Форум » Альманах » «Валдомиро», рассказ » Ответить
«Валдомиро», рассказ
Царапка: Название: «Валдомиро» Автор: Царапка Рейтинг: PG Жанр: мелодрама, рассказ об одном из героев игры «Меч и роза». Спасибо Гате, разрешившей развить тему. Без претензий на глубокую историческую достоверность.
Ответов - 17
Царапка: Каменный мешок тюрьмы инквизиции в славном Толедо мог вогнать в уныние, отчаяние, ужас любых храбрецов, прошедших войну. Изнуряющие даже без пыток допросы или самое страшное испытание - когда узника на долгие месяцы оставляли пребывать в неведение планов Святого суда. Молодой человек, растянувшийся на жёсткой постели, был готов к любому повороту судьбы. В чём-то ему было проще - приёмы собратьев были известны бывшему капитану, ныне носящему имя фрай Валдомиро. В другом - больнее: несправедливый удар нанесли братья, любившие говорить о верности долгу и Церкви. Впрочем, они же и позаботились облегчить, сколь возможно, тяготы пребывания в тюрьме, ведь узник обвинялся всего лишь в превышении полномочий по неопытности и в усердии не по разуму. Не будь оскорблённый инквизицией человек столь могущественен, Валдомиро мягко бы пожурили, или, напротив, одобрили его рвение. А теперь он ждал решения Святого суда, отчётливо сознавая - участь зависит от всегда ему ненавистных интриг. *** Баловень судьбы, дон Валдомиро де Корфо до двадцати двух лет жил в блеске богатства и славы, сопутствующей знатному имени и воинской доблести. Храбрость, отличные способности к военному делу, служба во Фландрии и Нижных землях - молодой аристократ был произведён в капитаны много раньше других вояк. Улыбались фортуна и женщины, всё - до гнусного дня, когда победу отпраздновало предательство. Крутые меры герцога Альбы лишь начинали набирать обороты, мятежников миловали, и один из отпущенных негодяев устроил засаду. Удар - вот и всё, что запомнил молодой капитан - его оставили на дороге, посчитав мёртвым. Доктор поздравил с вторым рождением - покорёженное распятие не позволило пуле разорвать грудь. Другим повезло меньше. Лейтенант, деливший немало военных тягот, умер в мучениях - он был ранен в живот. Взятых в плен запытали до смерти. Поговаривали, что устроившие засаду еретики купили себе милосердие, потому им и удалось скрыть даже свои имена... Слабый после падения, Валдомиро дошёл до ближайшей церкви, разорённой еретиками и заново освящённой испанцами. Великолепные росписи были замазаны, золочёная резьба сбита, священные изображения сожжены. Еретики оставили лишь алтарную композицию возносящейся в небо Мадонны. Капитан преклонил колени и долго смотрел в цветущее нежной юностью лицо милосердной Святой Девы. Сердце успокоились, гнев уступил отрешённости от земного, и, затворяя за собой врата храма, Валдомиро знал, как ему поступить. В тот же вечер написал он отцу о твёрдом намерении служить Богу, а не королю, стать священником. Ответ старика был крайне сдержанным. Отговаривать сына от выбранного пути он, глубоко набожный человек, конечно, не стал, но просил не спешить. «Миро, я не стану говорить тебе о долге перед семьёй - твой кузен отлично справится с продолжением рода, и долге перед Его величеством - Бог выше земных властителей. Прошу не спешить и подумать. Ты воспитан военным, и сейчас, раненый и потрясённый, едва ли способен рассуждать здраво. Ни, ты, ни я не можем сказать наверняка - было ли твоё спасение знаком