Форум » Альманах » "Меч и роза" - пьеса » Ответить
"Меч и роза" - пьеса
Gata: Название игры: Меч и роза Фрагмент летописи о нравах испанской высшей знати середины ХVI века, с элементами жизненной корриды. Работа над сюжетом: Роза, Gata, Светлячок, Царапка Иллюстрации: Gata Переработка игры в пьесу: Царапка Действующие лица и исполнители: Дон Алехандро Христофор де Фаль, герцог Бенедорфе - Gata Дон Серхио Дементес, граф Писарро, племянник герцога – Светлячок Ольхита Калиноза де Арагон, дочь вице-короля Арагона – Роза Барбара де ла Вега, дуэнья – Светлячок Фрай Валдомиро де Корфо-и-Вано, член трибунала святой инквизиции в г. Толедо – Царапка Фрай Андрес де Заба-и-Луя, помощник фрая Валдомиро - Царапка Донья Мария Агнеса де Ачара, вдова маркиза Педро Мигеля Долговареса - Gata Мария ди Медичи, флорентийская изгнанница - Роза Донья Софонисба, младшая дочь маркизы Долговарес - Gata Картинки кликабельны.
Ответов - 131, стр:
1 2 3 4 5 6 7 All
Gata: Дон Алехандро Христофор де Фаль, герцог Бенедорфе Имеет еще два десятка графских и герцогских титулов, которые здесь опустим ради экономии места, кастильский гранд из числа имеющих высшую привилегию - говорить с королем и получать его ответы с покрытой головой. Подростком был отдан родителями в военно-монашеский орден Алькатравы, где благодаря незаурядным способностям быстро сделал карьеру. Когда умер бездетным младший брат, любимчик родителей, взял под управление все многочисленные вотчины семьи. Участвовал в войне Коньякской лиги и трех последних итальянских войнах, сражался против берберийцев. В магистры Ордена был возведен еще императором Карлом V, пользуется доверием его сына - короля Филиппа II, насколько этот подозрительный монарх вообще способен кому-то доверять. Установил в Ордене жесткую дисциплину, сурово пресекает воровство, пьянство и прочие бесчинства. Трех местечковых командоров, пытавшихся подать на него жалобу королю, заставил эту жалобу съесть без вина и оливкового масла. Самоуверен, никого не боится и не слушает ничьих советов. При слове «инквизиция» презрительно пожимает плечами. Чужд нежных привязанностей, кроме единственного племянника, сына покойной сестры. Доволен, что сумел воспитать в мальчишке главное – тот не трус и не подлец, а остальное облетит, как штукатурка с фресок в главной часовне Ордена (богомаз уже огреб по первое число и судорожно вбивает в новые краски побольше яиц). Увлечения – шахматы и соколиная охота. Приложения: Портрет кисти Тициана, подарок императора Карла V за битву при Мюльберге Меч работы лучших толедских мастеров – подарок короля Филиппа II
Gata: Дон Серхио Дементес, граф Писарро Племянник герцога де Бенедорфе по материнской линии. Красавчик. После смерти родителей остался под опекой дяди, не склонного к сантиментам и педагогическому благодушию. Строгое, военное воспитание герцог компенсировал привязанностью к родной кровиночке. Кровиночка рос любознательным и начитанным шалопаем. За каждый подзатыльник от тяжелой руки родича дополнял парадный портрет дядюшки в доспехах верхом ослиными ушами. Особенно герцог оценил, когда Серхио в творческом азарте изобразил коню вымя. Летели годы. Результат блестящего воспитания: воин, поэт, гуляка, выпивоха и любимец женщин. По завещанию родителей до женитьбы не может вступить в права немалого наследства и транжирит ежемесячное содержание, назначенное дядей. К чему жениться, если женщины выпрыгивают из юбок стоит им только подмигнуть, а ты наследник самого герцога де Бенедорфе, магистра и бла-бла?! Единственная и неизменная страсть графа Писарро – это коррида.
