнениями особенно удивительными тем, что прежде она никогда их не знала... Что же такое накатило на нее этим вечером? Накатило под стать огромному снежному кому, словно измельчающему всегдашнюю уверенность и твердость... Карета остановилась. Где-то на задворках сознания еще не смолкал вопрос, искрящийся саркастическими нотками. Решительно отмахнувшись от него, Наташа бережно поправила кольцо, к присутствию которого еще не успела привыкнуть. Да, в том-то все и дело. Ей нужно привыкнуть к мысли, что она стала невестой. Что жизнь ее связана с самым дорогим, самым замечательным человеком на свете. И дом их станет полной чашей, настоящей, счастливой семьей, о которой в детстве она так мечтала… Не дожидаясь кучера, еще ничего не подозревающая девушка порывисто распахнула дверцу. Вместо сводов дворца взгляду предстал незнакомый безлюдный сквер... Невысокий, обветшалый деревянный мост и трава, на которой еще виднелись следы былой изморози... Потрясенно охнув, она сошла на землю. - Любезный, признаться, я не понимаю... Единственным ответом ей было сонное журчание реки и пронзительный свист ветра в обнаженных ветвях. Сердце отчего-то похолодело, но решимость не изменила ей. Еще пару шагов, и лунный свет обрисовал широкую спину мужчины, придерживающего упряжку. С минуту он сидел неподвижно, после, откинув плеть в сторону, выпрямился. Из-за съехавшего плаща выглянули эполеты форменного мундира. Короткий поворот головы... И Наташа почувствовала, как у нее перехватило горло от ярости - откидывая непокорную челку со лба, прямо в глаза ей смотрел мужчина, самодовольную улыбку которого она признала бы и во сне. Владимир Корф.
Царапка: Кажется, у Наташи и Владимира дела могут наладиться. Рада за них. В этом фике так хочется, чтобы Владимир был счастлив, а Анна - наказана. Или хотя бы осознала, что в своих бедах виновата сама, других винить нечего. Olya пишет: Наташа долго провожала дам глазами, все еще чувствуя мимолетное прикосновение к своей ладони этого нагретого чьими-то руками цветка. Смотрела, не понимая, отчего это ее тронуло. Фальшь не всегда разгадаешь, иногда может и тронуть.
Gata: Ай да Корф! Если бы не случай с Анной, я бы ему симпатизировала. Хотя и в том, как он напористо взялся "окучивать" Нату, прослеживается его наплевательское отношение ко всему и ко всем, кроме собственного "хочу". Наташу почему-то безумно жалко. Или потому что такая грустная картина ее детства и юности нарисовалась, или потому что мне кажется, что Наташе придется страдать больше всех в этой истории... Olya, спасибо за продолжение! Какая ты молодец, что при таком напряженном графике находишь время и на этот фик! Olya пишет: я тут обнаружила, что что-то с памятью моей стало. Союзное слово "оттого" сначала упорно печатала раздельно. Читаю сейчас, читаю перед тем как выложить, чувствую, что-то не так. Слазила в правила. Так и есть слитно, конечно. УжОсЯ тоже очень люблю "оттого" раздельно писать )))
Царапка: Gata пишет: Если бы не случай с Анной, я бы ему симпатизировала А что с Анной-то? Обычное дело, разочарование в девушке, которая поначалу производила впечатление порядочной, а по поведению оказалась дешёвкой. Она ведь себя ещё покажет, что Корф с ней обошёлся вполне по заслугам Здесь её место - фон для блистательной Натали, стекляшка, которая подчеркнёт достоинства алмаза. Владимира жаль, если он упустит бриллиант и будет вынужден довольствоваться стекляшкой. Не вижу причин ставить Владимиру в вину то, как он обошёлся со стекляшкой, не знающей своего места. ИМХО, конечно, но я с ним согласна Gata пишет: Наташу почему-то безумно жалко. Или потому что такая грустная картина ее детства и юности нарисовалась, или потому что мне кажется, что Наташе придется страдать больше всех в этой истории... Возможно. И, главное, мне кажется, она будет страдать не по собственной вине, поэтому я готова ей сочувствовать. Она здесь пока совсем не похожа на сериальную, и, хотя это только предположение, сыграет роль сериальной Анны, ради которой Корф постарается стать лучше по мере сил.