свыше, дабы направить тебя на службу Господу мирным священником, или Богу, как прежде, нужен твой меч. Тебе недостаточно образования для принятия сана. Несколько лет в университете Толедо остудят твою голову, а затем я благословлю любое твоё решение, согласное с честью нашего рода и верностью королю». Письмо тронуло молодого офицера, и он в точности следовал совету отца. Поначалу учёба давалась ему тяжело. Латынь не желала укладываться в забитой стратегией и фортификацией голове. Привыкшее к движению тело с трудом выдерживало долгие молитвы. Поневоле вспоминались боевые товарищи, сожалевшие о выборе воина. Весельчаки-женолюбы подтрунивала насчёт прекрасного пола, в ответ Валдомиро легко усмехался. Необычайно красивый собой, молодой Корфо рано узнал ласки женщин. Лёгкие победы ему надоели, надменные юные дамы, рождённые для блеска при дворе короля, не трогали сердце. Ни одна из порядочных знатных девиц не вызвала желания связать себя узами брака. Пост, молитвы, усердие в обучении, игра в мяч и фехтование в часы досуга сделали целомудрие вполне выносимым, и, готовясь к обетам, Валдомиро был рад, что самое трудное из препятствий он способен преодолеть. Старше многих студентов, в университете бывший капитан ни с кем не сошёлся особенно близко, но знал почти всех. Скверный случай изменил судьбу так же круто, как былое ранение. Дети бедных идальго и младшие отпрыски знатнейших семейств учились вместе. Дружбы не было между ними – каждый помнил свою судьбу, и метившие в епископы аристократы держались высокомерно, если не презирали, будущих рядовых священников. Необычная судьба, приятная внешность и непринуждённая щедрость вызвали доброе отношение большинства, среди знати Валдомиро был равным, но не всем так везло. Одним из первых учеников был болезненный небогатый идальго, чем-то не угодивший младшему сыну герцога. Молодой Филипе стоически выносил насмешки над своей бедной одеждой, жил впроголодь, отказываясь от угощения, которое предлагали порой сердобольные однокашники. Гордость и замкнутость юноши раззадорила знатных оболтусов, и сначала его подвергали злым шуткам вроде подсыпанных в сапоги мелких гвоздей, затем, видя холодный гнев и столкнувшись пару раз с колкостями, скучающий аристократ решил избавить alma mater от наглеца. Дон Хуан объявил о пропаже у него кошелька, один из его прихвостней обратил внимание на золотой, который Фелипе внёс за обучение, дальше – обыск, и деньги нашли в крошечной каморке, которую молодой человек мог позволить себе. Напрасно бедняга отрицал участие в краже, клянясь – единственную золотую монету прислали из дома, остальных он в глаза не видел. Дело шло к позорному исключению, хотя власти, по милостивой просьбе дона Хуана, решили не беспокоить городской суд. Судьба юного гордеца была бы решена, не вмешайся Валдомиро в это мутное дело. Поначалу внимание Корфо привлекли сами деньги – украденные отчеканены совсем недавно, а монета Филипе – старая и потёртая. Затем сопоставил несколько встреч, расписание лекций, и убедился – обвиняемый вором не мог быть. Рассказал декану о своих наблюдениях. Старик нахмурился, не желая раздувать шум, и пригласил знакомого инквизитора помочь с разбирательством. Грязный заговор против студента стал очевиден, и лишь нежелание обвинять сына гранда заставило власти университета замять дело. Неожиданно для Валдомиро инквизитор вызвал его в Святой суд.
