Форум » Альманах » "Царская охота" - пьеса » Ответить
"Царская охота" - пьеса
Gata: Дорогие друзья, в октябре незаметно прошел 12-летний юбилей нашей мега-игры "Царская охота", а совсем недавно - 18-летие нашей незабвенной БН. К этому двойному празднику я приготовила подарок - пьесу по мотивам ролевой. Несколько лет с перерывами над ней трудилась и надеюсь, что результат вам понравится. Пользуясь правами одного из админов и главных игроков, я кое-что подредактировала, вам будет, что вспомнить и с чем сравнить, а кому-то - познакомиться впервые. Приятного чтения!
ИринаЛ: Gata пишет: Чем бы ни страдал сериальный Корф, у Эйлис он - дворянин с головы до ног, в каждом поступке, мое его высочество удостоверяет И это к лучшему, меня в сериале вечно раздражало наплевательское отношение не только к костюмам и причёскам - ладно, будем считать их жертвами в угоду зрелищности, но и к словам и манерам. А вообще, наверное, одна из причин погружения в фанфикшн - выправить логику заигравшихся в оригинальность сценаристов. Gata пишет: По сравнению с игрой - меньше минимума )))Да я потом подумала, что Анна здесь может оказаться очень милым персонажем. Помню, что в твоём "Синьоре Сфортунато" Анна была просто чудесная, я была очарована не меньше Андрея.
Gata: ИринаЛ пишет: я потом подумала, что Анна здесь может оказаться очень милым персонажем В игре, честно скажу, Аннэт была никакая, а в пьесе я ей шансов не дала - пасынковала, как боковые побеги для лучшего вызревания томатов )) Сегодня моя любимая глава Она недлинная, поэтому выкладываю целиком.
Gata: ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. «О.Б.» Картина 1. Варвара: (Напевает и хлопочет по кухне) Вот и новый день. Господа гуляли до утра. Сегодня до обеда отсыпаться будут. Только для ее вели... баронессы завтрак наверх отослать. Такая не спустится в столовую. Надо к генеральше заглянуть, как она там. Может, чего нужно. Вчера не ела ничего, бедняжка. (покосилась на Полину, которая крутит из крахмальных салфеток розы и лилии, шмыгая носом) Чего теперь хныкать-то? Говорила тебе, сороке – не трожь, не наше! Нет, сперла-таки цацку! Полина: (со слезами в голосе) Никита думает, будто мне ее кто-то из молодых господ подарил. За то, что я постель им стелииииила… (разревелась) Варвара: (сердито) И Никитка тоже хорош. Ох, учить вас еще и учить, молодо-зелено! (сунула Полине ее розу-самокрутку) На, утрись и не реви больше, будет нос, как свекла. Помирю вас, помирю, коли у самих ума не хватает. Лучше скажи – господину поэту кофий отнесла? Полина: (всхлипывая) Он же не просил. Варвара: Вот лентяйка, прости Господи! Не просил, а ноги тебе для чего? Сходи и предложи! (хлопнула Полину по заду полотенцем, чтоб быстрей бежала) Картина 2. Бенкендорф: (просыпается на рассвете; потер шею, затекшую от сна в неудобном положении, переводит взгляд на жену и видит, что она тоже открыла глаза) Доброе утро! Как вы себя сегодня чувствуете? Ольга: Доброе утро, сударь! Благодарю, хорошо. Не стоило проводить всю ночь в кресле, это очень неудобно, и вы не выспались. Бенкендорф: Пустяки. (застегивает ворот мундира) Мне не хотелось вас тревожить в эту ночь. Ольга: (Мысленно возвращается к своим ночным догадкам и понимает, что еще раз упоминать про диван в библиотеке – бесполезно. Провела рукой по волосам, смутилась своего вида) Я бы хотела умыться и переодеться, если позволите. (старается не смотреть на графа) Бенкендорф: Разумеется, Ольга Адамовна. Я пришлю к вам сейчас горничную. (потерев рукой щетину на подбородке, вспоминает, что сам тоже должен привести себя в порядок, и выходит) Ольга: (Горничная помогает умыться и одеться. Садится к зеркалу и занимается прической. Дарья перестелила постель, всё прибрала и мнётся, ждёт приказаний) Ступай, милая, ты мне больше не нужна. (Оставшись одна, смотрит в зеркале на свой бледный вид) Так не годится. Ложиться в постель я больше не желаю. И, если мне хочется есть, значит, всё не так плохо. (слабая улыбка своему отражению, сама себя успокаивает) Это всего лишь портрет, Ольга! Наблюдательный взгляд графа выхватил на рыбалке моё лицо, что с того? Не стану думать об этом. (Выходит из комнаты и отправляется на кухню) Доброе утро, Варвара! Не прогонишь? Варвара: (Охает) Доброе утречко, барыня! Зачем же вы встали? Я бы вам всё сама принесла. Что изволите? (суетится) Вам надо сейчас хорошо кушать. (подает Ольге гренки, масло, сливки и прочую снедь) Ольга: Мне уже лучше, Варя. На воздух хочется. (намазывает гренку маслом и пододвигает себе чай) Хорошо у тебя как. Не уходила бы. (улыбается) Варвара: Зачем такой красавице на кухне сидеть? В доме столько господ, любой будет рад вас на прогулку пригласить. (кашлянула) Если генерал не против будет... Ольга: (заметила старинную кофемолку) Подай мне её, Варя. Варвара: Кофию желаете? Так я мигом сделаю! Ольга: Я кофе не пью. (Берет кофемолку, сама смалывает зерна и колдует с приготовлением в медной чаше. Видит удивленное лицо кухарки, улыбается) Это - рецепт моей матушки. Она готовила кофе для моего отца. (Переливает готовый напиток в серебряный кофейник, ставит чашку, молочник на поднос и выходит в переднюю) Александр: (на лестнице встречается с Ольгой) Доброе утро, Оля... (поправляется) графиня. Как вы себя чувствуете? Вчера до меня донесся слух, что вы нездоровы. Ольга: (Ещё более бледнеет, и пытается понять – слышит ли Александр отчаянный стук её сердца – какая же это пытка стоять так близко) Дзиен добры, ваше высочество! Рада видеть вас в хорошем настроении и... счастливым. Я уже здорова, не стоит беспокойства. Александр: Счастлив, если вам действительно лучше. (переводит взгляд на поднос с кофейником в ее руках, поражен) Что это? Неужели некому было подать вам кофе, что вы пошли за ним сами? (вспоминает) И вы же его никогда не любили! Ольга: (Тоже переводит взгляд на поднос) И не люблю, ваше высочество. Кофе не для меня. (лёгкий кивок головой и спешит к лестнице) Александр: (поражен еще больше) Не для себя? (провожает поднимающуюся по лестнице Ольгу изумленным взглядом) Она даже мне никогда не подавала кофе!.. Картина 3. Бенкендорф: (Возвращаясь с озера, слушает жалобы денщика, что Серж до сих пор не появился; постепенно сам начинает проявлять признаки тревоги) Вторые сутки, хм... в столице-то он и неделями пропадал, но тут - не столица, трактир один на весь округу... Денщик: (причитает) Сгинул наш Сереженька, утоп, княжна Репнина его погубила, ваше сиятельство! Бенкендорф: (сердито) Не мели чушь, Иван! Княжна переживает не меньше тебя. Что там между ними случилось, не знаю. Может, наш шалопай в лесу заблудился, а, может, и в озеро спьяну упал... (денщик громко всхлипывает) Да не плачь ты, тут не горевать, а действовать надо! (Подзывает жандармов, велит начать поиски двумя группами: первой – прочесывать лес, второй – озеро, но сначала осмотреть все надворные постройки в усадьбе. Отдав распоряжения, поднимается к себе в комнату, видит, что кровать пуста, и спрашивает у горничной, где барыня; девушка отвечает, что барыня лучше себя чувствует и спустилась вниз, и уходит, сделав книксен. Граф садится за стол и берет лист бумаги, чтобы написать заместителю с просьбой прислать еще два взвода жандармов для поисков пропавшего племянника) Ольга: (Открывает дверь – граф за столом. Про себя) Не успела... (вздохнув, заходит и ставит поднос на краешек стола) Вы позволите? (смущена тем, что граф застал её с подносом) Вы не выспались из-за моего недомогания. Этот кофе – мои извинения (поворачивается, чтобы уйти). Бенкендорф: (удивлен так, что на время забывает о пропавшем племяннике, рука с пером застывает над листом бумаги; минуту спустя спохватившись, что жена уходит, отбрасывает перо и догоняет ее в дверях) Подождите, Ольга! (мягко придерживает ее за локоть) Не хотите же вы меня заставить пить кофе в одиночестве? Ольга: (мягко отнимает локоть) Благодарю, я уже позавтракала. Я не знаю, как вы любите, поэтому захватила сливки. Бенкендорф: Спасибо, я предпочитаю черный. (снова улыбается) И ломаю теперь голову, как сделать так, чтобы завтра утром вы снова почувствовали себя виноватой. Ольга: (улыбка коснулась губ) Попробуйте сперва. Может быть, ваши мысли будут совершенно иными – чтобы я никогда больше не притрагивалась к кофейнику. Бенкендорф: (улыбается) Все же прошу вас остаться и выпить вместе, за наше примирение. Ольга: (Поднимает взгляд на Бенкендорфа. Несколько мгновений смотрит ему в лицо) Примирение? Мы не ссорились, Александр Христофорович. Пока мы не вернулись в Петербург, нам придётся мириться с обществом друг друга в этой комнате. Я не хочу, чтобы эти дни мы оба вспоминали потом с неприязнью. (опять пытается выйти, но задерживается) Бенкендорф: Когда мы вернемся в Петербург, у нас уже не будет столько времени, чтобы проводить его вместе. Как знать – не пожалеем ли мы, что упустили минуты, которые могли бы потратить, чтобы лучше узнать друг друга? Ольга: (эхом) Как знать. (возвращается в комнату, нахмурив брови) Александр Христофорович, я хотела вам сказать, и, надеюсь, вы не станете