Gata: Царапка, не трудись растаскивать мой пост на цитаты - я говорила не с тобой, а только оставила мнение о прочитанном. Тебя мне читать неинтересно.
Царапка: Gata пишет: Тебя мне читать неинтересно. Хихи Но всё равно забавно. Гата охарактеризовала сериальную Анну ровно теми словами, под которыми я легко подпишусь, адресовав их персонажу олиного фика.
Алекса: Olya пишет: сейчас разобью о твою голову вон тот цветочный горшок! Узнаю Наташу из "Охоты" Olya пишет: откидывая непокорную челку со лба, прямо в глаза ей смотрел мужчина, самодовольную улыбку которого она признала бы и во сне. Владимир Корф. Владимир ведет себя слишком дерзко. Посмотрим, что будет дальше.
Olya: Царапка Gata Алекса Спасибо, что читаете Gata пишет: Какая ты молодец, что при таком напряженном графике находишь время и на этот фик! Только ночью Царапка пишет: Здесь её место - фон для блистательной Натали, стекляшка, которая подчеркнёт достоинства алмаза. Царапка, это только твое мнение. Мне интересно писать обеих девушек.
Четвёртая Харита: А мне кажется Оля очень верно передаёт натуру девушек. Именно из БН, на данный момент этот фик наиболее мне понятен и соответствует моим представлениям о героях сериала. И суть не в том кто с кем переспал, просто Анна хрупкий цветок, нежный и одновременно нереальный какой-то, как лунный и солнечный свет сравнивать. У меня с Анной всегда эта ассоциация была, луна необыкновенно притягательна, в ней больше очарования и она делает всё вокруг немного необычным, однако согреть не может, ей можно любоваться, но свет дня более правдив. Натали - стихия огня, она греет, а задуешь ты его или наоборот он вспыхнет ярче зависит от того, кто любит, его чувств. Огонь такой же чувственный, как и луна, ничем не хуже, но он ближе человеку, эт его помощник и защита. А лучше всех - солнышко - Лиза, всё ясно и просто, нет ни призрачных красок луны, ни играющих отблесков огня, но солнце даёт жизнь, а это самое важное, оно может всё обогреть, а не только того, кто к огоньку подошёл, он наиболее честно отражает наш мир и его не задуть(Лизаветина непотопляемость)
Olya: Четвёртая Харита , спасибо за отзыв Прежде чем выложить продолжение, хочу добавить одно фото. Описывая героя или героиню не из БН, всегда представляешь какую-то определенную внешность. Когда я еще только начинала писать о встрече Анны с Ольгой Бецкой, сразу представила Ольгу вот так:
Olya: Вдохновение накатило так, что печатала полночи, не покладая рук. Кстати, платаны в России действительно росли, это не придумка автора. Просто я недавно случайно наткнулась на стихотворение про эти деревья, очень впечатлилась и сразу нарисовала в мозгу картинку. Потом спохватилась, что дерево вроде южное, но оказывается, его еще в 18-ом веке впервые под Питером посадили. Глава 14. Анна с Ольгой молча шли по длинной тенистой аллее, ведущей к особняку. От щедро расставленных газовых фонарей было светло как днем. Будоражащие ароматы молодых зеленых листьев и первых весенних цветов растекались в воздухе, навевая редкое умиротворение, какое может дать только полная легкими красками и блаженства весенней неги природа. - Прекрасный был вечер, Анна, не правда ли? - Ольга уже давно присматривалась к подруге, к мелово-бледному ее лицу, но светло-серые глаза так настойчиво умоляли женщину ни о чем не спрашивать, что она невольно поддавалась этому молчаливому призыву. Поддавалась пока могла. Настойчивая по своей природе, не в силах видеть в ком-то отчаянье, в то время, как радость от скорого свиданья с мужем переполняла ее сердце, она тем более не могла видеть отчаянье в той, которой была так обязана и которую так полюбила. Пусть всего лишь месяц с небольшим она совсем не знала Анну, не знала чем она живет, о чем думает, теперь Ольга уже этому не верила - казалось, она была