Царапка: Валдомиро переступил порог мрачного здания. Он не испытывал страха - скорей любопытство, даже отметил определённый вкус и гармонию архитектуры. Молодого человека не предупредили, с кем ему предстоит встреча, и в первый миг, узнав запавшие живые глаза на худом смуглом лице, Валдомиро потерял дар речи. Сам великий инквизитор заинтересовался обычным студентом - не последним, но далеко и не первым по знатности и богатству! Неужели мелкое дело о подозрении в краже могло заинтересовать одного из могущественнейших людей Испании? Великий инквизитор не спешил начать разговор, присматриваясь к благородным чертам и гордой осанке своего гостя. Видимо, удовлетворённый результатом своих наблюдений, святой отец кивнул и предложил Валдомиро сесть в простое, но удобное кресло. - Сын мой, вижу, ты удивлён. Не стану затягивать твоё ожидание. Фрай Алонсо рассказал о твоём участии в неприятном расследовании. Скажи, давно ли знаком ты с сеньором Фелипе? Быть может, он дальний родственник Корфо? - Нет, святой отец, - послушно ответил гость, не представляя цель подобных расспросов. - Мы познакомились в университете, его семью я не знаю, хотя уверен - она должна быть порядочной, иначе студентом в Толедо не стать. - Что побудило тебя вступиться за бедного юношу и пойти на возможную ссору с доном Хуаном? - Я чувствовал, я понимал, что здесь дело неладно... и что нельзя обвинять человека так скоро! - Вас заботила справедливость? - улыбнулся святой отец. Бывшему офицеру почудилась насмешка в голосе Великого инквизитора, и ответил он хмуро. - Да. Дон Гаспар сделал вид, что хмурости не заметил. - Ты проявил редкую сообразительность в доказательстве своей правоты. - Благодарю за лестное мнение, святой отец. - Мне известно, какие причины побудили тебя сменить военную стезю на духовную, и что твоё поведение за время учёбы - выше всяких похвал. Не зная, что отвечать, Валдомиро не проронил ни звука. - Немаловажно, что ты ставишь справедливость выше, чем знатность и семейные связи. - Герцог Альба ценит таланты и доблесть выше всего. - Один из вернейших сынов католической церкви, - кивнул инквизитор. - Нередко встречались мы при дворе короля. Я отправлял в его армию самых опытных и достойных из братьев. Не всегда просто увидеть ересь и сочувствие к ней. Валдомиро был задет за живое и ответил свободнее, чем позволял сан собеседника. - Вы правы, святой отец! Мягкотелость приводит к непоправимым ошибкам! - Увы, она порой свойственна высшим военачальникам! Перед мысленным взором бывшего капитана вновь встала, казалось, давно изгнанная из памяти картина подлой засады. Стиснув зубы, Валдомиро непроизвольно коснулся груди там, где рубашка скрывала покорёженное распятие. Скрывать чувства он не умел, инквизитор читал их, как раскрытую книгу. - Тебе многому нужно учиться, сын мой. - Конечно, святой отец... - О ком из сынов Церкви ты намерен заботиться? Валдомиро смутился считая неподобающим высказывать свои надежды, не успев принять сан. Великий инквизитор всё понял, сделал жест, разрешавший молчать, и уверенным голосом предположил. - Ты хочешь вернуться во Фландрию, разделять жизнь, поддерживать дух и благословлять на священные битвы солдат, вернуться служить с крестом Господу там, где прежде служил с мечом. - Да... - ответил молодой человек, заворожённый силой и проницательностью горящего взгляда. - Ты должен вернуться... - продолжил инквизитор. - Преследовать врагов церкви и Его католического величества не силой руки, а правдой господней... и силой ума, - в последних словах прозвучала странная вкрадчивость. Валдомиро почувствовал - ему хотят сказать больше, чем он способен понять, и нахмурился от растерянности. - Сын мой, ты способен видеть причины и следствия, пренебрегая богатством и знатностью. Господь наделил тебя этим даром, и твой долг - направить его на службу Церкви. Ты должен вернуться во Фландрию и Нижние земли представителем Святого суда. - Вы хотите, чтобы