возражать. Я собираюсь вернуться из Петербурга в Варшаву. Ведь многие супружеские пары живут, разъехавшись. В обществе это никого не удивит. Можно будет сослаться на плохой столичный климат, моё здоровье, на всё, что угодно. Меня устроит любая причина, которая не повредит вашей репутации. Бенкендорф: (мимолетно нахмурившись, возвращает на лицо беззаботное выражение) Хорошо, вернемся к этому разговору в Петербурге. А пока – не откажите выпить со мной по чашечке кофе. Или, может быть, глоток коньяка? (отпивает) В жизни не пробовал ничего вкуснее! (шутливо) Вы слишком жестоки ко мне, сударыня – позволили отведать сей чудесный напиток и собираетесь навсегда меня его лишить. Ольга: (пропускает комплимент мимо ушей) Я перескажу рецепт вашему повару. (удовлетворена уже тем, что Бенкендорф не стал возражать) Кофе я не пью, граф, а коньяк... если только пару глотков за наши... договоренности. Бенкендорф: Благодарю, но моему повару ваши наставления впрок не пойдут. Такой кофе могут сварить только одни руки. (наклоняется и легким поцелуем касается ее пальцев) Лучше вспоминать о нем, никогда больше не попробовав, чем довольствоваться чем-то, отдаленно похожим. (разливает коньяк в бокалы: Ольге - на донышко, себе - побольше) За наши... общие интересы. Ольга: (не отнимает руку и ловит себя на том, что слова графа ей приятны; пригубила коньяк и вышла из комнаты) Картина 4. Александр: (Увидев в окно гостиной, что жандармы прочесывают двор и парк, интересуется у служанки, что случилось; хмурится, узнав, что ищут поручика Писарева. С чашкой Варвариного чая садится в кресло к камину, но вкуса ароматного бодрящего разнотравья не чувствует - вспоминает Ольгу и кофе, предназначавшийся, бесспорно, для мужа, недоумевает, как угрюмому графу за столь короткий срок удалось снискать расположение жены.) Владимир: (входит) Как прошла ночь поисков, ваше высочество? Уповаю, что вы с принцессой нашли заветную ягоду любви. (тепло улыбается) Александр: Ягода была, как настоящая любовь – с горечью разочарования и легкой кислинкой надежды. Владимир: Так оно и есть, ваше высочество, иначе бы мы не научились ценить сладость счастья. (бросает взгляд в окно) Похвальное трудолюбие у господ жандармов… Александр: (меланхолично отпивает остывший чай) Граф Бенкендорф ищет своего племянника. Не удивлюсь, если для этой цели его подручные разберут ваш дом до фундамента. Владимир: Я знаю, Александр Николаевич, что вам не очень приятен поручик, но я, признаться, тоже немного волнуюсь. Он, конечно, шалопай, если выражаться словами его дяди, при этом в душе славный малый. Если для его возвращения целым и невредимым нужно разобрать мой дом, я не против, но надеюсь, этого не понадобится. Натали сильно переживает. Они, кажется, поссорились на рыбалке, и княжна столкнула его в воду. Дальше даже думать не хочется... Александр: Вы благородный человек, Владимир, и готовы всем пожертвовать ради друзей. Но я приехал сюда приятно провести время, а не терпеть ежечасно выходки господина Бенкендорфа и его племянника, которые ведут себя так, будто они хозяева в вашей усадьбе и во всей Российской империи. Владимир: (улыбнувшись) Ваше высочество, граф не такой уж бесчувственный, каким мы привыкли его считать. Вчера мы с Натали имели возможность в этом убедиться. Думаю, сейчас в нем говорят не столько жандармские полномочия, сколько беспокойство за племянника. А когда в беде родной человек, используешь любые способы, чтобы сделать все возможное и немыслимое и помочь. Александр: (приподняв бровь) Уж не хотите ли вы предложить и мне принять участие в этих поисках? Владимир: Почему бы и нет, ваше высочество? Кстати, это был бы не только великодушный жест с вашей стороны, но и… новое развлечение. Александр: А ваша идея мне нравится, барон. Поможем графу в поисках его племянника, и тому, кто его найдет (делает жест, будто прицеливается), я назначу приз – мое английское ружье. Мари: (входит в гостиную) Отчего такой шум? Владимир: (принцессе) Серж пропал, ваше высочество, и мы все за него волнуемся. Мари: (встревоженно) Как пропал? Куда? Александр: Надеюсь, что провалился сквозь землю. Мари: (горестно всплеснув руками) Алекс, вы же мне обещали! Владимир: (деликатно удалился, чтобы не мешать их высочествам беседовать) Александр: Мари, я обещал не раздувать угли этого костра, но что делать, если ваш любимец сам подкидывает в него дров. Мари: (надулась) Он вовсе не мой любимец, с чего вы взяли. Александр: Я давно уже заметил, что сей поручик у вас в особой чести, и мне это не нравится. Мари: (пожимает плечами) Я отношусь к Сержу, как к другу. К тому же я знаю, какие чувства он питает к Натали. (удивленно) Неужели вы ревнуете? Александр: Ревную? К поручику Писареву? Много чести. Мне просто не нравится, что он постоянно возле вас. Впрочем, я сам виноват, позволял вам оставаться без моего общества. Больше этого не будет, обещаю. (целует принцессе руку) Мари: (холодно) Не стоит себя утруждать, ваше высочество. Даже если вы отнимете всех моих друзей, у меня останутся книги. С ними не бывает скучно, и они не умеют обижать. (повернулась, чтобы уйти) Александр: (догоняет ее на пороге) Мари, подождите! Но почему мы с вами все время ссоримся? Мари: (с грустью) Не знаю, Алекс. Может быть, потому, что мы не подходим друг другу? (уходит) Александр: (оставшись один, нашел на столике графин с бренди, налил себе полстакана и упал в кресло у камина) Она права. Зачем мучить ее, зачем мучить себя? (выпил бренди, закрыл глаза) Ольга… самая прекрасная и гордая женщина на свете. Тебе родиться бы дочерью короля, и какая несправедливость, что судьба распорядилась иначе… Картина 5. Шарлотта: (у себя в комнате, лежит в полуобмороке в кресле, вокруг суетятся фрейлины с веерами и нюхательной солью) Это не врач… Это шарлатан… (стонет) Сказать, что моя Зизи слишком много ест! Что ей нужна диета!.. Доктор Мандт никогда себе такого не позволял… (капризно) Я не хочу, чтобы этот провинциальный лекаришка еще когда-нибудь приближался к моей бедной Зизи! Сходите на кухню, принесите ей свежего утиного паштета на полдник. (думает, почему ничего не слышно от Забалуева, и хоть понимает, что дело не терпит спешки, проявляет большое нетерпение)
Gata: Картина 6. Жуковский: (страдает в своей комнатенке муками творчества: торжественная ода к осени не складывается, складываются только мрачные элегии, от которых куксится даже юная Лалла Рук на миниатюрном портрете кисти неизвестного немецкого художника) Варвара: (постучала и вваливается к поэту с полным подносом всякой снеди) Василий Андреич, откушайте чем Бог послал. Жуковский: (рассеянно) Что? Спасибо, я не голоден. Варвара: А вот наливочка смородиновая для аппетиту! (заметила на краешке стола нетронутый кофейник) Вы и кофий не пили? Чтой-то вы совсем загрустили, батюшка! Нельзя так, вот и отец Павел, поп наш, поучает, что тоска – смертный грех. А уж он-то толк в грехах понимает, аппетит дай Бог каждому! (решительно отодвинула книги и писчие принадлежности, раскинула на столе белоснежную крахмальную салфетку и расставила всякую вкуснятину) Вы наливочки-то попробуйте, Василий Андреич, на сердце сразу полегчает. Жуковский: (выпил смородиновки, закусил пирожком, подумал и опрокинул еще рюмашку, чуть повеселев) Так и спиваются великие поэты. Варвара: Наш барин покойный наливочку графинами, прости Господи, кушал, а пьяницей себя не считал. Для здоровья и для души, говаривал, так здоровым и с улыбкой в одночасье и помер. (перекрестилась, тут заметила, что уронила на пол со стола какой-то круглый портретик, подняла, протерла фартуком) Вроде красотка, только бледная, как поган… как хранцузский фарфор. (присмотрелась и ахнула) Да это же… Жуковский: (с благоговением) Это моя муза. (бережно спрятал портрет Шарлотты в жилетный кармашек, вновь напал меланхолический стих) Смотри... очарованья нет; Звезда надежды угасает... Увы! кто скажет: жизнь иль цвет Быстрее в мире исчезает? Варвара: Эк вас с пары рюмок-то развезло, Василий Андреевич! А всё от долгой голодухи, вы кушайте, кушайте. (подкладывает холодную буженину и блинки с икрой) Сохнете, значит, по госпоже баронессе. А она вас даже к чаю не зовет, только об собачонке своей кудахчет. Жуковский: Иногда зовет. Она такая тонкая натура (мечтательно), поэзию любит… Варвара: (фыркнула) Ну, что тонкая, я уж заметила. Шнуровка на корсете, небось, в пять рядов. (потчует поэта тем и этим, прониклась к нему по-бабьи жалостью) Почитайте еще что-нибудь, Василий Андреевич (подперла подбородок пухлой рукой), эдакое, чтобы за душу брало. Картина 7. Писарев: (подъезжает к усадьбе Корфа, сам с собой) Настоящий офицер должен быть чисто выбрит и слегка пьян. (улыбка до ушей) В столице, что ни говори, хорошо, а тянет мою нежную душу на берег корфовского озера! (достает из кармана золотую брошь в форме букета с сапфирами, изумрудами и рубинами) Какая разница, за что меня дядя убьет - за пятьдесят тысяч или пятьдесят восемь? Картина 8. Седой: (Чуть скрываемый тенью деревьев, наблюдает, как пламенеет солнце в закатном блеске. Уговаривает себя