ей самым настоящим родным человеком, и беспокойство за нее снедало душу. Сердце разрывалось при виде ее погасших глаз, в которых она как ни старалась, не могла отыскать и малой искорки того живого огонька, что горел в глазах юных красавиц, в вихре танца проносившихся сегодня перед ее глазами на маскараде. Рассеяно отвечая на безразличные, имеющие целью лишь поддержать разговор, вопросы светских дам, Ольга чувствовала, что голову ее не покидают мысли об Анне. Об этой всегда замкнутой девушке с мягкими серыми, совсем еще детскими глазами. В этих глазах Ольга никогда не видела беззаботных смешинок. Ах, сколько бы она дала, чтобы только понять, как оживить ее, расшевелить, как стереть это безучастное ко всему выражение с ее лица... Где же кроется ответ на эти вопросы?.. В самой Анне. Конечно, ее мать, этот ужасный сговор... Такие раны не проходят бесследно, и тем более быстро. Такие раны могут даже не зажить никогда. Только... это было не все. Ольгу с первого дня их знакомства не покидало ощущение, что Анна не договаривает ей не просто что-то, а очень многое - словно роза закрывается своими лепестками, не впуская в сердце... Вот и сейчас, по выражению легкости, как-то вдруг и ненатурально осветившей ее лицо, Ольга поняла, что девушка снова далека от нее словами и мыслями. - Конечно, Ольга, восхитительный. - По твоему виду это было трудно угадать... - Разве? - избегая прямого взгляда Ольги, Анна улыбнулась и, вороша носиком правой туфли опавшие на землю листья, словно старалась сосредоточить на них свое внимание. - Да... Ты очень осторожна в проявлении чувств. - Ольга сделала небольшую паузу. - Каких бы то ни было чувств... Маленькая ножка вздрогнула, и на мгновение листья были оставлены в покое, а затем снова взметнулись в воздух и дружно зашуршали. - Это не порок. - Конечно, нет... - не сговариваясь, они обе остановились. - Но... - Что но, Ольга, что?.. - внезапно с болью воскликнула Анна. Плечи ее вздрогнули и как будто согнулись под навалившейся на них тяжестью - тяжестью всего этого вечера, взгляда Ольги, ее бесполезных слов, которые не могли даже разбередить рану... Ведь как возможно разбередить рану, которая не заживала ни на миг?.. - Послушай, дорогая... - Ради Бога, Ольга! Не задавай мне никаких вопросов! Я знаю, - уже более мягко и тихо прозвучал ее голос, - знаю, что ты хочешь спросить, но... прости... - она беспомощно развела руками. - Простить? - казалось, все чувства Ольги всколыхнулись этим беспомощным последним жестом Анны. Она не могла, уже не могла внять ее мольбе. Даже если придется причинить ей боль, которую уже плохо скрывали отведенные в сторону серые глаза... - Анна, мне не за что тебя прощать! Но... посмотри вокруг... Жизнь так прекрасна, она так полна разными впечатлениями и переживаниями, а на твоем лице я не вижу ничего. Ничего. Ты как будто... как будто тень живого человека, я не знаю, как объяснить... - и словно ища подсказки у темного безразличного неба, она всплеснула руками почти также, как давеча Анна, - но ты и есть, и в то же время тебя как будто здесь нет. Понимаешь?! Как будто это только твоя оболочка... Такими могут быть, - схватив ее за руку, Ольга повела глазами вокруг, - такими могут быть деревья или цветы в саду, но не живые люди! - Ах, Ольга! - ресницы девушки потонули в слезах, и она стиснула поддерживающую ее руку так больно, что почувствовала, как пальцы Ольги хрустнули. - Как же ты права, и не права одновременно! - Она собиралась было отпустить ладонь графини, но та удержала ее. - Постой, не замыкайся снова в себе, прошу! Скажи... - она смешалась и опустила глаза. - Я только произнесу вслух, а ты кивни головой, хорошо? Анна не ответила. - Я долго думала... Ведь есть что-то еще, кроме того, что ты... - она не успела договорить, как Анна поняла ее и