я стал инквизитором? - такого поворота Валдомиро не ждал. - Да, - внятно и коротко ответил старик. - Ты молод, отважен и не корыстен... - он прикрыл на миг выразительные глаза. - Инквизиция добилась исключительной мощи, слишком многие священники и монахи больше заботятся о своей власти, тщеславии, благополучии... слишком часто еретики уходят от справедливого наказания, пользуясь нашими слабостями, которые порождает наша же сила. - Вы хотите оказать мне исключительное доверие... - Да, и уверен - ты будешь достоин его. - Простите, святой отец, я не мог и подумать... - Я не стану торопить тебя с выбором, сын мой. Возвращайся в университет, через несколько дней поговорим снова. Но сперва пообедай со мной. Собеседником дон Гаспар был интересным, принимал гостя радушно. Обстановка и угощение были просты, вместе с тем приятны на глаз и на вкус. Хорошо пропечённый хлеб, свежая рыба, душистая зелень - не нарушая поста, хозяин умел сделать его ненавязчивым. Мебель добротная, без затейливых украшений, серебряная посуда – и ни слова о будущей службе. Хозяин предпочёл поговорить о своей, весьма бурной жизни, и можно было подумать – не имеет никаких больше целей, кроме как поделиться интересными воспоминаниями. Валдомиро вернулся к себе. Первый день он был слишком ошеломлён, чтобы думать всерьёз, занимался и вёл себя, как обычно. Студенты знали, конечно, о вызове в инквизицию, многие искренне беспокоились, несказанно удивив Валдомиро. Одному из приятелей он раздражённо ответил: - Да, меня вызвали для разговора. Почему я, добрый католик, должен чего-то бояться? Собеседник ответил с натянутым смехом: - Инквизиции боятся и те, чья совесть кристально чиста. - Что за вздор, глупость... - поморщился бывший капитан, списав опасения однокашников на врождённую трусость. Пороху им бы понюхать... Спустя недолгое время разговор стал вспоминаться всё ярче и чаще. В Толедо состоялось аутодафе. Некогда надменные и могущественные господа, богачи, простолюдины стояли все рядом, в одинаковых позорных одеждах, им зачитывали приговор, объявляли наказание - и только вина была причиной их участи, только раскаяние могло смягчить её. Валдомиро искренне верил в справедливость суда, встреча с Великим инквизитором произвела на него сильнейшее впечатление, и аутодафе стало последней точкой. Валдомиро принял решение. Отцу написал кратко. Столь же лаконичный был получен ответ: «Никто в Испании не сможет сказать, что служить в инквизиции недопустимо для чести». Спустя неделю о будущей службе бывшего капитана знал весь университет. Валдомиро сосредоточился на занятиях, попутно читая инструкции Святого Суда, и не сразу заметил, как изменилось к нему отношение. Приятели, прежде здоровавшиеся с улыбкой, стали почтительны. В глазах гордецов появилась растерянность, смешанная с подобострастием. Профессора больше не допускали ни намёка на фамильярность. Вокруг красавца-студента, пользовавшегося симпатией однокашников, возникла стена незримого отчуждения, даже благодарный Фелипе держался натянуто. Впервые молодой Корфо ощутил себя одиноким - но решение было принято, а капитан не привык отступать. Ещё не окончив курса и не приняв сан, Валдомиро стал проводить в Святом Суде большую часть своего времени. Он официально стал послушником близлежащего монастыря, приняв звание familiar del Santo oficio de la Inquisición (*). Поначалу многочисленные правила, рутина, внимание к деталям при следствии, разбор доносов едва не обескуражили. Великий инквизитор с улыбкой отметил: - Сын мой, на один миг понимания своей причастности к высшей службе и божьего благословения приходятся многие часы такой скуки. Ты уверен, что справишься? Валдомиро ответил с горячностью: - Бой - мгновение в долгих походах, - и с двойным усердием взялся за дело. Сложнее всего были допросы. Если что и могло отвратить бывшего офицера от следствия, так это бессмысленные истязания. К жестокости как таковой он привык на войне, принял