Gata: Донья Ольхита Изабель Мерседес де Калиноза Арагонская Единственная дочь вице-короля Арагона. Воспитана, как подобает её положению: музицирует, танцует, говорит на нескольких языках, прекрасно держится в седле, умеет вести светские беседы, вышивает и т.п. Вице-король, занятый политическими интригами, и мать, помешанная на религии, не слишком много времени уделяли девочке, окружив ее лучшими педагогами и положившись на заботу дуэньи. В их обязанность входило воспитать образованную и послушную будущую жену и мать для политически выгодного брачного союза . Однажды, в редкие минуты отцовства, играя с дочерью в шахматы, Калиноза прозрел – перед ним сидела красавица с характером, которой палец в рот не клади. Тут же были предприняты запоздалые попытки обуздать строптивый нрав наследницы, и донью Ольхиту отвезли цистерианский женский монастырь Санта-Лусия в Сарагосе. Через нескольк лет мать-настоятельница сдалась – переупрямить гордячку и заставит делать что-то против её воли было невозможно. Калиноза понял, что с таким же успехом он может высечь собственный портрет и вернул дочь домой под замок. Папуля доньи Ольхиты
Gata: Барбара де ла Вега Дуэнья при дворе Арагонского вице-короля с колыбельного возраста доньи Ольхиты. Жизнерадостная, любвеобильная обжорка и пышка. Внебрачная дочь кастильского служилого дворянина, павшего геройской смертью во время военного похода армии Карла V. Не замужем по причине всего выше перечисленного. В cвоенравной воспитаннице души не чает. Потакала капризам и желаниям, покрывала шалости, защищала, по каждому чиху созывала врачебный консилиум, короче, баловала как могла. Когда юную Ольхиту отдали в монастырь Санта-Лусия для надлежащего ее происхождению и положению образования и воспитания, несколько лет безутешно рыдала от тоски по «моей голубке» в разнообразных позах на груди овдовевшего Калинозы. Треск монастырских стен от нашествия армии поломников мужского пола, мечтающих хоть одним глазком взглянуть на «арагонскую розу», долетел до ушей вице-короля. Инфанту вернули во дворец под опеку непомнящей себя от радости дуэньи и вооруженной охраны. Из семейного альбома. Барбара с маленькой доньей Ольхитой.
Gata: Дон Валдомиро де Корфо Родился в знатной и богатой семье. Его предки сражались с маврами. Юноша учился, как подобает, военному искусству, служил во Фландрии и несколько лет вёл себя, как обычные офицеры – был отважен в бою и гулял напропалую на отдыхе. Однажды попал в засаду, где потерял друга, а сам выжил чудом – пуля попала в распятие на его груди. Дон Вольдемаро, потрясённый горем, счёл своё спасение знаком свыше, и ушёл с военной службы, дабы посвятить себя Богу. Поступил в университет, готовясь принять обет. Пламенно возненавидел врагов короля и святой Церкви, особенно тайных – за что его приметили инквизиторы и взяли на службу. Дон, теперь фрай Валдомиро с рвением взялся за новое дело, честно блюдя обеты. Воспитание сказывается на его манерах – с мужчинами он учтив, но чуть надменен, с женщинами – любезен, хотя держится отстранённо. В Святую инквизицию поступил донос о том, что дон Алехандро де Бенедорфе вольно высказывается о политике герцога Альба во Фландрии, главное – сочувствует еретикам, уничтожаемым герцогом беспощадно, и на фрай Вольдемаро, как на человека благородного происхождения и бывшего военного, была возложена деликатная миссия проверить слухи – кого попало не пошлёшь к такому высокопоставленному подозреваемому. Действовать прямо – не стиль Святого суда, тем более с сильными мира сего, так что официальный повод расследования – некоторые имущественные разногласия между инквизицией и орденом, магистром которого является дон Алехандро.
Gata: Донья Мария Агнеса де Ачара Вдова маркиза Педро Мигеля Долговареса. Замуж была выдана очень рано, благодаря чему, имея трех взрослых детей, остается всё еще относительно молода и недурна собой. Восемь лет назад потеряла супруга, подавившегося оливкой за обедом, с тех пор каждый год, в день его памяти, раздает толедским нищим несколько мешков оливок, за что снискала прозвище сеньора Асейтуна (маслина). Педро Андреас, первенец и любимец, делает карьеру при дворе, это требует много денег, поэтому мать возлагает большие надежды на брак сына с обещанной ему в колыбельном возрасте наследницей графа де Калинозы. Старшая дочь сбежала в Америку с португальским идальго Мигелем Репьяишем. Младшую дочурку, вообразившую себя Софонисбой Ангисоллой (итальянская художница), мать заперла в монастырь. Оказывает покровительство дальней родственнице покойного мужа, флорентийской изгнаннице Мари Медичи, которая покорно отдает «тетушке» всё, что ей не слишком регулярно присылают из Италии. В последние месяцы, надо сказать, не присылали ничего, но маркиза Долговарес скрепя сердце терпит приживалку, так как от этих Медичи всего можно ждать – сегодня они изгнанники, завтра снова при славе и богатстве, а то еще и яду в любимое кушанье добавят. Тщательно скрывает ото всех, даже от духовника, страсть к некоему кабальеро, оставшемуся хладным к ее чувствам.
