Форум » Альманах » "Царская охота" - пьеса » Ответить
"Царская охота" - пьеса
Gata: Дорогие друзья, в октябре незаметно прошел 12-летний юбилей нашей мега-игры "Царская охота", а совсем недавно - 18-летие нашей незабвенной БН. К этому двойному празднику я приготовила подарок - пьесу по мотивам ролевой. Несколько лет с перерывами над ней трудилась и надеюсь, что результат вам понравится. Пользуясь правами одного из админов и главных игроков, я кое-что подредактировала, вам будет, что вспомнить и с чем сравнить, а кому-то - познакомиться впервые. Приятного чтения!
Gata: Наташа, ничего граф не бедный. Он - в центре внимания
Sheena: Gata пишет: Вову с Мишкой в кандалы, Саню-Маню со скандалом в Питер Уж во всяком случае, задержать инициатора дуэли до того, как он с цесаревичем встанет в "не вызывающую сомнений позу". Переговорить, предотвратить совершение глупости. Заодно напомнить ему о наказаниях за дуэль в России. По поведению Бени в данной сцене можно подумать, что он заранее знал, что дуэль не состоится. Только этим можно объяснить его бездействие. Непонятно только, что давало ему основания так полагать.
Gata: Диан, я всё ждала, когда ты внимательно сцену перечитаешь. Ладно я, старая рассеянная тетка, забыла фразу Сержика, но у тебя-то молодой капитанский взгляд появился на поляне одновременно с девушками, но остался никем не замеченным, так как всеобщее внимание было приковано к цесаревичу и прекрасной полячке, сейчас вышел вперед Как думаешь, он туда просто постоять пришел? :) Можно придраться, что сцена сочинена сильно после игры, и логика частично принесена в жертву эффектности, да и вписаться нужно было в последующие события. Но почему в игре с дуэлью не срослось, я уже говорила, а если бы срослось, то ровно с тем же снисходительным для участников результатом. Достаточно с них было шока о браке Бенкендорфов
NataliaV: Gata пишет: Он - в центре внимания Пристального.
Gata: Пора разбавить нашу интересную во всех отношениях дискуссию кусочком проды :) Картина 10. Мари: (оставляет лошадь у конюшни и направляется в ротонду) Александр: (в ожидании, когда объявят сбор на охоту, прогуливается по парку; проходя мимо ротонды, замечает принцессу, входит; чуть виновато) Мари, простите, что не составил вам утром компанию за завтраком. Мигрень, перемена климата... Вам понравилась вчера русская баня? Мари: (мельком бросает на неверного жениха взгляд и снова смотрит на пруд) Ничего страшного, ваше высочество. (более холодно) Я понимаю, что вам было не до меня. (про себя) Судя по разговорам челяди, находились в расстроенных чувствах. (вслух) А русская баня – интересный и приятный опыт. Правда, я пока не готова его повторить. (зябко кутается в шаль) Александр: (встревожен ее необычной холодностью) Что с вами, Мари? Мари: (пожимает плечами и так же холодно) Со мной все в порядке, ваше высочество. Благодарю за беспокойство. (усилием воли сдерживает слезы) Просто взгрустнулось. (про себя) Как же хочется кричать от боли! Как тяжело притворяться спокойной, когда в душе буря... Александр: Нет, Мари, я же вижу - что-то случилось! (берет ее за плечи, мягко поворачивает к себе) Так непривычно видеть вас грустной. Куда подевалась ваша живость, веселый смех? Неужели (нахмурившись) вас посмел кто-то обидеть? Мари: Ваше высочество, разве мне не может быть грустно? (грустно улыбается) Да и кто меня сможет обидеть, с таким количеством охраны. (не выдержав притворства, всхлипывает) Нет, я так не могу. (отдает Александру скомканную записку) Это, кажется, ваше. Простите… (быстро выходит из ротонды, чтобы наследник не видел ее слез) Александр: Мари, подождите! (бросается было следом, но нечаянно роняет взгляд на листок и бледнеет) О Боже!.. (вернулся в ротонду и сел на мраморную скамью, перечитывает злосчастную записку, невесть каким образом оказавшуюся у Мари, но мысли не о невесте, а о той, с кем его разлучили – сколько сладостных воспоминаний, которые навеки сохранятся в сердце, сколько горьких сожалений о мечтах, раздавленных тяжестью императорского венца… слезы невольно капают и размывают строки, уже умытые слезами бедной принцессы; наконец, Александр вспоминает и о ней) Я не хотел, чтобы это случилось, Небо свидетель! Мари – ангел, светлый невинный ангел, она не заслуживает страданий, но ей придется испить эту чашу со мной. Или без меня… (Задумывается, как он объяснит родителям, если его невеста захочет вернуться в Дармштадт - подобного скандала не было еще ни при одном европейском дворе. Ни его семья, ни великая империя не заслуживают, чтобы имя наследника престола стало темой для газетных анекдотов, а, значит, он должен будет убедить принцессу остаться. Любой ценой. Если бы только знать, что его губы вновь ощутят томное дыхание Ольги, трепет ее ресниц, что нежные руки лягут ему на плечи в пылком объятии!.. у него нет сил бороться даже с этим наваждением, а ему предстоит бороться за доверие нелюбимой женщины) Картина 11. Бенкендорф: (возвращаются в дом Корфа) Надеюсь, вы остались довольны прогулкой, сударыня? Ольга: (холодно) Положительный ответ даст вам повод сопроводить меня еще раз. Бенкендорф: (усмехнулся) Какой мужу еще нужен повод, чтобы сопровождать жену. Ольга: Мужу-жандарму, вы правы - никакой. (резко повернулась и стала подниматься по лестнице, пышным хвостом амазонки взметнув перед самым лицом графа) Бенкендорф: (из-под шлейфа мелькнул каблучок и грациозная щиколотка, самая грациозная, надо признать, из всех, какие ему доводилось видеть; с этими отнюдь не философскими мыслями генерал поднимается по лестнице на два шага позади жены, как образцовый светский супруг – ничего не попишешь, придется вырабатывать новую привычку) Приятного отдыха, сударыня. (проводив Ольгу до порога комнаты, не стал ей больше досаждать своим обществом) Владимир: (подходит к графу) Александр Христофорович, я обещал его высочеству утиную охоту на вечерней зорьке. Вы и ваша супруга окажете нам честь, составив компанию. Будет красиво, интересно и насыщенно. Бенкендорф: Благодарю, я передам графине ваше любезное приглашение. Владимир: Дамы тоже могут посоревноваться в меткости. Княжна Репнина, подруга вашей жены, полна азарта. Бенкендорф: (с усмешкой отметив, что барон уже дважды помянул имя графини) Лишь бы уток хватило на всех. Владимир: Об этом можете не беспокоиться, ваше сиятельство. Наша природа поразит вас щедростью! (пошел отдавать распоряжения об охоте) Бенкендорф: (на крыльце встретив принцессу, отвешивает учтивый поклон) Добрый день, ваше высочество. Мари: (надеялась незаметно проскользнуть, чтобы никто не увидел ее покрасневших глаз) Добрый день, граф. Снова ищете подвох и заговор? Бенкендорф: Надеюсь не найти, ваше высочество. Вы едете на охоту вместе с Александром Николаевичем? Мари: Нет, господин граф, у меня слишком разболелась голова. Но я желаю вам приятно провести время. Бенкендорф: Для меня это не развлечение, ваше высочество, увы. Однако, ваша фрейлина, как будто, хотела составить компанию охотникам. Прикажете ей остаться подле вас? Мари: Я не могу лишить Натали удовольствия участвовать в охоте только из-за моей меланхолии. Александр: (подходит, холодным тоном) Вы берете на себя право распоряжаться и фрейлинами принцессы, господин граф? Бенкендорф: Всего лишь проявляю заботу об ее высочестве, Александр Николаевич. Александр: Благодарю вас, ваше сиятельство, теперь я сам позабочусь о принцессе. Бенкендорф: (посмотрев на лица наследника и его невесты, нахмурился и, поклонившись, ушел) Александр: (к Мари, с мягкой улыбкой, взяв ее за руку) И все-таки, Мари, я прошу вас поехать с нами. Барон приготовил, я уверен, знатную охоту, будет весело, красиво, и с русским размахом! Ведь вы так хотели побывать на русской охоте. Мари: (отняла руку, сухо) Не стоит тратить время на пустые уговоры, ваше высочество. Веселитесь без заботы… обо мне. Александр: Я не хочу, чтобы