необходимость быть беспощадными, но считал - чрезмерность пыток пятнает испанскую честь. Слухами о пытках в святой инквизиции была полна вся Испания. Реальность оказалась гораздо проще. Чиновники инквизиции следовали строгой процедуре, изводили подозреваемых не столько воздействием на их тело, сколько дотошностью и длительностью дознания. Многоопытный, немолодой, не по-монашески жизнелюбивый фрай Андрес снисходительно пояснил будущему собрату: - Дыба - отличное изобретение, взбалтывает мозги, но в наших камерах отстаивается самая упорная ересь, особенно у гордецов, которым невыносимо чувствовать себя позабытыми. С фраем Андресом великий инквизитор послал Валдомиро на первое настоящее следствие. Распределение ролей удивило обоих - главные полномочия получил младший, не принявший обетов собрат. Понимая, как озадачен его протеже, великий инквизитор вызвал Валдомиро для разговора наедине. - Должно быть, сын мой, ты бы хотел обсудить своё назначение. - Я приложу все старания, но опыта у меня практически нет. - У тебя есть иное - твои глаза не будут ослеплены богатством и блеском герцогского дворца. Валдомиро молчал - он успел узнать корыстолюбие фрая Андреса, а старик продолжал. - Многие пеняют Святому суду за требовательность в имущественных вопросах, порой преувеличивают наши требования и... - сделал паузу. - Заботясь о сохранении своих богатств, теряют осторожность в делах послушания церкви и верности королю. - Неужели дон Алехандро... - заподозрить в измене прославленного военачальника казалось немыслимым. - Не знаю, - великий инквизитор ответил совершенно спокойно. - Наша цель - выявить истину. Славное имя - недостаточная порука от гордыни, главного греха грандов, они порой берут на себя слишком много, слишком... - последние слова прозвучали зловеще, но старик тут же поправился. - Вам поручено выявить обстоятельства, каковы бы они ни были. Дон Алехандро может сочувствовать еретикам или неповинен в этом грехе, инквизиция обвинит его или, возрадовавшись, благословит, но поступившие сведения проверять необходимо тем тщательнее, чем ближе подозреваемый к Его величеству. Каждое слово Великого инквизитора отзывалось в душе Валдомиро полным согласием. Угасли сомнения, зародившиеся в суете подготовки к следствию слишком блестящими от упоминания богатств герцога глазами собратьев. Заверив Великого инквизитора в своей решимости доискаться до истины, Валдомиро повернулся к двери, но старик, поднявшийся было благословить молодого человека, вдруг охнул, лицо скривилось от боли, он сел, мог упасть, не устремись у нему Валдомиро. - Спасибо, сын мой... тело всё чаще мне стало отказывать... Я слишком долго пренебрегал им... - старик нашёл силы для слабой улыбки. - Как воин, позволивший мечу заржаветь, ибо ему было некогда заниматься таким пустяком... Надеюсь, я ещё достаточно крепок и увижу результаты твоих способностей и стараний.
Маринка: Царап, спасибо!)) Царапка пишет: «Миро, я не стану говорить тебе о долге перед семьёй Как же всё-таки мне нравится такое ласковое обращение)) - Миро)) Так и буду теперь звать барона, вместо "Вовы", если ты не против))
Роза: Царап, это какой-то перевод с неизвестного.
Царапка: В смысле, не имеет отношения к игре или такой кошмарный язык? :-)
Роза: Царапка пишет: В смысле, не имеет отношения к игре Типа того.
Царапка: Это предыстория персонажа.
Gata: Царапка, все-таки сделать Корфа инквизитором была отличная идея Вова допрашивает Беню, где еще такое прочитаешь )))))) Царапка пишет: Это предыстория персонажа Развернутое био :)
Царапка: Да, идея была удачная.
Роза: Gata пишет: био Вот если бы было БиО...
Царапка: Маринка пишет: Миро)) Так и буду теперь звать барона, вместо "Вовы", если ты не против)) Не против :-)
NataliaV: Любопытно читать предисторию Вальдомиро. Как он дошел до жизни такой. Но было бы еще интересней, если бы его жизнь каким-то образом пересекалась с героями и ролевой игры, а не была сама по себе.