вернуться в табор. Под знакомую сень шатров, все там свое, сердцу родное. Усмехается: зачем обманываешь себя, Седой? Глупо, бессмысленно... Не родное, а чужое все кругом... Чужды ему ныне и беспечность и воля, которые он не властен себе вернуть. Не от того ему холодно, что ветер дует - увы, причина другая... Но одно лишь сердце от холода могильного согревает - здоровье графини окрепло. Слов княжны ему было мало, он незаметно пробрался к дому Владимира. И просидел так всю ночь, глядя на знакомые окна... Насилу дождался утра, окликнул девушку, вышедшую из дома - оказалось, что это горничная Ольги. Она сжалилась на мольбы молодого красавца-цыгана, сказала, что болезнь барыни отступила, страшное самое теперь позади. На поправку идет, и не мудрено с таким-то супругом: чуть ли не пылинки с нее сдувает. Сердце Седого оборвалось, но уйти – ноги не идут.) Картина 9. Ольга: (встречает на лестнице Владимира) Дзиен добры, господин барон! Владимир: (улыбнувшись, целует ей руку) Рад видеть вас в добром здравии, графиня. Мне жаль, что вы пропустили ночной праздник, и смею лишь надеяться на то, что сегодня вечером увижу вас среди гостей нового праздника. Ольга: Я подумаю, Владимир. А что вы затеваете сегодня вечером? Владимир: (Подводит ее к дивану) Прошу вас, Ольга. (присаживается рядом) Александр Николаевич пожелал развлечься скачками и стрельбой по неживым мишеням. (смеется) Бутылкам и зажженным свечам. (тактично умолчал, что его высочество очень желал иметь в качестве мишени чучело поручика Писарева) Присоединяйтесь, я знаю, что вы отлично стреляете. Ольга: (усмехается) Благодарю за комплимент. Неживые мишени меня, правда, не интересуют, а вот скачки (в глазах блеснул огонёк азарта) это уже кое-что. Владимир: (негромко) Графиня, стрелять на лету по горящей свече - развлечение сугубо мужское. Хотите, я вызову вас на дуэль? (с улыбкой) Только во имя компенсации за пропущенный вами праздник костров. Обещаю, поддаваться не стану. Ольга: (серьезно) Если вы обещаете, что всё будет честно, я принимаю ваш вызов, барон. Владимир: (усмехнувшись) Когда я вас обманывал, Ольга? (с улыбкой) Обещаю, что все будет честно. Первые пару выездов подарим желающим, третий наш. Прошу вас, не отдавайте наш порядковый номер никому, пока меня не будет. (уходит) Александр: (спускается, церемонно) Добрый вечер, графиня! Я не ослышался - речь шла о какой-то дуэли? Ольга: Барон Корф вызвал меня на дуэль, ваше высочество! Александр: Вас? (поражен) Вы собираетесь участвовать в скачках со стрельбой? Ольга: А что вас удивляет, Александр Николаевич? Во всяком случае, скачки меня увлекают больше, чем прыжки через костер. Александр: И то, и другое - игра с огнем, госпожа графиня. (пристально смотрит на нее) Ольга: (отвечает прямым взглядом) В таких играх всегда есть проигравшие. Александр: (хочет взять ее за руку) Ольга… Ольга: (отступает на шаг) Не надо, ваше высочество. К тому же, мы не одни. Натали: (Задумчиво спускается, вспоминая, как Серж подхватил ее на ступеньках лестницы... Мысли и воспоминания спорят в голове меж собой... «Не хочу о нем думать! Не буду! Господин Писарев вздумал поиграть в прятки, а я поддаюсь... Выше нос, княжна!» Замечает Ольгу, просияла) Оленька, милая, если ты заговорила о дуэлях – значит, все самое страшное позади! (сделала книксен цесаревичу) Добрый день, ваше высочество. (улыбнулась подруге) Александр: (небрежно кивнул в ответ) Княжна, вы не знаете, где принцесса? Натали: Ее высочество пьет чай у госу… у баронессы фон Кенигсберг. Александр: Пожалуй, присоединюсь к ним. (помедлил, но так как Ольга не стремится расточать ему нежные взоры, вынужден уйти) Ольга: Наташа, как я рада тебя видеть! (целует подругу) Мне уже лучше. Почему ты такая грустная? Натали: (пытается отшутиться) Видишь ли, все вокруг считают меня виновной в пропаже племянника графа... (невольно смутилась) Ольга: Какая глупость, Наташа. Серж найдется, непременно найдется. Я уверена, что он это затеял не просто так, а для того, чтобы (улыбается) ты думала о нем всё это время. Натали: Признаться, я думаю так же. Подобная интрига как раз в духе поручика. Но (со вздохом) неизвестность все равно беспокоит... Картина 10. Шарлотта: (пьет чай в компании принцессы) Как немка немке, скажу вам, дитя мое: быть женой русского – это сплошное самопожертвование. Мари: Но как же так? Ведь матушка государя Николая Павловича – немка, и Vater (мысленно заглянула в родословную Романовых, которую прилежно вызубрила) не совсем русский… Шарлотта: Для меня самой это загадка. Наверно, дело в Nährmutter, кормилице, она была простая русская крестьянка. Кажется, ее звали Ефросинья. Ники до сих пор на Рождество и Пасху посылает своим молочным сестрам подарки в деревню. (ест ватрушку с черничным вареньем) Ему бы эти булочки а-ля рюсс очень понравились. Мари: (потрясена так, что не замечает, как Зизи забралась к ней на колени и грызет ватрушку, которую она держит в руке) Кормилица государя была простой крестьянкой? А у Алекса… Александра Николаевича? Шарлотта: Nährmutter для Саши нашли в Мытищах. Я старалась ей не слишком потакать, но она все равно командовала и бонной, и другими няньками. Мари: Мышт… Мышильды? Шарлотта: Мытищи, милочка. (нравоучительным тоном, хоть сама некоторые русские топонимы училась произносить по несколько месяцев) Это деревня близ Москвы. Мари: Но почему же не близ Петербурга? Шарлотта: Саша родился в Москве. Отец его так и называет – московский калач. (отобрала у будущей невестки болонку, которая дожевала ватрушку и принялась за кружевной рукав) Зизи, дорогая, поешь лучше бланманже. Мари: (улыбаясь) Московский калач? Как мило! (сколько она еще не знает об Александре, и должна непременно узнать, а также научиться без запинки выговаривать название той деревни близ Москвы и другие трудные русские слова) Картина 11. Вечером Бенкендорф: (хмурый - поиски в лесу и на озере ни к чему не привели, - прохаживается вдоль подъездной аллеи, поглядывая, как идут приготовления в новой забаве) Рада: (спрыгивает с коня на руки барона у парадного входа. Замечает приготовления к скачкам) Володя, что это? Владимир: Это новое развлечение, милая. Скачки и стрельба по горящим свечам. С седла и просто так. Тебе нравится стрелять по горящим свечам? Рада: (улыбается) Зачем стрелять? Я знаю способ лучше (подмигивает барону). Владимир: (удивленно) Дорогая, ты говоришь загадками, на которые я еще не научился мгновенно находить ответы. Но обязательно научусь находить! (улыбнувшись, ведет ее под руку навстречу их высочествам и прочей компании, уже собравшейся перед домом для новой забавы) Прошу всех к стартовой аллее, дамы и господа. Кони ждут пробежки, а свечи - метких выстрелов. (От факелов светло как днем, лишь вдали, возле мишеней, все скрыто в сумраке) Александр Николаевич, вы откроете гонку? Если так, то вам выбирать себе соперника. Александр: Нет, я сначала желаю посмотреть, кто победит в вашей с Ольгой дуэли. Владимир: (улыбнувшись, проверяет пистолет) Ну что ж, графиня, значит, нам с вами и открывать гонку. Я обещал не поддаваться, и обещание свое сдержу. Вы готовы? Ольга: (верхом, в руках пистолет) Готова, барон! Бенкендорф: (заметив среди участников скачек жену, слегка хмурится, но увидев, что она оживлена, и от болезни следа не осталось, наружно спокойно держится в стороне, ожидая начала состязания) Натали: (смеется) Я ставлю на подругу! Александр: А я, чтобы сохранить равновесие - на Владимира! (увидел Бенкендорфа, по лицу скользнула тень, но тон светский) Вы не желаете поставить на вашу супругу, граф? Бенкендорф: Я пожелаю ей победить, ваше высочество. Натали: (Пытается понять по лицу графа, нашелся ли Серж... Взор слегка затуманивается, когда она читает ответ, но усилием воли девушка удерживает на губах улыбку, переводя взгляд на Ольгу и барона) Владимир: (Конь, едва почуяв соперничество, стрелой рванул вперед. Выстрелы раздались практически одновременно, как одновременно погасла пара огоньков на заветных мишенях. Останавливает коня, дожидаясь Ольгу) Я знал, графиня, что вы блестящий стрелок... (смеется) Ольга: (останавливается рядом с бароном) Вашему Ахтару нет равных, Владимир, но чтобы не было сомнений в том, что вы мне благородно уступили в стрельбе... (прицеливается к лепнине под самой крышей дома) Третий лист слева. (выстрел - на землю падает осколок барельефа в виде виноградного листа, с довольной улыбкой) Теперь всё. Бенкендорф: Браво! (сдержанно хлопает, пряча довольную улыбку) Александр: (громко аплодирует) Браво, барон, браво, графиня! Вы оба меткие стрелки и превосходные наездники. Я затруднился бы, кому отдать пальму первенства, будь оба соперника мужчинами, но сейчас, полагаю, все со мною согласятся, что приза достойна пани Ольга. Ольга: (нахмурила красивые брови) Мне обещали, что всё будет честно, без поблажек. Иначе я бы не согласилась участвовать. Михаил: Объявите ничью, ваше высочество, так будет справедливо. Натали: (покосилась на брата) Пусть каждый считает, как ему ближе. Для меня победительница (намеренно называет при наследнике