вы грустили, Мари. Мари: Вы всё для этого сделали, ваше высочество. (короткий книксен, и ушла в дом) Александр: (оставшись один, подставил руку, пытаясь поймать багряный осенний лист, но ветер подхватил его и унес в другую сторону; усмехнулся) Надеюсь, охота на утку окажется более удачной… Картина 12 Вечером. Натали: (Принцесса была расстроена, но запретила фрейлине «сторожить ее грусть», Ольга заперлась у себя, тоже не желая делить унылое настроение с подругой. Недолго помучившись угрызениями совести, княжна надела темно-зеленую амазонку из яркого шелка, под цвет глаз, шутэ (цилиндр) того же цвета и горделивой походкой выплыла во двор) Писарев: (когда Натали проходит мимо, картинно хватается за грудь) Это была сама Артемида? Я сражен наповал, подстрелен, как селезень егерем! Натали: (тихо) Все бы ему ерничать! Весь в своего бесценного дядю. Владимир: (видит Натали, широко улыбнувшись, подает ей руку) Я знал, что вы своей красотой затмите всех, дорогая княжна. (помогает ей забраться на лошадь, садится на коня сам, оглядевшись) Господа и дамы, если все готовы, мы можем отправляться. Забалуев: (рассматривает оружие) Помню, в 1812 году, был я в обоз... на передовой! Вооружили нас пугача... лучшими пистолетами! Бенкендорф: Утка - не француз, Андрей Платонович, в кавалерийскую атаку не пойдет. Забалуев: Вы так уверены? В прошлом году князь Пётр Михайлович пошёл на охоту, и... Царствие ему небесное! Бенкендорф: (с ленивым любопытством, вспоминая прошлогодние отчеты из здешней губернии) А что следствие показало? (едут к озеру) (Солнце чуть тронуло верхушки сосен, осыпав позолотой погружающийся в легкую дремоту лес. Несколько готовых лодок, на веслах гребцы. Свора охотничьих собак нетерпеливо ждала любимейшего развлечения - осеннего купания за подстреленной хозяевами дичью.) Александр: (С радостным визгом подбежавший пес, вильнув несколько раз хвостом, прыгнул в лодку, чем вызвал у всех веселый смех) Его нетерпение больше, чем наше! Писарев: (прыгает в лодку к Репнину) Мишель, ты не против моего общества? Корф отбил у меня твою сестру, и я тебе хочу поплакаться в жилетку! (поворачиваясь, задевает дулом ружья ухо приятеля) Михаил: (замер, потом резко переводит дух) Видно, Серж, ты привык охотиться с луком и стрелами. Владимир: (Наташе) Мы подоспеем как раз на перелет, и у нас будет прекрасная возможность пострелять по движимой цели. Это не просто, но я уверен, вы прекрасный стрелок, Натали. И трофейная утка будет сегодня красоваться на нашем вечернем столе. Натали: (слегка краснеет, когда он наклоняется погладить пса: глаза его становятся так близко от ее лица... чуть отворачиваясь) Чем сложнее задача - тем интересней! Не правда ли? Александр: Скажите, Натали, а вы бывали уже на утиной охоте? Натали: Несколько лет назад, когда мы с родителями еще жили под Москвой... Прошло столько времени, но сейчас смотрю кругом, и мне кажется, это было вчера. Владимир: (Лодки едва слышно подплывают к зарослям. Слышно кряканье подсадных и тихий шорох высокого камыша. Наследнику, шепотом) Тут отличное место для охоты, ваше высочество. До перелета считанные мгновения, готовьте ружья. (Заряжает ружье и подает Наташе) Первый выстрел ваш, княжна! Они покажутся с минуты на минуту. Писарев: (снимает с плеча свое ружье) Люблю утиный паштет с вишней и коньяком! Владимир: (Увидев стайку, подлетающую к камышам, тихо) Вот они, Наташа. Натали: (замечает птиц, выбирает одну из них, летящую посередине, тщательно прицеливается и стреляет...) Михаил: (стреляет одновременно с сестрой) Чья птица? Или оба попали? Писарев: (пальнув из одного ружья, снимает с плеча второе) Скорей, оба промазали! Александр: (стреляет, крупный селезень шлепается на воду) Есть! (глаза блестят азартом) Бенкендорф: (примериваясь к ружью, негромко Забалуеву) А князь-то Петр Михайлович тоже с утиной охоты не вернулся, или на зайцах сгинул? Забалуев: На оленей князь охотился, на оленей, голову с рогами хотел в гостиной на стену повесить! Бенкендорф: (без эмоций снимает выстрелом утку, опускает ружье, Забалуеву) Самый безопасный олень - на гобелене. Владимир: (усмехнувшись, стреляет по хлопающим крыльями перепуганным птицам, поглядывая на Михаила) Делить, я думаю, трофеи не будем. Тут едва ли разберешь, где чей. Писарев: Это несправедливо! А где же награда самому меткому стрелку? Забалуев: Мне! (вскакивает, хватает ружьё, стреляет, от отдачи теряет равновесие и плюхается в воду) Бенкендорф: (за шиворот втаскивает Забалуева в лодку) Не стал ждать, пока вас псы подберут вместо трофея. (протягивает фляжку) Глотните, согрейтесь! Забалуев: (жадно припадает к фляжке) Александр: (смотрит на изрядно поредевшую стаю птиц, скрывающуюся за горизонтом) Ну вот и все. Браво, Натали, вы блестящая охотница! Признавайтесь, кто научил вас так стрелять? (смотрит, как собаки таскают из камышей убитых уток) Натали: Наш с Мишелем отец заядлый охотник, ваше высочество. Писарев: Моих аплодисментов не дождетесь! Владимир: (насмешливо) Стыдись, Серж! Дама прекрасно обращается с оружием, великолепно стреляет, ослепительно красива и ко всему прочему, отличный друг. И ты пожадничаешь для нее каких-то аплодисментов? Натали: (лукаво, не глядя на Писарева, барону) Мне достаточно и ваших. Владимир: Не обижайтесь, Натали, Серж прекрасный человек. Веселый и беззаботный. Без него наше пребывание здесь не было бы столь ярким. Натали: Наверно, в родне господина Писарева был кто-нибудь из переодетых придворных шутов (смеется). Писарев: Спасибо, что не балаганных! Вы добреете на глазах, княжна! Владимир: (всем) Ваше высочество, княжна, господа, предлагаю вернуться на берег, и предоставить дичь в распоряжение Варвары и ее помощников. Нас же ждет вино и прекрасные воспоминания о вечерней прогулке. Забалуев: (Бенкендорфу, причмокнув жандармским коньяком) Кстати, ваша супруга осталась дома? Бенкендорф: А вам что за дело до моей супруги, господин предводитель? Фляжку позвольте назад. (заметив, что Забалуев пытается сунуть ее в карман) Забалуев: Так жаль, что прелестная графиня не украсила собой наше общество, так жаль, надеюсь, она здорова? (неохотно возвращает фляжку Бенкендорфу) Бенкендорф: Сами будьте здоровы, Андрей Платонович. (весь вечер старался не вспоминать о графине, но оказалось, что и не забывал)
Gata: Картина 13. Владимир: (смотрит на яркую луну и надвигающиеся облака) Хороша дорожка лунная, можно будет насладиться галопом до усадьбы. Натали: (озорно) Наперегонки? Писарев: Не терпится сорвать еще и аплодисменты прекрасной наезднице? Натали: (фыркнув) Если вы оставите их при себе, я не расплачусь! Владимир: Давайте все вместе - вы наперегонки, а я в качестве того, кто объявит победителя! Готов, Серж? Проигравший дарит победителю дружеский и примирительный поцелуй. (смеясь, пропускает их вперед) Александр: («Милая, нам никогда не лететь с тобою рядом по лунной дорожке, целуясь с ветром, в ожидании других поцелуев…» Корфу, негромко) Владимир, вам не жаль уступать романтику этого приключения и его лавры голубому мундиру? Княжна, мне кажется, предпочла бы состязаться с вами. Владимир: (так же тихо) Ваше высочество, Натали – прелестное создание, и заслуживает больше, чем просто приключение. А с Сержем, даже поцелуй – невинная шутка. Александр: Легко быть благородным, когда не затронуто сердце, не правда ли, барон? Владимир: Сердце ведет свой счет, Александр Николаевич, и не прощает измены себе самому. Александр: (усмехнулся) В таком случае, предатели – все, кто заставляет умолкнуть собственное сердце, чтобы не ранить чужого? Владимир: Вы неверно меня истолковали, ваше высочество. Настоящая страсть не может быть предательством, или чем-то низким. Дурные поступки совершаются за право обладать, неважно, золотом или женщиной. Но когда любишь по-настоящему, отдаешь только себя. Александр: (вздохнув) Вы сами не понимаете, какой вы счастливый