кивнула. Светлые пряди ее дернулись, закрывая лицо. - Ты... Скажи, тот помещик он... не обидел тебя?.. - краска выступила на лицо говорившей, подсказывая направление вопроса вернее слов. Глядя на красные пятна, расходящиеся по щекам женщины, Аня чуть усмехнулась. - Нет, Ольга... Нет... - она подняла глаза вверх, но это не помогло - вышедшие их своих берегов слезы хлестали по ее щекам, словно пощечины. - Никто не виноват. Так, наверное, суждено было... Высвободив руку, Анна подхватила подол платья. Листья надрывно заскрипели под ее скорыми летящими шагами. Она не слышала ни этого скрипа, ни взволнованных окликов Ольги. Хотелось только бежать... Бежать, бежать, бежать! Бежать, покуда не упадет, не покорится раз и навсегда этой безразличной холодной земле, на которой для нее все равно ничего не осталось... Запыхавшись, неловким движением она и правда упала перед самым домом, уткнувшись лицом в пятнистую кору платана (редкого в России южного дерева, посаженного возле фамильного особняка Бецких в честь рождения мужа Ольги) Вжавшись в его толстый ствол, она словно хотела раствориться в нем, стать маленькой и никому незаметной, чтобы больше никто не смел тревожить ее вопросами, чтобы больше никогда она не знала этого чувства, которое трепало, царапало ее душу сильнее, чем толстая кора - нежные пальцы. Не считая лунного света, проглядывающего сквозь раскидистую крону платана, широкие ветви его давали спасительную тень, которую хотелось никогда не покидать. Ольга рассказывала, что еще до знакомства с будущим мужем, будучи в Крыму, была покорена видом этих могучих благородных деревьев, исполненных сознания собственного величия. Деревьев-долгожителей. Перед очами которых за всю их долгую жизнь проносится столько всего, что однажды уже ничто не может их удивить... "Я так часто думаю, Анна... - говорила Ольга, глядя на любимое дерево. - Так много изменится со временем. Я так часто спрашиваю себя, какие мы будем через года, что ждет нас впереди. В моей жизни до сих пор все было так легко и светло. Судьба была так щедра, наделяя меня своими дарами: добрыми и заботливыми родителями, любимым мужем, сыном... Мне ничего не осталось желать для счастья, только что бы это счастье длилось как можно дольше. Чтобы этот платан помнил как можно больше счастливых мгновений, связанных со мною и моей семьей. Чтобы всегда он укрывал мой дом своей теплой южной рукой... Чтобы сквозь его широкие ветви на порог не проникла ни одна беда... Иногда мне живо представляется, как за далью лет исчезнет и этот дом, и сад, исчезнет очень многое, почти все... Но этот платан, он... останется, останется, как живая память прошедших поколений... Память всего, что было и еще будет... Даже этой нашей с тобою беседы..." Бессознательно обдирая пальцы о жесткую кору, Анна чувствовала странное сходство с этим одиноко стоящим деревом - частичкой южного тепла, перенесенную в холодную северную столицу, чтобы познать не только благостное тепло солнечных лучей, но и подчас суровое дыхание ледяных ветров. Все как в жизни - и сладость, и горечь... Она хотела подняться, но не могла. У нее не было сил. Это только деревья могут встречать порывы ветра прямо, лишь чуть изгибаясь ветками под напором стихии. Она не могла. Не могла жить, зная, что где-то звучит его смех, его голос... Звучит так же, как она его помнит... Звучит не для нее... Это все казалось невыносимым дурным сном... Вот сейчас она проснется и увидит склоненное над собой смуглое лицо, любимые глаза, сейчас он обхватит ее талию своей сильной рукой и поможет встать, как тогда: в ту памятную грозу, когда споткнувшись, она очутилась в его объятьях, прогнавших холод из ее души и тела... И ничего не слышала кроме слившегося воедино стука их сердец, ничего не чувствовала кроме желания быть с ним... Когда