титул, а не имя) графиня! Александр: (смеясь, чтобы скрыть разочарование от отповеди своенравной полячки и шпильки ее фрейлины) Хорошо, пусть будет ничья. Владимир: (весело) Я рад, что всё именно так и никак иначе. Мы уравновесили победу, и можем считать это боевой ничьей. Господа, я с радостью посмотрю на следующую дуэль. Александр: (смотрит на цыганку) Позволите пригласить на состязание вас, милая Рада? Рада: Это честь для меня, ваше высочество. (барону) Владимир, разреши мне взять твоего Ахтара? (Вскочив в седло, отвергает его руку с пистолетом и берет длинный хлыст) Так гораздо удобнее. Можем начинать? Александр: Начинаем! (дают старт, кони рванули по аллее) Рада: (Конь летит стрелой. Александр почти не отстает. Подалась вперед, взмахнула хлыстом - свечка подпрыгнула в воздухе и погасла) Александр: (отличный английский скакун лишь на полморды отстает от Ахтара; наследник перекидывает пистолет в левую руку и стреляет - свеча гаснет) Бенкендорф: Его высочество прекрасный стрелок, но я бы присудил победу цыганке. Рада: (подъезжает к Александру) Ловко. Покажете мне, как это делается, ваше высочество? Александр: (Раде) С удовольствием, милая Рада - но если взамен вы научите меня так же ловко управляться с хлыстом. Рада: Обещаю, ваше высочество. Как только у вас найдется время (улыбается). Ольга: (пытается понять ревнует ли она, к тому что Александр смеётся рядом с другой, но не чувствует ни боли, ни ревности, а только чёрную пустоту внутри) Владимир: (довольно хлопает в ладоши) Вторая ничья! (весело всем) Дамы и господа, кто-нибудь изменит положение дел? (снимает Раду с седла) Ты не перестаешь меня удивлять, дорогая. (дарит возлюбленной поцелуй) Рада: Всё для тебя, любимый! Александр: (Владимиру) Нет, барон, я не могу признать, что это ничья. (целует руку Раде, громко) Вот она - победительница! Ее конь на два вершка обогнал моего, а свечка подпрыгнула на три вершка выше. Владимир: Не смею с вами не согласиться, ваше высочество! Натали: (не может отделаться от ощущения, что вся сцена с Радой была устроена наследником напоказ для Ольги – мол, не захотела принять лавры из моих рук, брошу их в пыль, или отдам простой цыганке) В любом случае, хорошо, что принцесса этого не видела… Владимир: (крепче прижимает к себе возлюбленную, отойдя от стартовой полосы) Я знаю, что ты начнешь сопротивляться, но сегодня отказы не принимаются. Ты остаешься здесь. (улыбается ей) Я хочу, чтобы ты была рядом. Хватит бегать от этого дома, он не такой уж неуютный, каким кажется. Праздник будет долгим, его высочество собрался еще посетить трактир. А утром я хочу разбудить тебя поцелуем. Рада: (Смотрит внимательно в глаза барона) Я останусь, Володя, только если ты пообещаешь... (замолкает) Не надо обещать, я верю тебе больше, чем самой себе. Владимир: (серьезно смотрит в глаза) И правильно делаешь, что веришь. (целует ее, затем улыбнувшись) У нас сегодня выигрывают только дамы, но тебя все равно никому не победить (ласково проводит по ее волосам) Я горжусь тобой, дорогая.
Gata: Картина 12. Мари: (отклонив приглашение цесаревича и отослав развлекаться Натали, осталась в этот вечер у себя, открыла томик «Онегина», читает вслух) «Мой дядя самых честных правил…» (заглянула в словарь) «Правил» – прошедшее время глагола «править», имеются два значения – управлять, или исправлять. (возвращается к Пушкину) Если управлял – то не честных, а честными, падежи я выучила. Значит – исправлял. (морщит лобик) Но зачем исправлять честных? Они ведь и так хорошие! Ах, мне никогда не понять до конца этот трудный русский язык! И, наверно, никогда не найти общий язык с Александром… (плачет) Картина 13. Ольга: (подходит к Бенкендорфу) Александр Христофорович, а вы разве не станете участвовать в дуэли? Бенкендорф: (негромко, тоже с улыбкой) Зачем еще раз уязвлять уязвленного? Ольга: (вскинула брови) Это не очевидно, сударь. Желаю убедиться, что ваша рука не дрогнет. Натали: (пряча улыбку, прислушивается к их разговору с Ольгой) Составьте мне компанию вместо вашего племянника, господин граф! Бенкендорф: Прошу прощения, милая княжна, я не принимаю участия в поединках с дамами. Натали: Жаль! Я предложила, потому что не сомневаюсь, что вы здесь самый достойный соперник. Бенкендорф: Я бы не стал с вами соперничать, княжна, но готов доставить вам удовольствие. (сам смотрит на графиню) Что ж, если барону не жалко его ворот... Владимир: Александр Христофорович, я почту за честь, оставить у себя такую память об этой охоте. Бенкендорф: (делает знак денщику, тот заряжает и подает ему пистолеты, из которых граф стреляет по белому столбу ворот, выстрелами выбив вензель «О.Б.») Ольга: (смотрит задумчиво на графа, ничего не говорит и уходит, не оборачиваясь) Натали: (наблюдает, как Бенкендорф высекает на воротах вензель с инициалами Ольги, опустив голос до шепота) Я... восхищена, граф! Шарлотта: (наблюдая эту сцену из окна, в ярости кусает губы) Не пройдет и нескольких дней, граф, как вы сами захотите вырыть и уничтожить этот столб вместе с вензелем... (Зизи сыто подвизгивает) Александр: (сдержанно ударив ладонью о ладонь, усмехнулся) Вы положили начало вандалистской моде, господин граф. Теперь всем гостям захочется оставить на стенах у барона вензеля своих дам. Бенкендорф: (ничего не отвечает, провожая взглядом удаляющуюся Ольгу, в мыслях ругая себя, что так глупо рисовался, поддавшись задорному огоньку в ее глазах, но понимая, что иначе быть не могло, он не способен отказать этой женщине ни в чем, кроме одного - отпустить в Варшаву) Писарев: (выглядывает из-за столба ворот) Дядя, вы уже закончили стрелять? Натали: (Слова замирают на губах, когда девушка слышит голос Писарева. Ничего с ним не случилось, оно и понятно... Он всего лишь играл на ее переживаниях! Смеялся над ними в стороне! Смеялся над нею! Подло, низко... И как раз в его духе. Очередная шутка! Незаметно отступает к темным деревьям) Бенкендорф: (резко оглядывается) Где ты пропадал, Сергей? (в глазах появляется недоброе выражение) Писарев: (съежившись под грозным взглядом графа) Нет, дядя, только не это! У меня едва спина зажила после первой порки! (ныряет в кусты и кубарем катится между ними, падая под ноги Натали) Бенкендорф: (хочет отправить на поимку блудного племянника жандармов, но старый денщик, утирая слезы, молит: «Уж не лупцуйте вы Сергея Дмитрича, ваше сиятельство! Радость-то какая, жив-цел наш Сереженька!»; махнув рукой) Завтра с ним потолкую. Натали: (вздрагивает от неожиданности, но взяв себя в руки, насмешливо) Ноги не держат - так испугались наказания дяди? Писарев: Чуть свет уж на ногах, и я у ваших ног... Только не говорите, что вы мне тоже не рады, я всю дорогу о вас думал, как Чацкий, и моя нежная душа не вынесет, если вы предпочли мне какого-нибудь Скалозуба! Натали: (отнимает юбку от его рук) Встаньте, Серж, у вас невероятно смешной вид! (с сарказмом) Оставьте эту заискивающую позу для той минуты, когда в руках графа будут ломаться розги при ударах по вашей спине. (вскинув головку, возвращается на аллею) Писарев: (бежит следом) Бессердечная! Я привез вам подарок, влез в долги, а вы только и мечтаете, что о колотушках на мою спину! Картина 14. Владимир: (Раде) Я оставлю тебя ненадолго, милая. Самое время этой барышне проучить нашего общего приятеля. (догоняет княжну, улыбнувшись) Натали, не уделите мне несколько минут? Натали: Если вы собрались говорить о поручике Писареве, барон... (глаза недобро сверкают) Владимир: Упаси меня Бог, Натали. Я хотел поговорить о скачках. Прекрасный момент мне выполнить свое обещание и дать вам коня. Никаких отказов, Натали! Никто не имеет право портить вам настроение, причем второй день подряд. Ну же, княжна! (глянув на Сержа) Кстати, можете наказать, его вызвав на дуэль. Александр: Натали, ведь вы хотели вызвать вместо поручика на дуэль его дядю. Теперь поручик перед вами - он ваш! Натали: (сначала вспыхивает, затем неожиданно улыбается) Хорошо, только ставку определю я. Владимир: (разводит руками, улыбнувшись) Разумеется, княжна. Желание дамы - закон! Писарев: Только голову мою не отдавайте этой Далиле! Натали: Ваше высочество, барон, прошу вас быть свидетелями, и не дать господину Писареву возможности увильнуть от выполнения условий! (едва скрывает торжествующую улыбку, вспоминая вчерашние слова барона об Ахтаре) Хоть вы того и не заслуживаете, поручик, я готова снова помериться с вами силами! С вашей стороны принимается любая ставка, (уточняет) разумеется, не выходящая за рамки приличий. В случае же моей победы, я настаиваю на том, чтобы впредь вы избавили меня от своего общества и не докучали ни словом, ни делом! Писарев: Любая, вы говорите, ставка? (чешет нос, размышляя) Мне много не надо! Достаточно, если вы тут, на этом месте, громко скажете десять раз: «Милый Серж, я была не права, вы самый лучший на свете человек!» Владимир: (смеется) Писарев, мне эти два дня тебя и правда не хватало. Александр: (прислушиваясь к «торгу» между Натали и Сержем) Что ж, ставки сделаны - на старт! Писарев: (сопернице) Я вам фору дам! Вольдемар, завяжи