человек, Владимир. Владимир: Счастлив тот, чей дар принимают. (оглянулся на княжну с поручиком, весело) Однако, мы рискуем пропустить старт. Или желаете встретить наших спорщиков на финише, ваше высочество? Натали: Ну что ж, (Сержу со смехом) посмотрим, чего вы стоите! (пришпоривает лошадку, стремительно уносясь вперед) Писарев: (дав своему коню шенкелей, скачет следом) Я всего лишь пошутил, а вы бросились удирать! Натали: (бросает через плечо) Догоняйте же, сударь! Или собираетесь обернуть в шутку с испугу? Писарев: (работая шпорами и хлыстом) Смотрите, не свалитесь с лошади! Владимир: (Свернули с Александром на более короткую тропинку к усадьбе и встречают спорщиков возле крыльца) Вместе! Браво, друзья, браво! (хлопая в ладоши Натали и Писареву) Только целоваться все равно придется. И уж если приехали одновременно, то друг друга. Натали: (надув капризно губки, Писареву) Это ваши замечания мне мешали! Писарев: Вы просто ездить верхом не умеете! Натали: Уверяю, мне легче с этой клумбой поцеловаться, господин Писарев, но (вздыхает) уговор дороже денег... (спешивается, насмешливо на него глядя) Писарев: (Натали) Только учтите, что это вы меня заставили! (целует ее в губы) Натали: (ахает от неожиданности) Ах вы, негодяй, мошенник! (гонится за Писаревым, быстро впорхнувшим на ступеньки крыльца) Наглец! Писарев: (удирает от разгневанной Натали) А признайтесь, что вам мой поцелуй понравился? (Подъехали остальные охотники.) Забалуев: Ого-го! В догонялки играют! Какой у княжны темперамент, а так и не скажешь! Бенкендорф: (сквозь зубы) Ну, племянничек… Натали: (влетает вслед за поручиком в гостиную, хватает большую вазу) Надеюсь, Владимир меня простит... (вздыхает) Здесь не кухня, и больше ничего подходящего... (прицеливается в Писарева) Писарев: (хватает другую вазу и запускает в Натали) Я не привык, чтобы меня безнаказанно били! (грохот еще долго не стихает) Владимир: (слышит шум, весело) Надеюсь, Серж найдет способ поймать проказницу, и не позволит ей перебить весь фарфор в доме. Михаил: Спасать что ли, Сержа от Наташки? А, пусть Корф сам беспокоится о своих вазах! (уходит спать) Владимир: (Пожелав его высочеству спокойной ночи и дождавшись, когда в доме утихнет шум, вновь выходит на улицу. В прохладном ночном воздухе пахнет дождем и опадающей листвой. Легкий ветерок срывает с кудрявых берез пожелтевшие листья. Постоял и пошел к конюшне. Потрепал Ахтара по холке) Сегодня такая ночь, что грех ложиться в постель. Погуляем еще, дружище? (Вскочил в седло и скрылся в темноте.) Картина 14. Бенкендорф: (поднимается по лестнице, прислушиваясь к доносящемуся из глубины дома шуму бьющегося стекла и громким крикам, мысленно обещает устроить завтра племяннику добрую трепку) Оболтус... (взявшись за ручку двери в комнату жены, на минуту мрачнеет, но заставляет себя открыть и переступить порог; в углу комнаты горит одинокая свеча, Ольга спит, или делает вид, что спит, закутавшись в одеяло; вздохнув, расстегивает мундир, бросает его на кресло, задувает свечу и ложится с другого края широкой кровати, накинув на себя покрывало) Ольга: (Прислушивается к тому, что происходит в спальне, размышляет дать ли понять, что она не спит. По медленным движениям понимает, что граф очень устал. Чуть слышно скрипнула кровать под тяжестью мужского тела, вздох - и всё стихло. После отъезда цесаревича со свитой на охоту, она никак не могла заснуть. Конечно, ехать со всеми было нельзя. Еще несколько часов рядом с графом и только робкие взгляды в сторону Александра, который не простит - измучили бы ее. Закрывает глаза, мысли уходят, графиня засыпает) Картина 15. После ужина табор пришел в движение. Начинается цыганский праздник – Ночь Огней. Прохаживаются вдоль кибиток нарядные цыганки, кони ржут, предчувствуя дело. На большой поляне рядом с табором молодые ловкие цыгане соревнуются между собой в объездке диких жеребцов. Слышится свист и одобрительные хлопки зрителей. Все ждут, когда появится Седой. Распахиваются ворота загона и на диком, брыкающемся скакуне появляется брат Рады. Конь так и ходит под ним, пытаясь скинуть всадника. Цыган крепко держит повод и хлещет от души жеребца по бокам. Долго длится схватка. Вдруг конь резко рванул с места и помчался к озеру. Оба скрылись из виду. Молчат цыгане. Ждут. Прошло несколько минут, и вот возвращается Седой. Под ним, недовольно вздрагивая ушами, мирно ступает конь. Раздались одобрительные выкрики и свист. Седой подъехал к старому цыгану, спрыгнул из седла и кинул повод. Будет у цыган еще один славный жеребец. Все идут к костру. Зазвучали гитарные переборы, запели скрипки, зазвенели бубны. Взмахнули цыганки юбками, и пошли в пляс. Кружат хороводом вокруг костра, трясут плечами, касаясь волосами земли. В мгновение смолкло всё. Вышел Седой с гитарой и полилась мелодия. Расступились цыганки – в центре хоровода, на тлеющих углях костра стоит босая Рада и поднимает в руках над головой два пылающих обруча. Волосы распущены, в черных, как эта ночь, глазах отражается пламя, подрагивает обнаженный пупок с золотым колечком. Взмахнула руками, прикрыла веки, и начался танец – таинственный, страстный и вольный, как сама цыганская жизнь. Владимир: (Неслышно раздвигает ветки. Цыганский табор, куда он так и не успел заехать, чтобы познакомиться. А, видно, зря. Они что-то праздновали. Весело и свободно. Девушка, что в кругу на углях. Звона бубнов Владимир почти не слышал, лишь пение струн и мелькание в танце складок цыганской юбки. Какой там крепостной театр, здесь все было настоящим - сердце и душа чувствовали огонь. Он было рванулся ближе, но остановился, чтобы досмотреть танец до конца) Рада: (Мелькают в кружении огненные обручи, вот-вот коснуться лица и волос девушки, и запылает она вся, но еще один взмах, и рука отбрасывает обруч от лица изящным движением. Ножки кружатся на углях, радостно поёт сердце: о вольном ветре, лесных дорогах, веселых ярмарках. О глазах того единственного, который где-то есть на свете… С последним аккордом прекратился и танец. Весело смеясь, кидает пылающие обручи на кузнечные лопаты. Унесут их в кузницу, будут новые подковы для цыганских лошадей. Возбуждение от танца еще не спало, идёт по табору под восторженные возгласы и хлопки, черные волосы рассыпались по плечам.) Владимир: (Дожидается окончания танца, отодвигает ветки, выходит, негромким голосом) А ты смела, красивая! Не каждому дано так на раскаленных углях танцевать. Видел я и цыган, и танцы такие, но ни одна девица не рискнула сделать то, что сделала ты... Рада: (Только скользнула взглядом по лицу барона, опустила ресницы, и выставила вперед руку) Уходи, барин. Сейчас уходи и не возвращайся сюда больше. Скоро мы дальше пойдем, вся земля опять твоя. Ходи, где хочешь. Сделаешь, как говорю - твоя жизнь прежней останется, и сердце при тебе будет. Владимир: Речи твои опасность для меня предрекают, и благодарить бы, кажется, я тебя должен. Но... (не сводит с нее глаз) не тот я человек, красавица, кого испугать можно. (берет ее за руку) А что до возвращения, так ты и сама знаешь, что ветру в поле слова говоришь. Меня они не заденут. Рада: (вздрагивает от прикосновения и пытается отдернуть руку, но барон держит еще мгновение её крепко, потом выпускает ладошку) Смелый ты, барин, ничего и никого не боишься... Добра тебе желаю, не искушай судьбу, уходи, пока не поздно. Свету белому не обрадуешься, когда сердце заплачет. (отвернулась, пошла к костру) Владимир: На зорьке утренней вернусь сюда. При свете солнца в глаза твои посмотреть хочу. Рада: (Остановилась. Повернула к барону голову, сверкнули в темноте черные глаза) Твой выбор, не мой. До утра еще время есть, подумай. Вернешься - поздно будет (уходит). Владимир: (Постепенно приходит в себя, с усмешкой) Знаешь ведь, цыганка, что не напугать тебе меня. Ну а коль судьба такая, значит, так тому и быть. Конец третьей части.