он прильнул к ее губам, и руки сами обвились вокруг его шеи, раз и навсегда вверяя ему свою судьбу... Боже, если бы только сейчас он снова протянул ей руку... Если бы сейчас можно было снова прожить тот миг... И, вздрогнув, Анна в самом деле почувствовала чьи-то руки, отнимающие ее ладони от шершавого ствола дерева, она знала, что это невозможно, но... Владимир, прошептало сердце... А уже потом за ним повторили губы... - Владимир... - Что с вами, сударыня? - кудреватый мужчина в серо-голубом сюртуке удивленно смотрел ей в глаза. Темно-русые волосы его были напомажены и тщательно приглажены на висках, гладко выбритое лицо имело холеный, ухоженный вид. - Я... - Ну разве так можно? - поддерживая девушку, он помог ей встать и с видимой строгостью покачал головой. - Сережа! - этот радостный вскрик избавил Анну от необходимости отвечать. Подбежавшая Ольга приостановилась, и как будто сомневаясь, верить ли ей своим глазам, счастливо глядела на мужчину. - Боже, Сережа! Из твоего письма выходило, что ты вернешься не раньше, чем через неделю! Прежде темные окна дома неожиданно вспыхнули и засверкали разноцветными огоньками, которые при всей своей прелести не могли сравниться с теми, что горели в сияющих глазах Ольги. Она не видела супруга всего лишь пару месяцев, а ей казалось, что прошли годы. Жизнь вокруг словно остановилась, лишь теперь снова закружив ее как прежде. Кинувшись в расставленные для объятий руки, Ольга с наслаждением вдыхала запах знакомого одеколона, крепко прижимаясь к его плечам. - Ну зачем это, зачем, Сережа?.. - Хотел, чтобы мой приезд стал для тебя сюрпризом! - Глупый, глупый мой! Ну до чего же глупый! - счастье прерывало ей голос. - А говорят, дипломаты не бывают глупыми... - засмеялся мужчина этим слабым упрекам. - Зато их жены бывают очень злыми, когда подолгу не видят своих мужей! Анна! - они оба оглянулись на хрупкую фигурку, застывшую без движения. - Дорогой, я писала тебе об Анне, помнишь... Анна, милая, вот вы с Сергеем и познакомились. Опустив руки, Анна скрыла исцарапанные ладони от взгляда Ольги и заставила себя улыбнуться. - Рад знакомству, сударыня, - Бецкой почтительно поклонился девушке. Не отнимая руки от рук мужа, Ольга заметила, как заплаканная Анна стушевалась под взглядом незнакомого человека, и чтобы дать ей время оправиться, мягко попросила. - Прошу, дорогая, вели привести Илью. - Но, думаю, он уже спит... - Ах, не важно! Заснет еще! Анна поняла ее и благодарно кивнула. - Я схожу за ним немедля, - и быстро и легко она взбежала по ступенькам. И в этой легкости было что-то такое грустное, что несмотря на обнявшее ее счастье, Ольга почувствовала щемящую грусть в сердце. Она должна что-то сделать, должна достучаться до Анны. Только не сегодня и сейчас. Сейчас она была так счастлива, что будь птицей, запела бы звучнее и краше любого соловья... - Дорогой, я писала тебе, Анна... - Потом, все потом... - сказал он ее мыслями. Прижав к себе жену так, что она не могла видеть его лица, Сергей Бецкой продолжал смотреть вслед ушедшей девушке. Ее тень давно растворилась в темноте, а глаза как будто снова видели тонкий силуэт и лицо, обрамленное светлыми прядями. Она была как воплощение лунного света, тонкая, изящная, окутанная какой-то... поэтической дымкой тоски, только добавляющей ей очарования. Мужчина склонил голову, и что-то такое золотое ослепило ему глаза - он увидел на бархатной манжете золотой волосок. Золотой волосок, как будто принадлежащий самой Афродите. Ветки платана еле слышно зашелестели в тишине. Как будто что-то еле уловимо нашептывали. Но что и о чем?.. Этого было не разобрать. Откровенно любуясь потрясением, отразившимся в лице Натали, Владимир спрыгнул на землю и подошел к ней на пару шагов. Чувствуя, что у нее подгибаются ноги, Наташа ухватилась за