мне глаза! Натали: (смеется, с вызовом) Я польщена вашей уверенностью в себе, Серж, но принять ее будет нечестным - ведь давать вам поблажки в случае своей победы я не стану! Владимир: (удивленно) Серж, ты настолько ее боишься? (шепотом, чтобы слышал только он) Браво, друг мой, только не подкачай! (сует ему в руку заряженный пистолет) Готовы? Серж, держись крепче! (Считает до трех, кони срываются с места) Писарев: (Натали) От меня поблажек тоже не ждите! К черту, Вольдемар! (дает коню шенкелей) Натали: (Быстрый, как ветер, конь уносит княжну вперед... Палец на спусковом крючке напрягается, еще одно движение и гаснет свеча от меткого выстрела... В заразительном смехе искрит сознание победы и превосходства. Картинный вздох) Ах, как жаль, поручик! Писарев: (несется вслепую, ориентируясь на стук копыт Ахтара, вскидывает руку с пистолетом, вспоминая расположение цели, жмет на курок и сбивает свечу; срывает с глаз повязку, хвастливо) Дядина выучка! Бенкендорф: (ворчит, но с улыбкой) Хвастун! Михаил: Ну, Серж, удружил! Теперь Наташка меня измучит, чтобы научил ее так же. Надо скорей спихнуть ее замуж, пусть у мужа уроки берет. Бенкендорф: (проходя мимо, задержался возле Михаила) Я давно за вами наблюдаю - вы талантливый человек, князь. И губите ваши таланты в адъютантских шорах. Не желаете себя попробовать на другом, куда более интересном поприще? Михаил: (с подозрением) На каком же? Бенкендорф: Не разочаровывайте меня, князь, вашей недогадливостью. Михаил: (бледнеет) В вашем ведомстве?! Бенкендорф: И в чине капитана. Михаил: Мне сказать, что думают, но не говорят вслух, о должности под вашим началом? Бенкендорф: (ухмыляется) Вы полагаете, я этого не знаю? Михаил: Вы издеваетесь надо мной? Бенкендорф: Я вам делаю выгодное предложение. Михаил: Выгодное?! Вы спутали меня с кем-то из поставщиков сукна для мундиров вашего ведомства? Бенкендорф: Отменные плуты, но ими я вам заниматься не поручу - взятками развратят. Для вас я найду дело, требующее честности, ловкости и смелости. Михаил: Александр Христофорович, я крайне польщён оказанной честью, но вынужден её отклонить! Сразу признаю свою полную непригодность к делу шпионства и выведывания крамолы. Бенкендорф: (дружески похлопав князя по плечу, с которого нечаянным рикошетом сорвало эполет) Когда станете заказывать новый мундир - подумайте, не стоит ли сменить цвет. Наш с вами разговор не окончен, князь. (уходит) Михаил: (мрачен, как грозовая туча) Что это граф затевает? В его корпус и без меня желающих хоть отбавляй! Мне там нечего делать! Владимир: Ваше высочество, по-моему, у нас нет выбора, кроме как объявить новую ничью в наших состязаниях. Стрелять вслепую не рискнул даже я, хотя скачку, безусловно, выиграла Натали. Писарев: Ну, ничья так ничья! Хоть я бы предпочел десять раз услышать, что я самый лучший. Натали: Попасть в цель с завязанными глазами я бы не смогла, не отрицаю... Посему признаю себя проигравшей! (не реагируя на протестующие слова барона и цесаревича, подъезжает вплотную к Писареву) Говорю вам, милый Серж, что вы самый лучший человек на свете! Простите, не десять раз - ведь скачку выиграла я. Надеюсь, ваше самолюбие достаточно удовлетворено, потому как разговаривать с вами впредь не намерена. (Чуть пригубив вино, подбрасывает в воздух бокал и стреляет по нему. Осколки рассыпаются серебристым дождем, смеется) Приятной ночи, господа! Писарев: (горестно заламывает руки) Так обойтись с почти полным бокалом вина! Нет, моя нежная душа не может этого вынести! Александр: Владимир, прикажите подать еще вина! Выпьем за эту ночь и за наших дам! (после мужская половина общества во главе с его высочеством и бароном решает продолжить праздник в трактире) Картина 15. Писарев: (изрядно навеселе, идет вдоль дома, ведя за собой дюжину мужиков с гармошками и балалайками; считает окна на фасаде) Три, четыре… шестое ее! (поворачивается к мужикам) Помните, что играть? (те радостно кивают) Тогда грянули! (под нестройный, но оглушительный хор гармошек и балалаек принимается петь) Покоя лишен я навек, околдованный Вами, И с каждой минутой, и с каждой минутой жесточе! Терзает мне сердце любви неуёмное пламя, О Вас я мечтаю, скрываясь под пологом ночи! О, дивные очи! О, дивные очи! О, дивные очи! О, дивные очи!.. Натали: (слышит эту романтическую какофонию, лежа в постели, но к окну так и не подошла; с некоторой грустью) Я могла бы простить вам невоспитанность, Серж... Потому что (снова перед глазами встают аккуратно выведенные строчки письма от князя Андрея - слова, теряющие искренность за внешней красотой) знаю оборотную сторону нарочитой вежливости. (презрительно) Эти пустые комплименты, лицемерные фразы! (смотрит на огонь свечи на прикроватном столике) Я готова была дать вам шанс, Серж. Если бы... если бы вы вернулись тогда на празднике... Когда я места себе не находила от беспокойства за вас. Все могло быть иначе... Могло, но уже не будет. (задула свечу и отвернулась к стенке, натянув на голову одеяло) Картина 16. Бенкендорф: (снарядив вслед за компанией в трактир для наблюдения и охраны взвод жандармов, возвращается в дом; идя по коридору, морщится, услышав за одной из дверей тявканье болонки; приходит к себе - в комнате полутемно, графиня в постели и, кажется, спит; на ширме раскиданы юбки, но с краю оставлено место; улыбнувшись, вешает там свой мундир, гасит свечи и ложится со своего краю кровати) Ольга: (Слышит, как вернулся Бенкендорф, крепче зажмуривает глаза, делая вид, будто спит. Граф лёг, всё стихло. Прислушалась к его ровному дыханию. Еще сильнее зажмурила глаза, призывая спасительный сон, но напрасно - мысли возвращались в сегодняшний день. Легкое касание поцелуем пальцев, «наши общие интересы», ни одного возражения на слова об отъезде в Варшаву, вензель на воротах, его взгляд ей вслед - она не видела, но чувствовала. Закуталась в одеяло, перевернулась на другой бок и оказалась лицом к Бенкендорфу. Спит. Но отчего-то смутилась и отвернулась. Нет, уснуть не удается. Тихо встала и подошла к окну. Во дворе догорали свечи-мишени, вокруг разбросаны цветные гирлянды и колышутся на ветру белые скатерти на столах. Забралась с ногами на подоконник и пальцем вывела на окне буквы – «О.Б.») Бенкендорф: (Не спит; с трудом заставляет себя дышать ровно, чтобы Ольга не догадалась. Слышит, как она мечется в постели, и приказывает себе не шевелиться, боясь, что любое движение приведет к необратимым последствиям. Когда жена встала и отошла к окну, испытывает некоторое облегчение, наблюдает за нею из-под полуопущенных ресниц: неясный профиль на фоне начинающего сереть окна – кажется, близкий, но все еще чужой, - граф дорого бы отдал, чтобы прочитать в этот момент ее мысли. Понимает, что у него не так много времени, через несколько дней их ждет возвращение в Петербург. Что ж, он готов бросить вызов судьбе, чтобы вырвать у нее за эти несколько дней то, на что другому, быть может, не хватило бы и целой жизни) Ольга: (Прижалась головой к холодному стеклу - все мысли о нём... Прошёл под окнами куда-то Писарев с музыкантами. Отчего-то это не увлекает и не интересует, голову поворачивать не хочется, но бросила осторожный взгляд на Бенкендорфа, и сердце болезненно сжалось. В Варшаву! А за окном уже рассвело. Соскользнула с подоконника и ушла за ширму одеваться.) Конец седьмой части.
Роза: Gata пишет: Или, наоборот - очень просто, дорогая пани В итоге мы всегда пьем "за наши общие интересы", мой генерал. С днём ангела, Катюша!
Светлячок: Сваятая Катерина, пошли мне дворянина. Кать, Катюш и Екатерин, с именинами. Ох, уж этот кофе! Я еще в игре была пленена сценой, когда Олюшка снизошла, и немного в обмороке полежала после выбитого вензеля. Действительно, сколько можно на внутреннем противодействии тянуть. Слава корфовским кабанам, с вензеля "Б.О" необходимость взаимныых шагов перестала вызывать у меня ощущение древнегреческой трагедии. Мишка из кустов доставил. Вообще у Репнина задатки и мозги, мимо которых Беня никак не мог пройти. Манюня, наплакав распухший нос, всё-таки собрала характер из русских глаголов и дала Сане отпор. Маладэц, девочка.
Gata: Роза, Светик, спасибо
Роза: Светлячок пишет: Ох, уж этот кофе! Чашка кофе с каплей сожаления. Светлячок пишет: Мишка из кустов доставил. Мне Михаил еще в игре запомнился, а уж племянник графа доставил немало ярких минут смеха до слёз. Gata пишет: Писарев: Любая, вы говорите, ставка? (чешет нос, размышляя) Мне много не надо! Достаточно, если вы тут, на этом месте, громко скажете десять раз: «Милый Серж, я была не права, вы самый лучший на свете человек!» Как можно на него сердиться и дуться?!
Lana: Царский подарок. Какая кропотливая работа проделана, когда читала "Охоту" не будучи игроком немного терялась в последовательности. А теперь все на блюдечке с каемочкой дополнительных материалов. Спасибо, Гатита, буду наверстывать.
Sheena: Поймала себя на том, что вот уже пару часов захожу на форум и тыкаю в обновления, в надежде, что каким-то волшебным образом появилось продолжение этой трогательнейшей из глав...