NataliaV: Наталии с Сержем как Беатриче и Бенедикт. Владимир уж больно искушённый и танцы на углях где-то уже видел. На Кавказе? Мы о нем от первого лица почти ничего не знаем. Интересно, чем его Рада привлекла, что его снова в табор потянуло. На любовь с первого взгляда не похоже. Тогда что же, любопытство или азарт?
Gata: Наташа, в ЦО мы еще не догадались резюме персонажей давать, так что можно фантазировать на здоровье
Sheena: Gata пишет: Как думаешь, он туда просто постоять пришел? :) Дак я ведь ровно об этом! Если он пришел и некоторое время наблюдал из кустов, значит, был уверен в том, что дуэль не состоится - непонятно, почему. Если он пришел "в последний момент", значит, ведомство накосячило и допустило потенциальную опасность для наследника. Gata пишет: и логика частично принесена в жертву эффектности На том и сойдемся Но это ведь не делает картину или графа менее прекрасными! Я еще раз повторю, что у меня и мысли не было критиковать этот момент - это не более чем дружеское обсуждение из любви к персонажам. NataliaV пишет: Бедный граф! Что вы в него вцепились Натулик, мы исключительно от любви Всё, ушла смаковать продолжение.
Gata: Не, Диан, тебе до Царапыча далеко с ее простынками Впрочем, она и не лукавила, что Беня ей симпатичен :)
Sheena: Gata пишет: Не, Диан, тебе до Царапыча далеко с ее простынками Дык я, вроде, и не соревнуюсь... Gata пишет: она и не лукавила, что Беня ей симпатичен Вот это сейчас вообще не поняла.
Алекса: Вот и адвокат. На самом деле это очень здорово, что Гата нашла время и желание собрать замечательную, можно сказать, эпохальную усадебную игру в отдельную пьесу. Прошло много лет, многое подзабылось, тем более увлекательно снова пробежаться по знакомым строчкам. Я пока не очень поняла, какие появились изменения в сюжетных поворотах, потому что хочу всё-таки дождаться хотя бы Рубикона, то есть большей части выложенного материала, чтобы в полной мере оценить всё сразу. Александру опять достаётся в обсуждении, я с этим спорить не стану. Моё мнение о нём, конечно, корректировалось за эти годы, но в целом я остаюсь на своих позициях. Цесаревич далеко не меланхолик, а цветущий молодой организм, которому здоровый эгоизм присущ по рождению и по натуре. Давайте его за это забросаем папильотками? Зато с ним не скучно, и не стоит ждать от него больше, чем мы сами готовы дать в любви. Муки совести ему тоже знакомы, всё-таки принцесса это сможет понять, когда перестанет дуть губы в обиде. Могла бы допетрить сама, что династический брак не обещает того, что Александр с юных лет будет лить восторженные слёзы на ее портрет. Конечно, у него была своя жизнь до того, как юная немочка приехала в качестве невесты. Постарайся проявить себя так, чтобы Александр обратил к тебе своё сердце. Это происходит не пощелчку, толика мозгов только на пользу женскому обаянию. В остальном выскажусь уже после.
Роза: Алекса пишет: Вот и адвокат. Оказывается, тебя можно заманить на форум, потерев седло наследника престола. Алекса пишет: Цесаревич далеко не меланхолик, а цветущий молодой организм, которому здоровый эгоизм присущ по рождению и по натуре. Какие уж тут споры, припечатала.