кузов кареты, чтобы не упасть. - Вы... вы... - эмоции переполняли ее, мешая говорить, - что вы... Весело постукивая одной ногой об другую, Владимир с видом крайней заинтересованности наблюдал за ней. Очевидно, девушка была в такой ярости, что не могла даже соединить слова в мало-мальски понятную фразу. - Вижу, вы несколько удивлены, княжна. - каждая черточка его лица еще более раздвинулась в улыбку. Если он хотел добиться этим усилительного эффекта, то более чем преуспел. Наташа выпрямилась, награждая его презрительным взглядом. Когда девушка вновь заговорила, в голос ее вернулась уверенность - он зазвучал столь же ровно как и на маскараде, подсказывая, что она полностью овладела собой. - Не так, что бы слишком сильно. - Я так и знал... - бровь Натали вопросительно изогнулась, и он пояснил все с той же отвратительной ухмылкой. - Разве женщины убегают не тогда, когда хотят, чтобы их догнали?.. - его смех раскатился в ночной тишине. - Вам бы аплодировать моей проницательности! Подавляя желание выплеснуть словами тот гнев, который так старательно и как будто специально сосредотачивал на себе этот человек, и близко не знакомый с правилами приличия, Наташа плотнее сжала губы. Этот наглец явно ее провоцировал. Но ничего у него не выйдет. Слишком много чести вступать с ним в перепалку. - Господин Корф, я не стану разъяснять, как в моих глазах выглядят ваши... слова и поступки. Поверьте, не приглядно. - С ударением на последнем слове, она прямо посмотрела ему в глаза. Гнев снова всколыхнулся в ней, и снова она сдержала его, продолжив все с тем же спокойствием в голосе. - Но... я готова списать их на ваше... заблуждение. Будем считать неудачной шуткой. - И Наташе даже удалось изобразить вполне милую улыбку. Ненадолго задержавшись на его лице, взгляд ее красноречиво переместился левее спины барона - туда, где оставалась откинутая плеть и плащ. Владимир был обескуражен таким поворотом. Он ожидал, что глаза ее будут метать зеленые молнии, а губы исторгать колкости, которые так его забавляли. А вместо того... Скупые слова, произнесенные каким-то чересчур правильным, вялым тоном, что оставили во рту привкус разочарования и даже скуки. Впрочем, чего еще ожидать от девушки, которая могла заинтересоваться таким скучным и занудным человеком, как Долгорукий? Он уже готов был подчиниться ее взгляду, как нащупав слабое место, внутренний голос ударил туда с завидной меткостью: "А как же достопочтенный князь Андрей? Неужели ты так просто спустишь ему насмешку? Насмешку над тем, что для тебя так свято и сокровенно..." Поколебавшись, Владимир отмахнулся: "Найду другой способ..." Не сдавая позиций, голос противно усмехнулся: "Зачем? Ведь этот стар, как мир..." В противоречивых чувствах Владимир непроизвольно перевел взгляд на девушку. Он сделал это так неожиданно быстро, что Наташа не успела спрятать глаза под ресницами, и он различил пылающий в них гневный огонь. Ожидание окончательно вывело ее из себя. Низкий подлый тип! Как он смеет держать себя с ней так, и как она ему это позволяет! Она никогда не умела скрывать свои чувства и сейчас они неудержимо рвались на волю. Сделав последнюю попытку обуздать свой гнев, девушка выдавила. - Вы не слышите меня? Владимир звонко расхохотался. Не тем ноткам, которые сейчас услышал в ее голосе, а тому, что она чуть не обвела его вокруг пальца. Загасив в себе те живые огоньки и эмоции, которые ее так переполняли, она выбрала единственно правильную линию поведения. И до чего же легко ей это удалось! Вот так сходу, можно сказать, даже не переводя дыхания. Виртуозно исполнено, Натали! Честь и хвала вашему здравому смыслу! - Княжна, - плечи его все еще сотрясались от смеха, - у меня такое ощущение, что вы не слышите себя! Разве у вас нет желания надавать мне пощечин?.. Как можно обращать