Царапка: Былое мелькало в воспоминаниях молодого инквизитора, с каждым разом волнуя всё меньше. Финал первого дела был жалким, и грех гордости спасал от греха уныния. Валдомиро было не в чем себя упрекнуть в отношении подозреваемого - долг исполнен был безупречно. Переведя сокровища ордена на хранение в собственный замок, герцог по доброй воле сделал свой дом официальной резиденцией, в ходе обыска инквизиторы даже не подошли к личным покоям, и всё же… Бывший капитан понял бесповоротно и быстро, какая пропасть отделяет его от людей некогда своего круга, даже ближайших друзей – все они, преданные семье и фамильной чести, забывали раздоры, сплачивались при угрозе и, веря друг другу, меньше всего интересовались фактами дела – они считали себя выше любых разбирательств. Пришло душевное опустошение, боль, желание поскорее покончить с затянувшимся делом – инквизитор вполне допускал, что герцог невиновен в самоуправстве, и лишь гордыня мешает ему объясниться. Допрос магистра пришёлся кстати – тщательно сформулированными вопросами удалось, наконец, добиться от него недвусмысленного ответа, от финала отделяли формальности... дон Алехандро почти был свободен - и всё кончилось нелепым арестом самого Валдомиро по приказу помощника заболевшего дона Гаспара. *** И вот теперь, отложив молитвенник в сторону, подававший надежды послушник смотрел на облака, плывущие за решёткой. Он мог понять многое - беспощадность, дисциплину, равно как и снисходительность к слабостям тела отдельных братьев. Видел небезупречность, интриги Святого Суда. Готов был отречься от всей прежней жизни. Одно было слишком - жалкая трусость. Стоило великому инквизитору ослабеть - и его присные склонились пред силой знати, суетливо, поспешно, нелепо… Скрипнула дверь. - Фрай Валдомиро… - несмотря на арест, стражник держался почтительно. – Вас хочет навестить Ваша кузина. - Кузина? – молодой человек озадаченно перебирал в памяти родственниц, пытаясь вспомнить, кто из них мог оказаться в Толедо. Гадать пришлось совсем недолго. Юная дама в строгом и тёмном платье перешагнула через порог, и Валдомиро с трудом удержал восклицание. Гостья смотрела прямо и строго. - Здравствуйте сударь… Арестант неожиданно улыбнулся. - Кузина… - протянул он. – Как мило с Вашей стороны меня навестить, - потом, заметив, что тюремщик отошёл достаточно далеко, тихо прибавил. – Вам, донья Чофа, куда лучше женское платье. Девушка вспыхнула, надув губки. - У меня были причины так поступать. - Конечно… - бархатным голосом ответил ей инквизитор, а в светлых глазах его впервые за долгое время блеснули лукавые огоньки. Донья Софонисба смутилась. Она сама себе не могла бы сказать, что за сила принесла её в камеру, заставила бесстрашно лгать инквизиции и краснеть под смеющимся взглядом невозможно красивого мужчины, о духовном сане которого всякий раз приходится напоминать себе. - Спасибо Вам, донья Чофа, - Валдомиро заговорил гораздо мягче, он действительно был благодарен и очень рад видеть девушку. – Вы так же добры, как и талантливы. Девушка почувствовала лёгкое разочарование. Чего она ждала здесь, что хотела сказать? Этот человек бездушен и бессердечен, глаза его холодны, как клинок, которым отлично владеют сильные руки, участие, вежливость – маска хорошо вышколенного святоши. Фыркнула. - Заблуждаетесь, я решила доставить себе удовольствие увидеть Вас за решёткой. Вы – несносный, неумный… Она набрала воздуха, дабы изречь ещё что-нибудь колкое, а Валдомиро улыбался ещё теплее, слушая звук её голоса. В жалкую камеру заявилась собственной персоной весна, разбудив давно уснувшую в глубине сердца нежность, и молодой инквизитор не хотел стеснять движение сердца. Напрасно считал он себя неуязвимым – слишком душа его тосковала среди холодных стен, упражнений для разума и суровой дисциплины суда. Невинное участие в судьбе мальчика обернулось нежданным, опьяняющим чувством, в каменном мешке подарившим свободу и крылья вопреки насмешкам судьбы. Донья Чофа говорила что-то ещё, но, не позволяя ей придумывать слова пообиднее, Валдомиро поцеловал её руку и, задержав в своих пальцах, сказал очень серьёзно. - Спасибо Вам. Правда. Я очень рад видеть Вас. Девушка стала часто дышать, похорошела, глаза расширились, кровь прильнула к щёкам юной художницы, и, проклиная предательский цвет, заливший