NataliaV: Роза пишет: Чашка кофе с каплей сожаления. Читала и перечитывала этот отрывок несколько раз и до сих пор не могу понять, что из взаимных жестов примирения меня тронуло больше: кофе или вензель? Не могу выбрать, поскольку граф и графиня достойны друг друга вопреки всему. Удивительная пара, западающая в сознание и в сердце. Sheena пишет: Поймала себя на том, что вот уже пару часов захожу на форум и тыкаю в обновления, в надежде, что каким-то волшебным образом появилось продолжение этой трогательнейшей из глав... Аналогично, что тут скрывать. Почему-то перед глазами весь день у меня картинка раннего осеннего утра и белые скатерти на ветру. Роза пишет: Как можно на него сердиться и дуться?! Серж сам себя перешутил. Ему стоило бы понять, что на даму сердца это производит обратный эффект. Княжна из другого теста и понимает или не понимает его шутки иначе. Мне так жаль этих двоих, которые никак не найдут общий язык. А еще мне очень запомнилось в этом отрывке, как Рада хлыстом сбивает свечу. Не будь сердце Александра занято Ольгой, а разум Мари, пылкая и увлекающаяся натура цесаревича доставила бы всем присутствующим достаточно беспокойства.
Gata: Lana пишет: А теперь все на блюдечке с каемочкой дополнительных материалов. Спасибо, Гатита, буду наверстывать. Ланочка, рада тебя видеть, соскучилась! Наверстывай с удовольствием :) NataliaV пишет: Не будь сердце Александра занято Ольгой, а разум Мари, пылкая и увлекающаяся натура цесаревича доставила бы всем присутствующим достаточно беспокойства. Саня тот еще попрыгунчик, но все ж таки жена друга и гостеприимного хозяина - поди, хватило бы совести придержать живой нрав :) NataliaV пишет: Серж сам себя перешутил. Ему стоило бы понять, что на даму сердца это производит обратный эффект. Княжна из другого теста и понимает или не понимает его шутки иначе Вода камень точит, то есть веселье - чрезмерную серьезность Sheena пишет: Поймала себя на том, что вот уже пару часов захожу на форум и тыкаю в обновления, в надежде, что каким-то волшебным образом появилось продолжение этой трогательнейшей из глав... Следующая часть тоже переполнена эмоциями, не стану обрушивать на ваши головы цунами, разделю на две волны :)
Gata: ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ. «Дождь» Картина 1. Седой: (Просыпается, разбуженный криками и гомоном дворни. В недоумении протирая глаза, поднимает голову. Утро... Утро! Вспоминает резвый топот коней, сотрясающие землю выстрелы, громкие хлопки... Дальше в памяти зияет лишь пустота, забытье, дарованное сном... Поднимает глаза на окна графини. Они распахнуты, и ветерок треплет занавески. Сердце сжимается, когда он вспоминает слова горничной о муже Ольги, но вместе с тем ощущает радость - ей лучше, и это самое главное. «Моя любовь, моя радость, знаю, скоро наступит день, когда не увижу тебя больше... Но память моя останется при мне...» Перед глазами почему-то встает беспокойное лицо Рады. Вспомнив, что не видел сестру более суток, он перебрасывает за спину гитару и поднимается. Последний раз смотрит на окно, надеясь увидеть там милый сердцу образ, но надеждам не суждено сбыться. С обветренных губ слетает вздох, шуршит опавшая листва под шагами цыгана, спешащего в табор.) Картина 2. Рада: (Она уже давно не спит, а задумчиво смотрит в окно, покусывает губу и теребит цепочку на шее. Всё здесь не так: роскошная кровать не похожа на ее маленькую скромную кушетку в шатре, бархатные шторы, персидские ковры, бронзовые с позолотой канделябры по углам. Всё чужое и она - чужая) Владимир: (входит) Я не успел вернуться раньше твоего пробуждения... Рада: Это неважно, Володя... (смотрит ему в глаза) Как хорошо, что ты вернулся раньше. Мне надо сказать тебе кое-что. (гладит его волосы) Вся моя жизнь теперь в тебе, но даже цыганская любовь не сможет разрушить то, что между нами - мы неровня. Владимир: (Ловит ее руку, скользнувшую по его волосам, сжимает вторую, с тревогой глядя в глаза) Рада, о чем ты говоришь? Титулы, связи, мне это не нужно. (горячо) Мне нужна ты, слышишь, только ты одна и никто больше! Я люблю тебя. Люблю, и только это имеет значение. Рада: Знаю, что любишь. (качает головой, раздается печальный звон мониста, мягко отнимает свои руки) Только это всё напрасно. Сейчас - радость и веселье в сердце твоём, а что потом? У каждого своё место в этой жизни, каждому - своё назначение. Не хочу стать причиной твоей тоски о том, что было возможно, да не сбылось. (покрутилась вокруг своей оси, колыхнулась юбка ярким шатром) Посмотри на меня, а теперь вокруг посмотри. (показывает рукой на спальню) Ты меня в дом хозяйкой привел, а меня спросил? В таком доме другая хозяйка нужна, тебе под стать. Не хочу, чтобы ты меня стыдился, Владимир. Не переживу я этого. Не ходи за мной боле, давай лучше сейчас расстанемся. Вот возьми на память обо мне. (снимает с шеи талисман и кладет в ладонь барона) Я тебя никогда не забуду. Прощай. Владимир: (Качает головой, не веря тому, что слышит) Ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? Я говорю тебе про любовь, Рада, про единственную любовь, а ты указываешь мне на то, что сопровождает мой титул внешней красотой. (постепенно закипая) Был бы нужен, мне блеск света - не ушел бы я в отставку после Кавказа, была бы нужна блестящая партия и продвижение по службе - этого добра полно на питерских балах. Это ничто, по сравнению с тем, что значишь для меня ты! (с болью и обидой) Неужели ты думаешь, что сможешь убить мою любовь даже такими словами, которые говоришь сейчас? Ты, которая видит душу и читает меня, как раскрытую книгу. Ты, которая знает, что любовь к тебе - единственная в моей жизни! Что никакая другая женщина, никогда не получит моего сердца, говоришь мне о том, что я буду стыдиться тебя, и предлагаешь привести сюда другую? Опомнись, Рада! Рада: Не слышишь ты меня, Владимир, или не хочешь услышать. Не о том я, что сейчас, а о том, как оно потом будет. Боюсь, что пожалеешь о своём выборе. И любовь в сердце будет, а только тень сомнения мелькнет - мне и того довольно, чтобы свету белому не обрадоваться. Быть с тобой рядом и знать, что маешься, я не смогу. Да и мне в золотой клетке тоска будет. (помолчав) Вижу душу? Видела... Только больше не вижу ничего. Вчера смотрю на твоих гостей, а по лицам ничего прочитать не могу. За любовь к тебе своим даром расплатилась. (Подходит к барону очень близко, почти касаясь) Я ни о чем не жалею, Володя. Прощай и будь счастлив, как сумеешь. (Уходит) Владимир: (в полнейшей прострации, едва слыша слова, которые она говорит) Пожалеешь... сомнения... клетка... дар... как сумеешь... (в реальность возвращает хлопок закрывшейся двери) Рада!!! (Бросается к двери, но останавливается. В руке ее цепочка-талисман, сжимает в ладони оставленный подарок, переводит взгляд на хрустальный графин с коньяком. Снимает крышку, собираясь налить в стакан, но внезапно разворачивается и в отчаянии разбивает графин о стену. Перезвон хрустальных осколков наполняет комнату, а потом наступает горькая тишина.) Картина 3. Цесаревичу снится сон. Они с Ольгой катаются на лодке по прелестному тихому озеру, негромко плещут весла, играют солнечные блики на воде, отражаясь в ее глазах цвета майского неба. Полячка счастливо смеется, вертя на плече кружевной зонтик, вся она как будто наполнена солнечным светом и радостью, от кончика легкой белой туфельки, которой она игриво касается его колена, до непокорного завитка волос, выбившегося из прически под поцелуями дерзкого ветерка. «Люблю тебя!» – шепчет он одними губами, не смея нарушить сладость этой тишины громким возгласом, но она слышит, и с ее губ срывается ответный нежный шепот: «Люблю, люблю!» Александр бросает весла и заключает возлюбленную в пылкие объятья, но тут, откуда ни возьмись, налетает ураган и переворачивает лодку, оба барахтаются в воде, из последних сил цепляясь друг за друга, но безжалостный водоворот разъединяет их и несет его одного к берегу. Вверх по склону убегают ступеньки, на нижней ступеньке стоит отец и протягивает ему руку, помогая выбраться из воды, а потом делает повелительный жест следовать за ним: «Тебя ждет твоя невеста». – «Подождите, отец, там Ольга, я не могу ее бросить...» – «Ты же знал, что она погибнет, когда звал ее кататься по этому озеру». – «Не будьте так жестоки, отец!..» Но император только строго качает головой. «Я спасу ее, ваше величество», – раздается голос рядом, и какой-то человек шагает прямо с берега в волны, ловит девушку, над головой которой вот-вот готовы сомкнуться воды озера, выносит ее на руках и закутывает в голубой мундир… Александр: (Проснулся в холодном поту, словно только что вынырнул из того самого озера, потрясенный увиденным до озноба в сердце и долго не мог прийти в себя. На столе – кувшинчик с рассолом, поставленный заботливой Варварой. Его высочество сделал несколько жадных глотков, помотал головой, отгоняя наваждение) Отец, вы даже во сне не оставляете меня вашими нравоучениями… (Позвонил, слуга принес умываться.) Картина 4. Ольга: (спускается по лестнице и сталкивается в дверях столовой с Писаревым) Дзиен добры, Сергей Дмитриевич! Не помню уже - нас представляли друг другу или нет? Писарев: (радостно) Тетушка! (оглядывается на жбанчик с рассолом, который поставила на стол Полина) Вы тоже похмелиться? Ольга: (морщится от «тетушка») Глядя на вас, Сергей Дмитриевич, любой