Gata: Сашенька, очень рада тебя видеть Времена меняются, мне кажется, раньше Саню ты несколько иначе защищала :) Следующая часть небольшая, но эмоционально насыщенная, поэтому я решила разбить на две части. Первая чуть побольше. Надеюсь, папильотками все запаслись
Gata: ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Картина 1. Бенкендорф: (просыпается рано поутру, трет рукой глаза, прогоняя остатки сна; хмуро посмотрев на спящую, отодвинувшись на самый край постели, женщину, встает и, стараясь не шуметь, натягивает сапоги и мундир, отправляется на озеро) Картина 2. Писарев: (бродит по берегу озера, то и дело прикладываясь к горлышку бутылки, жалуясь комарам) Всю ночь не спал – и добро бы, после хорошей пьянки, а то… (накануне, когда все вазы в гостиной были перебиты, Натали оставила за собой последнее слово шпилькой) Я знал, что это добром не кончится! (потирает уколотое место) Вызвать, что ли, Корфа на дуэль за то, что он мне подстроил такое свинство? Хорошо хоть я успел наступить ей на ногу - надеюсь, что отдавил! (видит в воде Бенкендорфа) Дядя, как Левиафан… Бенкендорф: (после водных процедур в одной рубашке садится на пенек, рядом начинает суетиться денщик с бритвенными принадлежностями; заметив племянника, грозно) Иди-ка сюда! Что ты вчера учинил, бездельник? (ворчит) Заставляешь меня краснеть перед его высочеством. Писарев: А вы сами, дядя, что учинили? Придумали на старости лет жениться, опозорили меня! Надо мной теперь все потешаются, поздравляют с молодой тетушкой. Как вы могли, дядя!? У нее, говорят, даже приданого нет! Бенкендорф: По-твоему, я не в состоянии содержать жену? Писарев: Конечно, можете, но зачем она вам? Будет делать истерики, требовать, чтобы вы ее возили по балам и театрам и покупали каждый день украшения, а потом и сама вас украсит! (изображает растопыренными пальцами на голове рога) Я не понимаю, дядя, что на вас нашло? Бенкендорф: (грозно сдвинув брови) Сергей! (седоусый денщик, сопровождавший графа со времен войны 1812 года и привыкший брить его под грохот пушек, невозмутимо продолжает орудовать лезвием) Писарев: Я помню, дядя, как меня зовут, а вот вы забыли про вашу почтенную должность и возраст, и про меня. (утирает кулаком мнимую слезу) Я был у вас единственный любимый племянник, а вы меня променяли на какую-то юбку, сделали круглым сиротой, и еще упрекаете, что я где-то что-то учинил. Я был от горя сам не свой, и тут эта княжна набросилась на меня с поцелуями, чуть не задушила, еле от нее отбился! А вдруг она завтра заявит, что я ее обесчестил, и потребует, чтобы я на ней женился? И это всё из-за вас, дядя, из-за вашей глупой женитьбы! Бенкендорф: Ну, довольно! (встает с пенька и, сдернув у денщика с плеча полотенце, вытирает с подбородка остатки мыла) Иван, нарви прутьев! Писарев: (испуганно) Нет, дядя, вы этого не сделаете! (пытается удрать) Бенкендорф: Еще как сделаю! (поймав племянника, полотенцем привязывает его к дереву и, не слушая воплей, устраивает порку) Картина 3. Владимир: (В таборе. Возле небольшого костра видит старого цыгана, подходит к нему, садится рядом, заводит обычный разговор, но в то же время взглядом ищет девушку, с которой встретился ночью) Рада: (Возвращается в табор с утренней прогулки верхом на белой лошадке. Ночью ей так и не удалось уснуть: тревожные мысли, и неясные предчувствия измучили девушку. Замечает у костра старого цыгана Алеко, который о чем-то тихо беседует с молодым бароном. Кровь отливает от щёк, резко разворачивает Луну и, пришпорив лошадь, мчится прочь от табора) Владимир: (Видит подъезжающую к табору всадницу, встает, присматривается, узнает цыганку, что грозила ему на зорьке бедой. Горячо старому цыгану) Прости, друг, но время дорого. Упущу свое счастье, век себе этого не прощу... (бежит к оставленному коню, вскакивает в седло и мчится следом за Радой, пришпоривая коня) Мы должны их догнать! Ну же, Ахтар, мы почти у цели... (Вылетает на тропинку, преграждая девушке дорогу) Все равно же догоню, красавица. Куда бы сбежать не пыталась! Рада: (Когда всадник преграждает ей путь, резко тянет повод на себя, и Луна становится на дыбы) Тише, Луна, тише... Добрый конь у тебя, барин, умный, а сам ты... (качает головой, и темные пряди падают на лицо, прикрывая глаза, которые она боится поднять на барона) Что тебе до меня? У тебя гостей полный дом. Оставь меня, развлекайся с ними. Владимир: (с улыбкой качает головой, спрыгивает с коня, подходит ближе, берет ее лошадь за узду) Мои гости – всего лишь гости. Друзья, конечно, но душа этикета не знает. (хочет дотронуться до девушки, но руки не слушаются) Не прячь глаза, красавица. Мне все равно твой взгляд до смерти не забыть. Повернись, хоть познакомимся. Мое имя Владимир, а как мне тебя называть? (крепко держит ее лошадь) Рада: (своенравная Луна стоит смирно под рукой чужака) Отпусти мою лошадь, Владимир (имя произнесла, как пропела). Я знаю, кто ты, что воевал, знаю, что свободу больше жизни любишь – тоже знаю. (глянула ему прямо в глаза) Меня Рада зовут. Прощай, Владимир. (пытается тронуть лошадь вперед) Владимир: (Удивляется такой осведомленности, спохватывается, вспомнив, что цыгане знают все) Вижу, ты обо мне все знаешь. И погадать просить – всего лишь предлог, чтобы побыть с тобой рядом. (задумывается на мгновение, затем уверенно) Иди сюда... (Нежно тянет на себя и стаскивает с лошади. Темные пряди волной падают ему на плечо, чувствуется аромат диких трав. Держит девушку на руках, улыбается глядя в черные глаза) Вот так намного лучше, Рада... Побудь со мной. Прогуляемся, новым днем насладимся. Все равно ведь сердцу приказать не смогу, и отпустить тебя тоже... Рада: (Не успевает вырваться, как оказывается в объятиях барона, глаза в глаза, непокорная челка падает на лоб, бархатный голос лишает воли... Однако сбрасывает наваждение) Отпусти меня, барин! Больно скор ты и дерзок. Слова красивые говоришь, да они не дорого стоят. Говорила тебе вчера, не возвращайся, жалеть будешь. Скучно тебе сейчас, забав хочется, только с сердцем в прятки опасно играть... Владимир: (улыбнувшись) Что дерзок, не спорю, но и отпустить не могу, ты это знаешь. (смотрит на нее какое-то время) Не прячь огонь в своем голосе. Он ведь на свободу рвется, а ты его в льды заковываешь. Давай прогуляемся к озеру. Вреда тебе не причиню и обидеть не обижу. Но и из рук не выпущу, не по силам мне сейчас это. Кони умные, за нами следом пойдут. (вновь улыбается и несет Раду к озеру, лошади послушно идут следом) Рада: (Понимает правду слов барона, обнимет его кольцом рук за шею и замолкает пока они идут к озеру. Перестукиваются сердца в такт шороху опавших листьев под ногами. И так хорошо и спокойно ей сейчас, что не хочется думать о том, что этим днем они должны проститься. Ради него, ради неё. Только как сказать ему об этом, какими словами. на все ее возражения у него готов ответ) Картина 4. Забалуев: (входит в гостиную Корфа, где у камина греется принцесса) Ох-ох-ох! Доброе утро, ваше высочество! (смотрит жалобно и плотно кутается в шарф) Мари: Доброе утро, господин