Gata: Мария ди Медичи (Maria Romola di Ferdinando de' Medici) Из рода флорентийских Медичи, банкиров, ростовщиков, торговцев и покровителей искусств. Ревностная католичка. Двоюродная племянница Екатерины Медичи, королевы Франции. Правнучка Лоренцо Медичи, прозванного Великолепным. Для одного из карнавалов Лоренцо сочинил песенку, полюбившуюся жителям Флоренции: О, как молодость прекрасна, Но мгновенна. Пой же, смейся! Счастлив будь, кто счастья хочет, И на завтра не надейся. Печальное "завтра" для семьи наступило с появлением в городе Саванаролы. Не без его влияния Пьеро Медичи, дед Марии, был низложен жителями Флоренции и бежал в Рим. Медичи несколько десятилетий не возвращались во Флоренцию. А когда вернулись, оказалось, что история их ничему не научила. Опять они непременные участники переворотов. В скорости случилось и «послезавтра»: враждебная Медичи семья Пацци подняла вооруженный мятеж. Наступило тяжелое и кровавое время, и братья Марии решают спрятать ее от греха подальше в Испании. Мария тоскует по любимой Флоренции приживалкой в доме дальней родни Долговаресов. До приезда в Толедо и после:
Gata: Фрай Андрес де Заба-и-Луя Родовит, но предки его подвязались больше при казначействе, чем на войне. После очередной ревизии вовремя бросился под покровительства Святого суда. Отличился в розыске и конфискации имущества еретиков, но подозревается в излишнем усердии при обеспечении благоденствия одной милой синьоры, пятеро ребятишек которой числятся детьми её давно уехавшего в Америку мужа. По этой причине назначен не главным, а помощником в серьёзном расследовании благонамеренности дона магистра Алехандро. Тайно уязвлён второстепенностью своей роли при знатном и фанатичном мальчишке.
Gata: Донья Софонисба Эухения де Ачара-и-Долговарес Младшая дочь маркизы доньи Марии Агнесы. С детства любила рисовать, портила стены в доме и уроки по чистописанию. Став старше, в рисовании находила отдушину от тирании матери. Не осуждает сестру, которая сбежала из дома-тюрьмы хоть с бедным, зато любимым человеком, и втайне презирает брата, который шагу не сделает без материнского согласия, но любит всех троих, как и положено доброй дочери и сестре. Несколько месяцев провела в монастыре, куда мать ее отправила в ответ на просьбу о позволении взять несколько уроков живописи у Антонио Моро. Поначалу с энтузиазмом взялась расписывать фресками монастырские стены, но вскоре поняла, что церковная живопись - это не то, о чем она мечтала. Услышав, что магистр Ордена Алькатравы прогнал художника, напортачившего с росписью, удрала из монастыря, переодевшись юношей. Надеется вскоре заработать на вожделенные уроки у маэстро живописи.
Gata: Кликабельно Перевод со старо-испанского Испания. 1560-е годы. Вице-король Арагона граф Хуан Карлос де Калиноза де Арагон за годы правления автономией умудрился вызвать неприязнь всей местной знати и прочего населения непомерными налоговыми поборами по поводу и без, в т.ч. дорожной пошлиной за пересечение границы. В Мадрид к королю Филиппу II полетели депеши с жалобами и доносами. Почувствовав мягким местом, что вокруг сгущаются тучи, Калиноза, прежде планировавший выдать дочь за Санчо Наваррского, решает заручиться поддержкой авторитетной фигуры при мадридском дворе, имеющей влияние на короля Филиппа – магистра рыцарского ордена Алькатравы, кастильского гранда герцога де Бенедорфе, который в это время прибыл в Сарагосу, столицу Арагона, по делам своего ордена. Историческая справка: жители разных областей недавно объединенного королевства друг друга, мягко скажем, не жаловали. Арагонцы считали соседей невежественными грубиянами, кастильцы же арагонцев – напыщенными гордецами. Но, когда земля горит под ногами, в ход идут соображения высшего порядка. Наступив на горло собственной спеси, Калиноза отдал руку единственной дочери и наследницы доньи Ольхиты племяннику герцога де Бенедорфе – графу Писарро. Мнения молодых людей, как водилось в то время, никто не спрашивал. Тут же подписали брачный договор, утрясли вопросы приданого (2 торговых города, несколько замков, пастбища, три повозки сундуков с золотыми дублонами, не считая серебряной посуды, драгоценностей, мехов и мебели-текстиля), и герцог обручился за племянника, даже не поинтересовавшись, хороша ли собой девушка. На другой день после объявления о помолвке герцог с кортежем невесты, свитой, прислугой и вооруженной охраной направился в сторону своего замка Фаль в Кастилии…