протрезвеет. Если вы не знали или забыли, меня зовут - Ольга Адамовна. Я бы хотела с вами поговорить, если ваша голова вам позволит, конечно. Писарев: (обиженно) С моей головой все в порядке, тету... то есть Ольга Адамовна. Вы на нее сейчас вылили ушат холодной воды! А о чем вы хотели со мной поговорить? Вас прислал дядя сказать, что он мне отказывает от дома? Ольга: (смеётся) С вами не соскучишься, и это мне даже нравится. Терпеть не могу положительных зануд. (уже серьезно) Однако, у меня к вам есть небольшая просьба, Сергей Дмитриевич, она вас не затруднит. В следующий раз, когда вам придет охота исчезнуть из поля зрения графа, дайте знать, что не утонули, хотя бы запиской. Мы все очень волновались. Писарев: (чешет затылок) То-то мне вчера странным оказалось, что старик на меня чуть снова с розгами не накинулся, а ведь я ему даже слова сказать не успел! Ольга: Не припоминаю, чтобы денщик Александра Христофоровича был строг к вам. Напротив, Иван постоянно за вас заступается перед графом. Не преувеличивайте, поручик. Писарев: (расплывается в улыбке) Иван - добрый, я на нем в детстве верхом катался! Если б не он, старик бы меня давно со свету сжил нравоучениями. Ольга: Ваш дядя не старик, Сергей Дмитриевич. Писарев: Я знаю, что он у меня молодец! (подумав) Скажите, тету... то есть Ольга Адамовна, а княжна Репнина тоже волновалась? Ольга: (улыбнулась) Я уже сказала, что мы ВСЕ волновались. Без исключения. Писарев: (подпрыгнув чуть не до потолка от радости) Тетушка! Вы меня к жизни возвращаете! (бросается целовать, графиня едва успевает увернуться) Простите, я не буду вас называть тетушкой, раз вам это так не нравится, но можно я буду вас звать ангелом? Ольга: (освободившись из объятий Сержа, посмеивается) Хранителем. Согласна принять вас на крыло, если в этом будет необходимость. (выходя из кухни, обернулась к Писареву) Только уж и вы не забудьте о моей просьбе, чтобы Александру Христофоровичу не пришлось искать вас, отвлекаясь от более важных дел. Писарев: Не забуду, мой дорогой ангел-хранитель! (сам с собой) Только дядя все равно меня убьет, когда узнает про пятьдесят восемь тысяч долга... (достает из кармана пачку векселей, с грустью смотрит) И это еще, не считая процентов... Картина 5. Владимир: (Все еще не в себе обводит пустым взглядом комнату, выходит, медленно закрыв дверь. Спускаясь по лестнице, слышит веселые голоса в столовой, но проходит мимо, не задерживаясь. На улице пахнет дождем. Не спеша идет в сторону пруда, через мост, к старой беседке. С кленов ветер срывает листву, кружит в недолгом вальсе и медленно опускает на холодную осеннюю землю. Садится на скамейку в старой беседке, разжимает ладонь и, не отрываясь, смотрит на золотой цыганский талисман.) Картина 6. Рада: (Вернувшись в табор, ни с кем не разговаривает, ни на что не реагирует. Заходит в свой шатер и падает со слезами на маленькую кушетку. Отвернулась к стене и накрылась шалью с головой. Шепчет) Седой, где же ты? Ты мне так нужен сейчас! Седой: (Промокнув до нитки, видит сквозь текущие по лицу капли лишь одну фигуру, не пытавшуюся укрыться от напора стихии. Подходит к цыгану наклоняясь к его уху) Лойко, (в голосе не унимается беспокойная дрожь) сестра моя здесь? (Парень указывает на шатер Рады. Тревога в глазах его добрых блестит, и сжимается что-то в душе у Седого. В пару движений достигает он шатра, откидывая полог. Замечает безучастную позу и подрагивающие плечики сестры. Опускается на колени перед ее кушеткой, с нежностью) Рада? (мягко поворачивает к себе, откидывая шаль с лица) Рада: (поворачивается и бросается к нему на шею) Седой, как я волновалась за тебя! Вернулся! Плохо мне, Седой, а дальше только хуже будет. Кроме тебя, никто меня не поймёт. (Плачет у него на груди) Я отпустила его, Седой. Сама ушла, пока не прогнал. Седой: (Вытирает ей слезы мокрыми от дождя ладонями, гладит по волосам) Понимаю я, что гложет тебя, Рада. Вся боль твоя словно через меня сейчас прошла (смотрит в глаза сестры, тихо) И хвалил бы недавно еще решение твое мудрое. Но сердце... доводы разума оно отвергает. (чуть отводит взгляд) Знаешь... если бы та, что в мыслях моих… если бы только руку она мою в ответ сжала... (совсем тихо) Но знаю, мечты это бесплодные. И сожгут они меня, быть может... Только... все равно мечтаю! Другого мне сердце не оставляет. (проводит нежно рукой по ее щеке) Не хотел я тебе об этом говорить... Но боюсь, ошибку ты делаешь. Не отпустить словами то, что однажды покоя лишило. Рада: Знаю, Седой… Люблю его и любить всегда буду, до конца дней моих. До смерти не забыть мне глаза его ясные, сердце горячее, руки ласковые. Всё бы ему отдала, чего бы ни попросил. Только нет у меня ничего, кроме моей любви. Да мало этого, соскучится скоро. Вчера на скачках я поняла, что неровня ему. И раньше это понимала, а ночью своими глазами увидела… А ты верь, Седой. Без веры жизнь пуста. И знаешь, что не суждено этому быть, да надежда сердце согревает. Может, еще и свидитесь с твоей голубоглазой. Прости, братец, но не вижу я больше будущее. (тихо и грустно) Права была старая Иза, и свой выбор я сделала. Лечить могу, людей плохих от хороших отличать, а по лицам больше не читаю. (встрепенулась) Только я ни о чем не жалею, Седой, не думай. Пусть так... И не думай о нем плохо, он любит меня. Отпускать не хотел, я сама ушла. Седой: (касается пальцами Ольгиной сережки, тихо) И хотел бы не верить, да не могу... А насчет дара твоего (приподнимает ее поникшую голову, мягко) Рада, не ты, а сердце за тебя выбор сделало. И спрашивать с него глупо (берет сестру за руки, прижимает головку ее к своему плечу) Больно мне на печаль твою смотреть, но не в моих силах ее успокоить. (Чуть отстраняя сестру, подбирает аккорды на гитаре и негромко поет) Рада: Спасибо, милый (целует брата). Только ты так песней утешить можешь... Хоть на минутку легче стало. Седой: (Поет, а перед глазами встает лицо Ольги, и губы сами любимое имя шепчут... Опускает голову, длинные пряди скрывают искаженное болью лицо. Ты всегда со мной, в каждом слове, в каждой песне... Только ты моя жизнь, свет солнечный и ветер вольный... Смотрит вслед убежавшей Раде, знаком останавливая девушку, бросившуюся следом) Не надо, Земфира, не ходи за ней. Никто ей сейчас не нужен.
Gata: Картина 7. Бенкендорф: (так и не сомкнул до рассвета глаз; дождавшись, когда жена выйдет из комнаты, встает, надевает мундир и идет на озеро, несмотря на то, что утро холоднее, чем во все предыдущие дни; старый денщик, счастливый, что Серж нашелся, не понимает хмурого настроения графа; после озера направляется в оранжерею, отвергнув помощь садовника, сам выбирает лучшие розы, срезает целую охапку, приносит и кладет на подушку жены; выходит из комнаты и в коридоре сталкивается с императрицей. Шарлотта: (отвечая на почтительный поклон графа) Доброе утро, Александр Христофорович! (внимательно на него посмотрев, сочувственным голосом) Ваш вид, право, внушает мне тревогу – он еще хуже, чем вчера. Бенкендорф: Благодарю за беспокойство, ваше ве... госпожа баронесса. Я чувствую себя превосходно. Ольга: (Возвращается в комнату, а на подушке огромная охапка свежих роз. Присела на кровать и провела рукой по нежным бутонам. Сама не заметила, как улыбка озарила лицо. Подхватила цветы и зарылась в них лицом, но что-то кольнуло - шипы. На пальце выступила капелька крови. Какая ерунда, слизнула и счастливая вышла из комнаты) Я должна его найти и... Что «и»?.. (не знает еще сама, что скажет, идёт на поиски Бенкендорфа) Шарлотта: Зачем вы меня пытаетесь обмануть, mein lieber Graf? (приближаясь к графу, дотрагивается рукой в надушенной перчатке до его аксельбанта, скользит пальцами по золотистому шнуру) Если бы я знала, до чего вас доведет женитьба на мадемуазель Калиновской, я бы никогда не допустила этого брака… если бы она не вошла тогда… ведь вы назвали первое попавшееся имя, не так ли, Александр Христофорович? Ольга: (Внезапно останавливается и слышит в соседней зале голоса мужа и императрицы. Прислушалась и кровь отхлынула от лица, руки... не чувствует рук. Ничего не чувствует) Я знала, что к нашему браку небеса не имеют отношения, но это... Какая мерзость! (Убегает со слезами на глазах) Бенкендорф: (императрице, холодно) Вам это показалось, госпожа баронесса. Я люблю мою супругу и намерен жить с нею долго и счастливо. Нижайше прошу извинить, меня призывают неотложные дела. (поклонившись, уходит; испытав настоятельную потребность сделать глоток коньяка, возвращается в комнату, видит рассыпанные на кровати цветы и понимает, что жена здесь недавно была; настроение сразу улучшается; подумав, однако, что самонадеянно было бы и сегодня ждать от нее кофе, решает сам ее найти, спускается вниз, но Ольги нигде нет; спрашивает у жандарма на карауле у входа - тот говорит, что графиня отправилась в сторону конюшни) Шарлотта: (вслед Бенкендорфу) Ах, как вы ошибаетесь, mein lieber Graf... жить долго и счастливо? (смеется, гладя Зизи) Картина 8. Ольга: (На конюшне Никита не успевает ничего сказать или сделать, вскакивает на первую же оседланную лошадь, пришпоривает её, и практически сносит загородку денника. Пускает лошадь в галоп, как только оказывается вне усадьбы) Бенкендорф: (подходя к конюшне, видит, как жена пулей вылетела из ворот, и успевает заметить, что на ней лица нет; Никите) Коня, быстро! (вскакивает в седло и скачет