Забалуев. Что с вами случилось? У вас больной вид. Забалуев: Не щадя живота своего, на посту предводителя нашего благородного дворянства, следовал за нашими охотниками, чтобы самолично проследить за благополучием августейших особ! В порыве усердия в воду упал, и... (вздыхает) Но готов к исполнению долга! Мари: Побольше бы нам таких самоотверженных людей, как вы. (незаметно прыскает в кулачок) Забалуев: (принимает слова принцессы за чистую монету и приосанивается) Всегда готов служить государю и отечеству! Варвара: (несет поднос с чаем) Вот пожалуйте, ваше высочество, чайку. Блинчиков сегодня свежих напекла. Откушайте! И вас, Андрей Платоныч, откушать просим. Мари: (пробует один блин) Ммм... Варвара, с вашими угощениями талия в опасности. Варвара: (расплывается в довольной улыбке) Для вашего высочества эти опасения напрасны. Стройны, что рябинка. И краше вас не найти. Кушайте на здоровье. Вот икорку берите. Хренки эти хранцузские у нас не водятся, а с блинцом икорка ой как вкусна! Забалуев: А к блинцам, осмелюсь предложить, капельку коньяку, самую малость - оказывает волшебное действие! Мари: Благодарю, но от коньяка, все же, воздержусь. В Дармштадте его пьют только мужчины и только по вечерам. Забалуев: В чаёк, ваше высочество, в чаёк, ничего не почувствуете, только ароматнее станет, как раз с блинами! (наливает коньяк в чашки себе и принцессе, с удовольствием отхлёбывает) Варвара: (потчует принцессу) У вас в Европах, поди, всё трюфеля, а мы тут по-простому, по-домашнему. Но вкусно, вот и Андрей Платонович любит к нам на завтрак, обед и ужин заглянуть. И князья Долгорукие, и Бобриковы-Тугоуховы нашим столом не гнушаются. (вздыхает) Весь уезд, почитай, кормим. Мари: Как это говорят по-русски – хле-бо-соль-но? Варвара: Правильно, ваше высочество. (ворчит в сторону) Пока Иван Иванович был жив, этих гостей из дома и выставить было невозможно. Мари: (улыбается) Насколько я успела понять - это такая русская традиция? Варвара: Не только это. Еще и натура у нас широкая - банька, песни до утра. И любим мы тоже крепко и сильно! Мари: (при этих словах сникает) Да, крепко... (осторожно пробует чай с коньяком) Не так страшно, как я думала. (с удивлением смотрит, как Забалуев тянется за полным графином коньяка, но решает, что это, видимо, тоже русская уездная традиция и деликатно ничего не говорит) Картина 5. Владимир: (У озера отпускает девушку, но лишь на мгновение, скидывает сюртук, набрасывает ей на плечи, садится на траву, усаживает Раду к себе на колени. Смотрит в черные глаза, мягким голосом.) Улыбнись, Рада. Не знать мне теперь покоя, если тебя рядом не будет. Я хочу видеть тебя счастливой, слышать твой голос и любоваться тобой. (легонько проводит пальцами по ее лицу, убирая темную волнистую прядь) И сделаю все, чтобы это было не мечтой, а реальностью. Если любовь твою завоевывать придется, значит, так тому и быть. Рада: (Сидит на коленях мужчины, не дыша. Закрыла глаза и наслаждается звуком его голоса. Вздрагивает от осторожной ласки, когда барон касается её лица. Открывает глаза и встречается с ним взглядом - минута ли прошла, год, или вся жизнь... Зазвенел голос) Если хочешь мне счастья, отпусти меня, Владимир. Не проси о любви цыганской. Силы ее не знаешь - сердце себе уже не вернешь, навек моим будет. А мне барская любовь не нужна. (делает попытку встать) Владимир: (Крепче стискивает ее в объятиях, смотрит в глаза. Серьезно) Я никогда себе играть с тобой не позволю, и в клетку золотую птицу вольную не посажу. Не ведало мое сердце любви цыганской, в этом ты права, Рада, но и не горело так никогда, как вспыхнуло в эту ночь. Если попросишь жизнь мою, не задумываясь ее к твоим ногам брошу. (чуть улыбнувшись) А сердце мое уже в руках твоих, возвращать незачем. Я знаю, что нет ему места надежней, и от этого моей душе только радостно. Рада: (Ласково касается волос Владимира. Провела по непослушной челке и убрала руку, боясь сама себя) Ты правду сказал, я знаю... Не услышал ты меня ночью, Владимир. Сердце и захотел бы, да не в моих силах тебе вернуть. Ты сам свою судьбу выбрал. (опять избегает его взгляда, смотрит на серую гладь озера, на которую падают первые редкие капли дождя) Только моё сердце, барин, я отдать тебе не могу. (покачала головой) Владимир: (улыбается прижав ее к себе) Сердце такой, как ты, лишь завоевать можно. (разворачивает ее к себе смотрит в глаза. серьезно) И я это сделаю честно, без хитростей. (Помолчав немного) Прошу, не зови меня больше барином, не для тебя это слово. Для тебя я просто Владимир. Назовешь ласковей, только рад буду, но слышать от тебя «барин», выше моих сил. Рада: (улыбается и пытается отстраниться от барона, от его горячего молодого тела, которое волнует и смущает её) Запретить тебе что-то я не могу, Владимир, и... не хочу. Только знай, через несколько дней табор на юг уйдет. (задорно смеется, карие глаза поблескивают) Успеешь завоевать? Владимир: (размыкает объятия, чувствуя ее смущение) Успею или не успею мне неведомо, но что никуда не отпущу тебя, это верно. (смеется, затем серьезно) Главное, что останавливать меня не хочешь. Для меня знака вернее нет... (подмигивает ей, поднимается и подает руку, с улыбкой) Идем, знакомиться с твоими родными будем. В гости их пригласить хочу. Места за столом хватит всем. И ты рядом будешь. Расставание для меня смерти подобно. (подсаживает Раду на лошадь, сам садится на коня, вместе направляются в табор) Картина 6. Натали: (переживает, вспоминая вчерашнее) Боже мой, какой стыд! На глазах у всех! Хорошо еще, что не было Кати Нарышкиной. Но его высочество, и барон, и остальные... (прикрывает глаза) Этот ужасный поручик Писарев! Да и я тоже хороша! Как могла согласиться на такие условия? Где был мой разум, воспитание? (вздыхает, прикладывая руки к горящим щекам, не в силах дальше оставаться одна, спускается прогуляться) Писарев: (хромая и охая, возвращается в усадьбу, встречает Натали) Вот вас-то мне только и не хватало сегодня увидеть! Натали: (обманчиво мягко, надевает на лицо очаровательную улыбку – ох, и отомстит же она наглецу, который выставил ее в таком свете перед обществом!) Что с вами, Серж? Неужели это последствие вчерашнего... ранения? Писарев: А вам не терпится посыпать соль на мои раны? Натали: (про себя) Уксусом полить! (томно опускает глаза, как будто смущаясь отвечать) Писарев: (с подозрением) Что-то вы сегодня сами на себя не похожи! (незаметно пытается потереть рукой уколотое шпилькой и выпоротое дядей место, морщится от боли) Натали: (с наигранной грустью) Зато вы на себя очень похожи, господин Писарев. (поворачивается, чтобы уйти) Писарев: Что-то я вас не пойму - то бегаете за мной с вазами и шпильками, то знать не знаете! Будто я вам ромашка для гадания, любит - не любит. Натали: (виновато-шутливым тоном) Иногда очень хочется что-нибудь разбить: так, чтобы вдребезги разлетелось. Писарев: Так и били бы себе на здоровье об стенку, зачем надо было о мою голову? (берет под руку) Послушайте, а может, я вам все-таки нравлюсь, но вы мне признаться не хотите?..