хамство в шутку? Эти саркастические вопросы сделали щеки Наташи пунцовыми. Глаза ее опасно засверкали. - Оставлю ответы на вашей совести, если вы немедленно... - Немедленно! - передразнил он ее все с тем же безудержным весельем в чертах и голосе. - Немедленно! - вскинув руки в жесте шутливой капитуляции, он состроил притворно испуганную гримасу. - Я конечно ужасно напуган, но не пойму, к чему такая спешка! Куда вы так торопитесь, Наталья Александровна? - Туда, куда и должна была попасть, если бы не ваша изощренная фантазия! - Неужели в объятья князя Долгорукого?.. Еще прежде чем он успел договорить, девушка залепила ему звонкую пощечину. Одну, вторую... На третьей он успел перехватить ее руку, не больно, но твердо сжав запястье. - Пустите! - это было твердое требование, не просьба. Требованиям подчиняться он был не намерен. - Вам к лицу повелевать, княжна, но отчего бы просто не попросить? Попросить его! Подумать только! Попросить его, после всего того, что... Наташа вся взвилась, как натянутая струна, пронзая его ненавистным взглядом. - Клянусь, вы пожалеете об этом! - Князь Андрей осмелится вызвать меня на дуэль? Клянусь, я уступлю ему право первого выстрела, но промахнуться, простите, не обещаю... - Мерзавец! - Из ваших уст это звучит как комплимент! Несравнимо более приятный, чем эти, - он показал на покрасневшую щеку. - Барон, если вы думаете, что это смешно, то ошибаетесь! Вы перешли уже все границы... - Границы, - он уже собирался отпустить ее руку, как это слово кольнуло слух, - полноте, княжна! Разве досужие сплетники приписывают (послышавшаяся в голосе грустная насмешка побудила Наташу взглянуть ему в глаза) "этому бесчестному человеку" некие границы? И выпустив ее запястье, он дерзко скользнул руками вверх, по плечам девушки, привлекая ее к себе. Запрокинул голову, глядя в расширившиеся зеленые глаза. Мантилья потянулась вниз, высвобождая длинные локоны. Наташа не успела ничего сообразить или предпринять попыток вырваться. Его объятья были такими уверенными и такими... Андрей никогда не обнимал ее так. Так крепко, так жарко... Ее плечи были во власти его рук, глаза чувствовали его взгляд и стало почти физически больно: но не от силы, что была в его руках, а от тех волн, жарких волн, что окатывали тело, от того места, где сквозь ткань платья кожи коснулись его горячие ладони. Неясное волнение шевелилось в ее душе, разливаясь румянцем по лицу. Наташа покраснела так сильно, что слезы едва не выступили ей на глаза. Горло как будто сдавил обруч, и она смогла только прошептать: - Пустите меня, прошу вас... Владимир едва заметно усмехнулся. Это был лишь блеф. Он никогда не поцеловал бы ее против ее воли. Каким-то внутренним чутьем он уловил, что она тоже это понимала, и испугало ее другое... Испугало так сильно, что эта гордая своенравная девушка сменила требование на просьбу... Разжав руки, он выпустил ее плечи. Она стояла все так же прямо, но неподвижно, чувствуя только, как неумолимо горят щеки. Горят так, что их не может остудить ночная прохлада... - Неужели вы снизошли до просьбы? В огне расплавился гранит? - эта отвратительная усмешка, синие глаза, блестевшие иронией... Осознав двусмысленность последнего вопроса, барон увернулся, и полагаемая пощечина пришлась не на щеку, а на пуговицы его мундира. Попав по ним со всего размаха, девушка сбила пальцы - гримаса боли исказила ее лицо. - Ну что же вы так неосторожно, княжна... - Не смейте, не смейте ко мне приближаться! - Она подобрала юбки. Но разбитые от сильного удара пальцы почти не гнулись, и только левая рука была способна держать платье. Уже более не замечая того, что оно волочится по земле, Наташа бросилась прочь по молодой кучерявой траве, поблескивающей капельками росы. - Наталья Александровна! Подождите, это глупо! - девушка