следом) Ольга: (От яростной скачки стало легче дышать. Из вихря разрозненных мыслей и воспоминаний память выхватила самое острое - вечер, который решил её судьбу и разлучил с Александром. Они пили чай с Натали в одной из комнат дворца, когда часы пробили пять часов. В это время ее величество любила слушать чтение вслух. Извинилась перед Наташей и поспешила в покои императрицы. Взялась за ручку двери и услышала голоса - мужской и женский. Охрана у дверей не остановила её, это означало - нужно идти и исполнять свои обязанности. Открывая дверь, услышала слова мужчины: «Я помолвлен и скоро женюсь, ваше ве...» Когда вошла, граф Бенкендорф, а это был именно он, добавил: «женюсь на мадемуазель Калиновской». Книга выпала у нее из рук, она ничего не могла понять и видела только перекошенное злобой лицо императрицы, неискренние поздравления и икона перед лицом. Потом было тяжелое объяснение с графом и его доводы о необходимости такого решения. Она тогда ничего не поняла - думала только о том, что ее могут разлучить с Александром и выслать в Польшу в любой момент. Брак давал призрачную надежду на то, что всё останется как прежде. К тому же граф обещал, что никто не будет знать... Как она могла ему поверить?! Как ему вообще можно верить! Первые капли дождя, упавшие на лицо, вернули ее в сегодняшний день. Дождь грозил перейти в ливень. Натянула поводья и остановила лошадь. Нет, в усадьбу она не вернется. Даже под жандармским конвоем. Развернула лошадь и пустила рысью в сторону охотничьего домика.) Бенкендорф: (Выехав из ворот усадьбы, осведомляется у охраны, в каком направлении поскакала графиня, те указывают на лес. Пришпоривает коня, и через несколько минут оказывается среди деревьев; начинается дождь, листва быстро намокает и становится скользкой, но конь, управляемый опытной рукой, не сбавляет аллюра. Граф размышляет, что могло заставить жену в такую погоду отправиться на прогулку в лес, вспоминает ее ночные метания и искаженное лицо давеча у ворот конюшни, потом в памяти всплывает начало вчерашних скачек, оживленный разговор между Ольгой и наследником, обрывки долетевших слов об «игре с огнем». Постепенно догадывается, куда могла поехать Ольга. Мрачный, сомневается, захочет ли жена, вновь окунувшаяся в прошлое, которого он ее лишил, видеть его теперь, и почти поворачивает коня назад, но беспокойство за нее побеждает сомнения – дают коню шпоры и углубляется в лес.) Картина 9. Никита: (пришёл на кухню, достаёт маленький узелок, из него - колечко) Варя, смотри! Поле на палец как раз придётся? Не господское, с бруллиантами, но и не простое, глянь, гранат звёздочкой. Варвара: Красотища! Молодец, Никитушка, все по-людски делаешь. Правильно. Полинке нашей очень понравится. А начнет хвостом крутить, я ей разуменье вправлю живо. Никита: (насупился) А если кто из молодых господ к ней с подарком сунется, вправлю им разуменье еще живей, дубинкой! Варвара: Ты мне это брось, Никитка! (отвесила подзатыльник) В кандалы, дурень, захотел, а Полинке соломенной вдовой слезы лить? Говорила ж тебе – подобрала она ту финтифлюшку на дворе, когда мы уток чистили. Не до шашней молодым господам с чужими девками, им бы со своими разобраться. Никита: Куда ихним девкам до наших – кожа да кости, а наши – кровь с молоком и медом! Варвара: (смеется) Сладок мёд, да не по две ложки в рот. Вот проводим гостей, и справим вам с Полинкой свадьбу. Каравай испеку, самогона наварю. Ох, и погуляем! Но что это я, заболталась тут с тобой, а там гости обеда ждут. (подхватила необъятную супницу, над которой поднимается аппетитный пар, и вперевалочку поспешила в столовую потчевать гостей) Картина 10. Писарев: (появляется на пороге столовой, где сидят за столом Мари и Натали, Варвара хлопочет возле них) На улице дождь, у меня в душе дождь, а к обеду никто не приглашает. Ну, если гора не идет к Магомету, как говорится... (увидев принцессу) Добрый день, ваше высочество! Натали: (Слыша голос Сержа, не поднимает на него глаз. Равнодушно подносит чашку к губам) Мари: (поворачивает голову) Господин Писарев, добрый день! (шутливо) Куда вы запропастились, шалопай этакий? Писарев: Болтался без дела, что я еще могу делать! Ваше высочество, у вас душа добрая и светлая, совсем как у меня. Мы с вами две одинокие мягкие души в этом жестоком и несправедливом мире. (косится на Натали) Хотя нет, я сегодня встретил еще одно доброе сердце, вообразите - это моя тетушка! (умильно) Просто ангел доброты! Варвара: И вам пожалте закусить, барин. (наливает ему в тарелку солянки) Водочки не желаете? Под соляночку милое дело! Писарев: С нашим удовольствием! (поднимает стопку) За милых дам и за меня, конечно! Мари: (с улыбкой) Серж, не ерничайте! Вас так не радует появление еще одной родственницы? Писарев: Раньше не радовало, а теперь радует! (хлопает себя по лбу) Что ж я у нее не спросил-то, играет ли она на рояле? Мы бы с ней по вечерам для дядюшки дуэтом пели. (наливает еще одну стопку водки) За здоровье моей доброй тетушки Ольги Адамовны! Мари: (тихо) Натали, хотя бы выслушайте его, прошу вас. Вы же сами мне говорили, что следует давать людям шанс. (мягко) Последуйте своему совету. Натали: (шепотом) Простите, ваше высочество, я не испытываю нужды слушать его остроты. Писарев: Вот погодите, княжна, ваш брат к моему дяде на службу поступит, он вам всё про пытки расскажет! Хотя дядя напрасно Мишеля к себе под крылышко зовет - наша работа не для слабонервных, а вот вас бы я рекомендовал в комнату под креслом, вы бы кнутом и пряником, то есть туфелькой, неразговорчивых подследственных делали бы разговорчивыми! Рекомендации самые лучшие (показывает на свой еще не сошедший синяк). Натали: (с иронией) Благодарю за честь, но не привыкла искать легких путей. (при взгляде на багрово-фиолетовый след, холодно) Прошу прощения, господин Писарев, я позволила себе лишнее, но виной тому было лишь ваше грубое поведение. (поднимаясь, принцессе) Ваше высочество, вынуждена вас покинуть, я кое-что забыла в комнате... Писарев: (ей вслед) Мадмуазель Шпилька соизволила извиниться - быть всемирному потопу! (кивает на окно) Вон, уже началось! (добавляет уныло) Какой же я идиот... (принцессе) Скажите, ваше высочество, ну кто меня тянет за язык? (выпивает подряд две рюмки водки) Пойдемте, я вам какой-нибудь романс спою. (уходят в гостиную, Серж садится за рояль и поет принцессе романсы) Мари: (слушает пение Писарева) Серж, ну что же вы так с Натали? (мягко) Подобные остроты не помогут добиться ее расположения. Писарев: (опуская крышку рояля) А вы думаете, ваше высочество, что-нибудь изменится, если я ей стану говорить нежные слова? Она меня высмеет и выставит шутом гороховым, так пусть уж я сам буду шутом - по крайней мере, не так обидно. (на мгновение сквозь шутовскую маску проступает грусть) Я для нее тот, кем она хочет меня видеть. (маска возвращается) Ну и пусть! Самые лучшие в мире женщины достались его высочеству и моему дядюшке, а мне достался этот рояль. (снова поднимает крышку и играет что-то веселое) Мари: Серж, с вас убудет, если вы отбросите шутки и поговорите с Натали серьезно? Я уверена, покажи вы ей себя настоящего, все пойдет по-другому. (мягко улыбается) Упрямее вас двоих я никого не видела... Хотя нет, у его высочества упрямства больше. Писарев: А я ей подарок купил в столице, в долги новые влез... (показывает принцессе брошь в виде букета из драгоценных камушков) Правда, красивая? Фарфоровую вазу покупать не стал - она бы ее об мою голову разбила. Мари: (любуется украшением) Какая изящная вещица! Натали она должна понравиться. (призадумавшись) Я постараюсь вам помочь, Серж. Писарев: (встрепенувшись) Правда, поможете? (целует ей руки) Ваше высочество, только прикажите, я для вас с Александрийского столба спрыгну! Забалуев: (слонялся поблизости, сунул глаз в приоткрытую дверь) Как старается господин Писарев составить компанию невесте престолонаследника! (скабрезно хихикает) Продолжение следует.
NataliaV: Я чувствую острую потребность выпить, а со мной это бывает крайне редко. Вернусь и смогу уложить эмоции в предложения. Надеюсь.
Алекса: Большое дело, когда можно читать всю историю последовательно. Я не играла, а была только читателем, поэтому не успевала везде с игроками, а по темам читать, ну такое. О, сколько нам открытий чудных готовит пьеса. Gata пишет: ткрывая дверь, услышала слова мужчины: «Я помолвлен и скоро женюсь, ваше ве...» Когда вошла, граф Бенкендорф, а это был именно он, добавил: «женюсь на мадемуазель Калиновской». Я только сейчас задумалась, действительно, Бенкендорф назвал имя невесты случайно?
NataliaV: Gata пишет: Саня тот еще попрыгунчик, но все ж таки жена друга и гостеприимного хозяина - поди, хватило бы совести придержать живой нрав :) Этого мы уже не узнаем. Алекса пишет: действительно, Бенкендорф назвал имя невесты случайно? Так звёзды сошлись, полагаю. Что на уме, то и на языке. В этом отрывке максимальная концентрация любви, ненависти, ревности, боли, утраченных иллюзий и разочарований над домом барона Корфа. И все персонажи до чего хороши, что я не знаю о ком написать, в душе моей полное смятение до сих пор.
Olya: Я опять в отстающих Но скоро догоню вас и повествование. И тогда уже раздую снежинки впечатлений.
Светлячок: Катя делает нам нервы, выкладывая самые мощные сцены по дням недели. Я вся одно сплошное негодование.
полная версия страницы