Gata: Картина 7. Ольга: (Просыпается от птичьих трелей за окном. Бросает взгляд на кровать - графа нет. Выдыхает с облегчением и звонит в колокольчик) Одеваться! (В наряде из бирюзового шёлка, с жемчужными украшениями, спускается в столовую завтракать) Дзиен добры, панове! Александр: (спускается к завтраку; увидев за столом среди других и Ольгу, ощутил сильное биение сердца; подходит к Мари, целует руку) Доброе утро, ваше высочество! (ко всем остальным) Доброе утро, дамы и господа! (садится напротив принцессы) Забалуев: (вскакивает) Рад приветствовать ваше высочество! Графиня, дозвольте ручку! (пошатывается) Ольга: (морщится, но делать нечего приходится протянуть руку Забалуеву) Что с вами, Андрей Платонович? У вас такой вид, словно вы после Аустерлица. (бросает украдкой взгляд в сторону Александра) Забалуев: (придерживаясь за спинку стула, чмокает ручку Ольги) Покорнейше благодарю! (принцессе) Тронут вашей заботой! (садится и пьёт коньяк уже безо всякого чая) Александр: (смотрит на жемчужное ожерелье на шее Ольги, вспоминая, как выбирал его у француза-ювелира в подарок возлюбленной несколько месяцев назад, как нежно застегивал у нее на шее, касаясь пальцами ее шелковистой кожи, а их глаза вели увлекательную игру в зеркале... медленно отпил из своего бокала, любуясь самой прекрасной женщиной за этим столом и во всем свете) Ольга: (Замечает взгляд Александра и пальчиками легонько проводит по жемчугу, давая понять, как ей дорог этот подарок. Опустив ресницы, незаметно взглядывает на принцессу и переводит взгляд на блины с икрой) Мари: (исподволь наблюдает за обоими, игра взглядов не укрылась от измученного сердца) Натали: (не желая входить с Писаревым под руку в гостиную, улыбается и вроде бы случайно ридикюлем хлопает того по раненому месту) Ох, простите, господин поручик! Вижу, вам все еще больно... (шурша юбками, идет к обществу) Доброе утро, господа! Писарев: (едва не подпрыгнув от боли, вслед Натали) Но если ты, прелестная рука, Бьешь только для того, чтоб тронуть щеку, Тебе одной твоя любовь сладка! Натали: (мягко кивает Ольге, сочувствуя подруге, но долг заставляет подойти к принцессе) Вы необыкновенно прелестны сегодня, ваше высочество. Мари: Вы мне льстите, Натали (грустно улыбается). Михаил: (входит и отдаёт общий поклон, задерживает взгляд на Ольге, про себя) Роскошная женщина! Ольга: (вежливый приветливый кивок в сторону князя Репнина, улыбка подруге) Наташа, я слышала, ты вчера подстрелила утку редкой породы, «писаревской». Натали: (смеется, с тенью укора) Оля!.. Могу сказать, что мы замечательно поохотились. Барон любезно занимал гостей, давненько я так славно не веселилась... Жаль, что не было тебя, дорогая! Писарев: (войдя в столовую, кланяется обществу и остается по известным причинам подпирать стенку, бурчит) Ну вот, мою репутацию уже пошли полоскать! (Полине) Принеси мне сюда бокал и тарелку с закуской, буду сегодня завтракать à la fourchette. Александр: (Не ускользнула от внимания грусть невесты, корит себя за это, но мысли неуклонно возвращаются к пленительным мгновениям прошлого. Понимает, что не успокоится, если еще раз не поговорит с Ольгой. Вспомнив их тайный знак, которым они назначали друг другу свидания на обедах в присутствии его бдительной матушки-императрицы, складывает определенным образом на тарелке вилку с ножом и, поймав взгляд Ольги, указывает на них глазами) Ольга: (замечает знак Александра и опускает ресницы в знак согласия) Наташа, утки для меня слишком мелкая дичь (улыбается). Готовлюсь сразиться с кабаном. Александр: (едва сдерживается, чтобы не улыбнуться широко и радостно; понимает, что эта женщина ему по-прежнему желанна, заметив Писарева) Поручик, зачем впадать в такую крайность от чрезмерной почтительности? Здесь, в деревне, я позволяю всем немножко поступиться этикетом. Прошу к столу! Писарев: Благодарю, ваше высочество, но мой дядя говорит, что жандармский офицер должен быть выносливей армейского. Мари: (потеряв терпение, встает) Прошу прощения, господа, у меня пропал аппетит. (направляется к дверям) Александр: (тоже встает из-за стола) Приятного аппетита, господа, мне тоже пора. (выходит через французское окно на террасу, спускается во двор, чуть оглянувшись, видит, что Ольга на некотором отдалении следует за ним; направляется к беседке, не видной из окон дома за густыми зарослями давно отцветшей сирени) Картина 8 Рада: (вместе с бароном появляются верхом в таборе. Смутилась, что не одна. Спешивается и бежит к брату) Седой, потерял меня? Я на озере была с бари… с Владимиром. Владимир: (Бросает поводья на ограду, с улыбкой идет следом за Радой, Седому) Ну здравствуй, хозяин. Гостей ты, видать, к костру не ждал, но так уж вышло, что они сами нагрянули. Прости, если напугал и волноваться заставил, но расстаться с Радой трудно, ты ведь и сам знаешь. Седой: (за спиной сестры видит молодого помещика, на чьей земле табор их стоит... с холодком в голосе) Здравствуй, барин. Гостей не ждали, таких (с акцентом) тем более. Рада: (брату, тихо) Поговори с ним, Седой. Он не такой… как другие господа. (пожала брату руку и ускользнула прочь) Владимир: (Седому дружески) Позволишь у костра присесть? Я не с корыстью у тебя в гостях, и не как барин. Поговорить с тобой хочу открыто и честно, чтобы слухов и недомолвок за спинами нашими не водилось Седой: Честно? (с недобрым огнем в глазах) Садись, коли так - земля ведь твоя! (награждая колючим взглядом) И разрешения не спрашивай! Владимир: (усмехнувшись, присаживается у костра и, подбросив туда валяющуюся рядом ветку, смотрит на цыгана) Земля-то моя, но табор ваш. И сейчас я здесь гость. А сказать я вот что хотел. (открыто смотрит на Седого) Не знаю, кем Рада приходится тебе, но для меня теперь другой девушки на свете нет. Покупать ее титулами и деньгами никогда себе не позволю, только честно и без хитрости любви ее добиваться буду. Не хочу я, Седой, чтобы ты врагом меня считал. Седой: Мне она сестра, барин, любимая сестра... А вот тебе прихоть, игрушка диковинная. Говоришь, любви ее будешь добиваться? А после что? (смотрит испытующе) Кочевать с нами пристанешь? Тебя тянуть назад будет - не привыкнет к нашей доле тот, кто в ней не рожден... Иная у вас жизнь, барин, мысли, чувства... И дороги наши разные - солнце только над головами одно. Но даже греет оно иначе. Владимир: (кивает на слова Седого) Коли ты ей брат, то и тебя прошу не звать меня барином. Для вас я просто Владимир. Что сказать тебе хотел - сказал. Открыто и честно. А чтобы тебе спокойней было, и в моих чувствах сам лично убедился, приглашаю и тебя, и всех твоих родных в гости. Сейчас в усадьбе моей наследник престола со свитой гостит, завтра большой праздник у реки намечается, буду вам всем рад. (поднимается) Ну, пора мне, цыган. Не принимай горячих решений, позволь сердцу и сестре слово молвить. (улыбается цыгану, подходит прощаться с Радой, успевает шепнуть, что, возможно, только до ночи, идет к коню, вскакивает в седло и направляется в сторону усадьбы) Седой: (сидит, глядя на костер и вспоминая, как танцевала Рада) Должно быть, чужак подглядывал за праздником. Не к добру мы в эти земли пришли. Не к добру. Рада, что же мне с тобой делать? (проводит пальцами по сережке Ольги в правом ухе) Знаю, что выбор за сердцем, черт возьми! (с яростью на себя за эти слова и болью) И знаю, и не хочу этого знать! Я люблю тебя, сестра. Люблю не за твой дар: не страшно мне, что ты его потеряешь... Но коли себя потеряешь - уже не найдешь... Картина 9 Александр: (в беседке ждет Ольгу; услышав шорох ее шагов, бросается навстречу, крепко стискивает ее в объятиях и застывает на несколько блаженных секунд, потом берет ее лицо в руки и спрашивает с тихой мукой) Оля, я ни в чем тебя не виню, но скажи мне одно - почему? Ольга: Сашенька, у меня не было выбора. Неужели ты мог подумать, что я сама согласилась стать женой графа! Ты был в Гатчине в тот день. Я вошла вечером к её величеству и застала в её комнатах графа Бенкендорфа. Я даже слова не успела сказать, как государыня уже благословляла нас иконой. (с отчаянием) На другой день к полудню все было кончено - нас обвенчали. Граф очень быстро добился разрешения на брак с католичкой. Он объяснил мне, что не сегодня-завтра меня вышлют в Варшаву. Это был единственный шанс