отдалялась от него все стремительней, и Владимир возвысил голос, добавив уже совершенно серьезно. - Садитесь, садитесь в карету, я отвезу вас! Она не слышала или не хотела его слышать. По крайней мере, не подавала виду. В нерешительности, он наблюдал за ее странными, неровными, словно лихорадочными движениями. - Ну что ж, вы опять вынуждаете меня догонять вас... - Попытался пошутить Владимир. - Не бросать же вас здесь одну! - И быстрым шагом он припустил по примятой уже ее каблучками траве. Одновременно с его словами Наташа как раз ступила на небольшой деревянный мост, быстро достигая его середины. И внезапно приостановилась, обернувшись. Может быть, желая оценить, насколько оставила его позади, а может, понимая, как глупо ее бегство. Он прибавил шагу скорости, спеша узнать ответ, но не успел - тишину разрезал женский крик. Ее крик... - Наташа! - Холодный пот прошиб барона, когда он увидел, как деревянные доски обветшалой постройки расходятся под ее ногами. Одно мгновение - и уже не расходятся, а разошлись... Никогда он не знал еще такого ужаса, как сейчас, когда прямо под его взглядом лицо ее скрывалось из виду... Оглушительный всплеск воды сковал кровь в жилах... - Бог мой, Натали! Не чувствуя под собою ног, он рванулся следом...
Четвёртая Харита: Олечка, ура , я очень ждала этого продолжения. Молодец, и спасибо за то, что выдерживаешь характеры героев . Я наконец-то поняла, чем мне так не понравился Владимир в сериале в конце: в начале он не из тех людей, которые будут сюсюкать, пока что-то не случится, он может утирать слёзы и т.д., но если видит, что это серьёзно, а не каприз или просто плаксивое настроение, другие слёзы вызовут лишь отторжение(человек, который воевал не станет так себя вести, потому что очень хорошо знает цену слезам) и неприятие, такую женщину он врят ли полюбит, т.е. носиться как курица с яйцом - не его, а к концу сериала его сделали именно такой наседкой. Вообще, он не умеет, не то, чтобы оценивать и анализировать, но жить по принципу "как бы чего не вышло". Тому Владимиру, которого я воспринимаю очень стихи подходят: "Лечить - так лечить, любить - так любить. Гулять - так гулять, стрелять - так стрелять, Но утки уже летят высоко, Летать так летать, я им помашу рукой" И Анна очень хорошо получается, она живёт мечтами, а не реалиями - это и к сериальной близко(её желание стать актрисой ИМХИО, конечно, вызвано не тем, чтобы достичь славы, а просто прожить жизнь красивую, играя, она в каждой героине видит себя, и это примиряет с настоящим. Поэтому она и делала благородными рыцарями всех кого любила, вернее, не любила, а думала, что любит, а была влюблена в свою мечту(сценаристы сделали большую ошибку,не спустив её с небес на землю и не дав переоценить события, людей. они хотели сохранить нежную и кроткую, но не поняли, что такой Анне нужен будет человек, который выберет линию поведения ИИ, а это точно не Корф) и каждый раз, напарываясь на действительность, выдавала такую бурную реакцию, это переворачивало иллюзорный мир в котором она жила, поэтому теперь я её и осуждать как-то не могу, просто не воспринимаю Вованну). Натали тоже нравится(нравится не то слово, она полностью соответствует моему восприятию этого перса ), не соплячка(прости за грубое слово, но во второй части сериала это её), а уверенная в себе девушка, но при этом не рациональная, как все пытаются её представить. Почему Натали ассоциируется с этим качеством, не могу понять, ведь с самого начала начиная с похода к Писареву и помощи Ольге в передаче крестика и заканчивая побегом со свадьбы и возвращением в Зимний, там рационализмом и логикой не пахнет. Здесь она и взбрыкнуть может, но уверенность в себе и самооценка её спасают, топтать и унижать себя Натали не даст ни в коем случае.
полная версия страницы