Gata: Толедо Таверна «Рассвет мертвецов» в Толедо. Ранее утро. Друзья-собутыльники в отключке. Граф Писсаро единственный, кто шевелится после бурной ночной пирушки. Дон Серхио: (пристроил лист на спине друга и пишет, обмакивая перо в услужливо пододвиную хозяйкой таверны чернильницу) "Коль сам Господь велел сеньорам Достойно проживать в запое, Не мне на них глядеть с укором, Я, промолчав, глаза закрою. Всем нищим счел он за благое Навеки подарить терпенье, А кто ни то и ни другое, Тем хлеб, соленья и варенья. Для них просверлят дырку в бочке, Сготовят соус, крем собьют, Вкрутую, всмятку и в мешочке – Они любые яйца жрут. Они не каменщики тут, Кто тяжко вынужден трудиться, Но вовсе не почтут за труд Без виночерпия напиться". (Появляется ординарец весь в мыле и передает письмо от герцога де Бенедорфе.) Дон Серхио: О, чёрт, ик, дядя задумал меня женить! Не было печали. На арагонке. Да они все уродины и ломаки. Не бывать этому! (шлепнув по попке хозяйку таверны, восьмерками выходит на улицу, вскочил в седло и рванул в сторону городских ворот Толедо) (Примечание: Здесь и далее стихи классиков Европы. Серхио будет собирательным образом поэтов Средневековья) Толедо. Дом Долговаресов Донья Мария Агнеса: (В отвратительном настроении - земля слухами полнится, и скорая свадьба племянника герцога Бенедорфе с дочерью вице-короля Арагона уже не секрет; отхлестала по щекам камеристку, любимую карлицу прогнала на кухню) Maldito Калиноза! (портрету покойного мужа) Ты должен был взять с него письменное обещание, Педрильо! Где мне теперь искать невесту для нашего Андресито? Все знатные и богатые разобраны еще в пеленках! (велит всхлипывающей служанке подать мантилью и позвать донну Марикилью - они идут в церковь) Никакого от нее проку, пусть хоть помолится, чтобы новый жених нашей Ольхиты провалился в ад! Или хотя бы утонул в Тахо. Донна Мария: (вздохнула и закуталась в плащ - из Флоренции и сегодня нет ни писем, ни денег, поспешила к донье Марии Агнесе) Доброе утро, тётушка. Как себя чувствует ваша печень? Донья Мария Агнеса: Вашими молитвами, Марикилья. (окидывает родственницу холодным взглядом) Вы носите слишком светлые платья, дитя мое. Если у вас нет денег на новое, я велю перешить вам два моих, они почти не поношены, и будут вам к лицу. Донна Мария: (под взглядом тетушки вся сжалась, лепечет) Благодарю, но у меня есть деньги... Будут. (мысленно прикинула что из украшений можно заложить у ростовщика) В Италии темное надевают только, когда траур. (почти выкрикнула в волнении) А мои братья живы! Донья Мария Агнеса: (с уксусной улыбкой) В Испании темное надевают только самые знатные дамы. Донна Мария: (жалкая попытка куснуть в ответ родственницу) А самые знатные дамы Италии надевают только то, что красиво. Донья Мария Агнеса: (про себя) Когда она, наконец, туда вернется? Толедо. Главный собор Фрай Андрес: (перед поездкой в Фаль улаживает свои дела в соборе Толедо - принять дары, дать советы о том, какие дары и, главное, сколько, угодны святой Церкви и инквизиции, читает доносы: «У соседа кошка родила чёрных котят! Нет ли здесь богохульства». Вздыхает) Что возьмёшь с кошки! И хозяин у неё - голодранец! Донья Мария Агнеса: (подталкивает Мари к распятью) Помолитесь пока за здоровье ваших братьев. Фрай Андрес: (медовенько улыбается вошедшей в храм донье Марии Агнессе) Доброе утро, дочь моя, доброе утро, добродетельная сеньора, драгоценная донья Мария Агнеса! Донья Мария Агнеса: Доброе утро, отец