остаться в Петербурге рядом с тобой. Александр: (слушает с сумрачным видом) Я так и думал, что к этому причастны мои родители... Государь, наверное, приказал графу, а тот, как верный слуга, поспешил исполнить приказ. Ольга: (прижавшись щекой к его груди) Я не знаю, какие соображения двигали графом, и не стану о нем сейчас думать. Хочу просто побыть рядом с тобой, Сашенька, быть может – в последний раз. Александр: Почему в последний раз? (обнимает прекрасную возлюбленную, пьянея от ее близости, от трепета тонкой жилки под таким родным завитком волос на виске, губы властно и нежно окунаются в омут воспоминаний) Почему в последний раз, Оля? Ольга: (нет сил уклониться от его губ, но и отдаться им, как прежде, самозабвенно, не может) Саша, милый мой, Саша… Граф ясно дал понять, что не намерен терпеть наши встречи. Я понимала – рано или поздно это случится и сама не знаю, на что надеялась, чего ждала. Обманывала сама себя, верила в возможность продлить счастье хоть на несколько дней… Александр: Наше счастье с нами, Оля, никто его у нас не отнимет. Мне все равно, каким именем тебя станут называть в свете, я хочу одного – чтобы ты любила меня, как прежде, хочу наслаждаться негой наших ночей. Помнишь лето в Петергофе, волшебную белую ночь? Ты не ждала меня, а я приехал из Москвы и с балкона пробрался в твою комнату. Ты спала, подложив ладонь под щеку, и во сне шептала мое имя, я безмолвно любовался тобой, боясь спугнуть этот чудесный момент, потом осторожно наклонился поцеловать кружево на твоем полуобнаженном плече, и тут ты проснулась… Ольга: (в дурмане поцелуев и нахлынувших чувств не сразу доходит смысл сказанного, чуть отстранилась) Тебе все равно, что я – жена другого? Александр: Но ты ведь ему не жена? Не жена, Оля? (с тревогой ищет в ее заплаканных глазах ответ и, не найдя того, чего опасался, с новым пылом целует девушку) Благодарю тебя, родная, что сберегла себя для меня. Если бы ты знала, как я ревновал тебя, как мучился, но теперь вижу, что напрасно – ты по-прежнему моя! Ольга: А… ее высочество? Во дворце для меня имя принцессы ничего не значило, я почти не видела ее и знала, что ты любишь меня, только меня. За эти два дня я поняла - она любит и страдает. Нам всем больно, Саша… Александр: Ее высочество будет окружена почтением и славой, как супруга наследника престола, как будущая императрица, у нее будет тысяча дел – благотворительные комитеты, приемы… а у тебя только одно, Оля, самое важное на свете – любить меня. (обнял ее крепче и неожиданно улыбнулся) А ведь граф оказал нам огромную услугу! Графиню Бенкендорф государь не сошлет в Варшаву, как угрожал сослать фрейлину Калиновскую, светские приличия, эти унылые вериги для любящих сердец, соблюдены. Никто не посмеет тебя оскорбить или унизить, наоборот, будут завидовать, а ты будешь царить над ними всеми – в моем сердце. Ольга: (потрясена настолько, что не может говорить, в груди всё словно оцепенело, очень бледная, только голубые глаза разгораются необычным пламенем) Александр: Не понимаю, как я сам не догадался найти для тебя подставного мужа, меньше тирана, чем господин главный жандарм. Но я надеюсь, твой супруг не посмеет с тобой дурно обходиться, а если посмеет… впрочем, лучше ему не испытывать силу моего гнева. Ольга: (оттолкнула Александра) Довольно, Саша! (губы дрожат) Не делай мне еще больнее, заставив в тебе разочароваться. Александр: (нахмурился) Милая, о чем ты? (снова привлекая к себе) Мне тоже больно, что тебе пришлось принести такую жертву, но я счастлив, что эта жертва – ради меня. Ольга: (ладонью преградив поцелуй) Для меня эта поездка была как последний глоток, Саша, последний глоток счастья. А ты хочешь превратить его в долгое горькое похмелье. Александр: Разве любовь не выше всех этих условностей, которым так много значения придают те, кто на нее не способен? (мягко, но крепко сжав Ольгу за локти, смотрит в ее запрокинутое лицо) Мы бросили вызов судьбе, Оля, и вчера едва не проиграли. Зачем произносить слова сомнений и обиды, любимая, когда для губ есть куда более увлекательное занятие? (против этого аргумента гордая полячка еще ни разу не устояла) Ольга: (отвернулась, покачав головой) Тот Александр, которого я любила, никогда не предложил бы мне того, что сейчас предлагаешь ты. Александр: (чувствует себя задетым) Я подожду, пока пройдет твой каприз, Оля. Но не заставляй меня ждать слишком долго. Помни, что я люблю тебя. Ольга: (чуть задержалась на пороге беседки, душат слезы, справилась с ними и, прямо держа спину, вышла) Продолжение следует.
Роза: Gata пишет: Писарев: (бродит по берегу озера, то и дело прикладываясь к горлышку бутылки, жалуясь комарам) Всю ночь не спал – и добро бы, после хорошей пьянки, а то… (накануне, когда все вазы в гостиной были перебиты, Натали оставила за собой последнее слово шпилькой) Я знал, что это добром не кончится! (потирает уколотое место) Вызвать, что ли, Корфа на дуэль за то, что он мне подстроил такое свинство? Хорошо хоть я успел наступить ей на ногу - надеюсь, что отдавил! (видит в воде Бенкендорфа) Дядя, как Левиафан… Дождалась! Одна из моих любимых сцен. Помню её от корки до корки.
Светлячок: Gata пишет: Светик, и ты Брут такими параллелями признаешь за Беней наличие странных поступков Да как можно-с, ваше сиятельство! Наоборот глаголом жгу всех напалмом в радиусе 100 вёрст от штаб-квартиры Третьего отделения. АААА, Мишка, зачёт. Как видит, так и изрекает, хорошо, что про себя, иначе Саню бы порвало над тарелкой с блинами. Gata пишет: Михаил: (входит и отдаёт общий поклон, задерживает взгляд на Ольге, про себя) Роскошная женщина! Племянник тоже хорош что ни говори. Gata пишет: Писарев: Я помню, дядя, как меня зовут, а вот вы забыли про вашу почтенную должность и возраст, и про меня. (утирает кулаком мнимую слезу) Я был у вас единственный любимый племянник, а вы меня променяли на какую-то юбку, сделали круглым сиротой, и еще упрекаете, что я где-то что-то учинил. Я был от горя сам не свой, и тут эта княжна набросилась на меня с поцелуями, чуть не задушила, еле от нее отбился! А вдруг она завтра заявит, что я ее обесчестил, и потребует, чтобы я на ней женился? И это всё из-за вас, дядя, из-за вашей глупой женитьбы! У Рады с Вовкой всё поэтичненько, красиво и пока без драм. А теперь немного скупой слезы. Сцену в беседке привели в соответствие с первоначальным замыслом, из-за которого случился шкандаль в обсуждении? Так даже лучше вышло! Достоверно. Никто на царёныше не топчется, просто в подобный поворот его мысли легко верится. Не помню уж за давностью лет, на чьей стороне была я, но сейчас поддерживаю. Как нам выше сказала адвокат Сани - молодой и жизнерадостный организм жаждет утех любой ценой. Порадуемся за него, дамочки. Маню, конечно, жалко, как жалко маленького беззащитного цыплёнка, зная много вкусных рецептов из курицы. Во дворцах тоже не санаторий, интриги, то-сё. К роялю, небось, очередь. Надо как-то крепиться и привыкать.
NataliaV: Gata пишет: Наташа, в ЦО мы еще не догадались резюме персонажей давать, так что можно фантазировать на здоровье Я уже. Светлячок пишет: Как нам выше сказала адвокат Сани - молодой и жизнерадостный организм жаждет утех любой ценой. Порадуемся за него, дамочки. Слишком уж легко Александр принял пободный поворот событий, но это я рассуждаю с позиции сегодняшнего дня. Если посмотреть на ситуацию не с точки зрения нашего времени, а тогдашних реалий и ещё учтём, что светское общество только внешне соблюдало приличия - это было в порядке вещей. Светские львицы, имея возрастных мужей с положением, не стесняли себя исключительно их обществом.
Gata: Эх, дорогие вы мои, если бы двенадцать лет назад все точно так же спокойно восприняли сцену объяснения Ольги и наследника, нам с Розой не пришлось бы тогда на ходу переобуваться, а мне спустя столько времени мучительно вспоминать, чего там было изначально, и хотя бы приблизительно восстановить :) Светлячок пишет: Маню, конечно, жалко, как жалко маленького беззащитного цыплёнка, зная много вкусных рецептов из курицы Светик, ты меня уморишь Но, если делать Манюню зубастой, это будет не Манюня, поэтому - пусть терпит. Все-таки корона на кону и с ней немало плюшек, помимо любви, о которой грезят молодые романтичные принцессы :)
полная версия страницы