лицо, Чофа блеснула глазками и направилась к двери. Прошло не более получаса, как одиночество Валдомиро вновь было прервано. Этому гостю не пришлось придумывать повод и оправдание, хотя визит и для него был непростым. Дон Гаспар едва оправился от болезни, заставившей его ненадолго передать бразды правления одному из собратьев, гораздо больше заботящемуся о добром отношении близких королю грандов, и теперь собирал в кулак волю и верных людей. Старик вошёл, благословил узника, протянул руку для поцелуя и сел в жёсткое кресло. Несколько секунд он молчал, и первых слов Валдомиро близко не мог угадать. - Здесь была женщина. - Моя кузина навестила меня… - поспешил ответить растерянный узник, но ответ был встречен улыбкой. - Сын мой, к тебе приходила женщина… Валдомиро смолчал, думая: «Господи, кого я хотел обмануть?!». - Да… - протянул дон Гаспар. – Молодость… стоило твоему духу на миг ослабнуть, и молодость взяла своё. Узник с горечью усмехнулся. - Слабость духа – не привилегия молодости. - Ты дерзок, но я это знал, - великий инквизитор ответил без промедления. – Ты вновь на распутье, сын мой… Та женщина… она порядочная? - Безусловно! – вспыхнул молодой человек. – Нет ни тени сомнений о её чести, - рука непроизвольно коснулась места, где капитан носил шпагу. - И свободная? Можешь не отвечать, сын мой… я знаю ответ, надежда в твоих глазах слишком чиста… - Надежда украшает любую тюрьму, - Валдомиро постарался ответить как можно легче. - С тюрьмой можешь считать дело оконченным. - Инквизиции больше не нужно умасливать герцога? - Меня это волнует не так уж и сильно, впрочем, читай… - дон Гаспар протянул Валдомиро небольшое письмо. Дон Алехандро писал: «Уверяю, святой отец, я не держу зла на инквизитора, разбиравшего моё дело. Фрай Валдомиро действовал решительно, слишком дерзко, при этом вполне добросовестно и вправе считать себя справедливым. Он умён, бескорыстен и честен, напрасно покинул военную службу и мало подходит для нынешней должности – вот всё, что я считаю нужным сказать. Прошу впредь не беспокоить меня по этому поводу». Не дождавшись ни единого слова по прочтении письма, колкость которого не укрылась от Валдомиро, дон Гаспар произнёс: - Ты также считаешь, что в инквизиции тебе нет места, я прав? На едином дыхании Валдомиро ответил: - Я считаю, инквизиции нет места в Испании. Повисла грозная тишина. В старческих глазах блеснул и угас гнев. Инквизитор ни одним жестом не выдал своего возмущения, и ровным голосом произнёс. - Дама, навестившая Вас, достойна стать Вашей супругой? - Надеюсь, она окажет мне эту честь. Слабая улыбка озарила морщинистое лицо. Великий инквизитор направился к выходу, в дверях обернулся и осенил несостоявшегося собрата крёстным знамением: - Женитесь, сын мой, непременно женитесь. И да поможет Господь Вашей жене… надеюсь, ради неё Вы перестанете видеть мир чёрным и белым. Дверь захлопнулась, и Валдомиро почувствовал, какой гнёт отпустил его душу. Веру в высшую справедливость Святого суда он утратил, власть Великого инквизитора над разумом и надеждами испарилась. Осталась обычная жизнь человека, восстающего из пепла войны, большая часть которой оказалась сама с собой. Чофа, милая Чофа, прекрасный ангел с волшебными ручками, умеющими вдохнуть жизнь в холодные краски и заледеневшее сердце. Кровь побежала быстрее по венам, перед глазами возникли залитые солнцем улицы городов – Толедо, любимой Севильи, долины и горы Андалусии, туманы Фландрии и Нижних земель, жизнь, едва не променянная на призрак служения справедливости, а теперь Валдомиро благословлял небо, пославшее встречу с чудесным созданием, ради которого он простится, смеясь, с мрачным прошлым. Конец. _________________________________ (*) добровольный слуга инквизиции.
Gata: С Чофой милая беседа Царапка пишет: На едином дыхании Валдомиро ответил: - Я считаю, инквизиции нет места в Испании. Миро просто феерический счастливчик, что остался в живых после таких откровений
Царапка: Миро полностью доверял Великому Инквизитору и всегда был абсолютно с ним откровенен.
Mona: Очень необычный подход! Испания, инквизиция, Корф... Никогда бы не подумала, что такое может быть. С другой стороны - почему бы и нет. Несколько суховато, но оригинально
Царапка: Mona, спасибо за отзыв! Идея игры была интересной, оригинальной.
полная версия страницы