Андрес! (целует воздух в пяти сантиметрах от его руки) Уделите мне несколько минут для исповеди. (уединяется с ним в одном из боковых нефов) Донна Мария: (пока тетушка не видит, бочком к выходу из церкви – можно успеть продать нитку жемчуга) Донья Мария Агнеса: (исповедавшись в каких-то пустяках, прикладывает кружевной платочек к глазам) Бедняжка Марикилья, я так переживаю о ней... (проникновенным голосом) больше, чем о родных дочерях. Пекусь о ее благе, не покладая рук, но что я могу, скромная вдова... Марии нужен муж, который бы любил ее и защищал. Нет ли у вас кого на примете, отец Андрес? Фрай Андрес: Добрая Вы душа! (вздыхает, думая, что ему с этого получится поиметь). Ваша подопечная, конечно, девица набожная, скромная и благородная... осталось уточнить сущий пустяк - туфельки к свадьбе она купит сама или нужно позаботиться жениху? (смотрит с невинным взором, не сомневаясь, что его поймут правильно). Донья Мария Агнеса: (поведя бровью - знает, с кем имеет дело) Не босиком же к алтарю идти. Когда бы с Божьей помощью (перекрестившись) мне удалось устроить счастье Марии, Господь нашел бы во мне щедрую благодарительницу. (вздохнув) А ведь как бывает - взять хоть дона Серхио Писарро, племянника сеньора магистра... женится на арагонке, невесть какого нрава, обречет себя на несчастную, быть может жизнь... (снова вздыхает и крестится) Когда б Господь подсказал ему путь к счастью... Фрай Андрес: (в курсе прежних семейных планов доньи Марии Агнесы, схватывает на лету). Да-да-да такой приятный молодой человек! И, представьте себе совпадение, я уезжаю сегодня в Фаль. Быть может, у Вас появятся срочные дела ко мне, придётся совершить маленькое путешествие. (ухмыляется) тем, кто спрашивает инквизитора, откроют любые двери. Дорога в Фаль Барбара: (сидит в карете напротив доньи Ольхиты и радостно обозревает в окно пейзажи Кастилии, где она не была уже лет двадцать) Ах, нет ничего краше Кастилии! А какие здесь мужчины! (подмигивает инфанте и тут замечает, что девушка за всю дорогу не проронила ни слова) Голубка моя, сеньорита, к чему печалиться? Чужие языки донесли, что граф Писарро - знатный красавец! Донья Ольхита: (откинула вуаль) Мне нет никакого дела до того, красавец он или рябой! Не могу простить отцу, что он отдал меня какому-то кастильцу и мнения моего не спросил. Барбара: (вздохнула) Такова наша женская доля. (но долго печалиться не умеет, смеется) Можно повернуть это дело в свою пользу и многое приобрести. Когда жених увидит мою ласточку, он с рук будет есть и ножки целовать, а вы - крутить им, как захотите. Донья Ольхита: (откинулась на подушки и опустила вуаль) Утраченные иллюзии - это тоже ценное приобретение. Дон Алехандро: (Едет впереди длинного каравана карет и повозок с приданым, справа блестит серебряная лента реки Тахо; доверенному дворянину) Фомпедроса, сообщи сеньоре, что через несколько часов мы достигнем замка Фаль. Донья Ольхита: (какой-то кастилец попытался сунуть нос между занавесками в окно кареты, но верный охотничий пес его облаял и попытался цапнуть, кастилец не успел открыть рот и ретировался) Барбара: Ихи-хи-хи! (хохочет всем пухлым телом) У нашего пёсика тоже арагонский нрав. Дон Алехандро: (вернувшемуся с виноватым видом Фомпедросе) Не захотела тебя слушать? (усмехнувшись) Надеюсь, с моим племянником она будет полюбезнее. Дон Серхио: (Скачет впереди ординарцев и слуг под развевающимися штандартами с фамильными гербами. Дорога из Сарагосы в Толедо, которая идет через Фаль - одна, поэтому вскоре показался арагонский кортеж. Подъезжает к дяде, который монументом самому себе возвышается в седле) Дядя, я требую объяснений, ик... (еще не протрезвел и старается дышать в сторону) Дон Алехандро: (узрев племянника, нахмурился) Почему ты здесь, Чеко? Разве я не велел тебе подготовить всё к встрече в замке? (ветерок доносит букет ароматов отнюдь не роз, протягивает суровую длань в грубой кожаной перчатке и выкручивает любимому племяннику ухо) Прочь отсюда, пока я не освежил тебя в реке! Дон Серхио: (вывернулся из железной лапы герцога) Да, я пил! Пил за ваше здоровье, дядюшка. Пил так, что вы теперь бессмертны! И чем вы меня отблагодарили за любовь и преданность? Подсунули какую-то каракатицу ростом с табурет, толстуху с оспой на все лицо? Дон Алехандро: (слушает племянника с бесстрастным лицом) Дон Серхио: Дядя, я хочу ее видеть. Сейчас же. Лучше умереть от ужаса до первой брачной ночи. Барбара: (одним глазом обозревает из-за зановесок обстановку с открытым ртом) Прискакал ваш жених, донья Ольхита. Копытами бьет от нетерпения. Поглядите сами, такой голубок! Дон Алехандро: (племяннику) Ты собираешься брать невесту приступом, как Родриго Понсе де Леон - Гранаду? (подзывает четырех рыцарей из свиты – меньше с племянником не справятся) Доставьте сеньора Серхио в замок и проследите, чтобы он к нашему приезду выглядел, как подобает счастливому жениху. Донья Ольхита: (кортеж остановился, до девушки долетела перебранка между баритоном и тенором, слушает и начинает закипать) И не подумаю cмотреть на кастильского увальня со следами беспробудного пьянства и умственного отдыха на лице! (щеки залил румянец) Каков наглец! Я все сделаю, но постараюсь обручальное кольцо ему в гроб положить. А сейчас мы его проучим. (подмигнула дуэнье) Барбара: (через минуту в окне кареты появилась изящная ручка в кружевной перчатке с фамильным перстнем Калинозы, а над ней между занавесок жизнерадостное лицо дуэньи с улыбкой в обе щеки и щербиной посреди рта, кружевная ручка подперла три подбородка, и Барбара почпокала на графа ресницами) А вот и я, мой сладкий голубок! Дон Серхио: (побелел) О, чёрт, ей лет сто. Мне столько не выпить! (обернулся к герцогу) За что, дядя?! (снова чертыхнулся, вскочил в седло и умчался) Донья Ольхита: (тихонько рассмеялась в ладонь) Дон Алехандро: (глянул вслед племяннику уже не так сердито, в усах промелькнуло даже что-то похожее на улыбку - юнца надо было проучить, ничего, тем приятнее будет встреча; даже если дочка Калинозы лицом похожа на отца, сложение у нее, насколько позволяли судить мантилья и двадцать слоев парчи, вполне отвечает поэтическому складу души Серхио; подъехав к карете, Барбаре) Передайте вашей госпоже, что я оценил ее шутку, и пусть не взыщет на шутку моего племянника. Он добрый малый, и еще сумеет ее очаровать. (делает знак кортежу двигаться дальше) Барбара: (падает на подушки с глазами - блюдцами, пухлые ручки прижаты к груди) Какой мужчина! Донья Ольхита: Раз в жизни и осел делает ход конём. (удивленно моргнула ресницами) Если тебе понравился мой жених, можешь забрать его себе. Барбара: (замахала ручками) Бог с тобой, ласточка моя, я говорю о сеньоре герцоге. Вот это настоящий кабальеро! (на глазках появилась томная поволока) Выносливый, поди. Не юнец, который позвенел бубенцами, вжик-вжик и уснул. Они в своих рыцарских орденах всё граали ищут. Невдомёк, что самый священный грааль, он у женщины между ног располагается. Уж я бы его светлости свой граальчик даром подарила. Донья Ольхита: (густо покраснела, но сдержала эмоции - её дуэнья была всегда сильна на язык - и перевела разговор на другое) Барбара, ты же родом из Толедо. Сколько дней пути до Португалии? Барбара: (дуэнья была не только родом из Толедо, но ещё была сообразительной) Неужто бежать задумали?! Папеньку удар хватит. У него же сердчишко слабое. Донья Ольхита: Его сердце легко справилось с разлукой. Выдержит и последствия. К тому же, после свадьбы моя судьба - больше не его забота. Я выйду замуж, как предписывает мне долг и честь, но не больше. (впереди выросли стены замка Фаль, накинула вуаль) Поговорим об этом после. Мне понадобиться твоя помощь и молчание.
Gata: Толедо Донна Мария: (накинула капюшон и быстрым шагом пересекает площадь) Дон Серхио: (скачет, не разбирая дороги и в надежде, если повезет, сломать себе шею до свадьбы; под копытами лошади раздался какой-то писк, резко потянул поводья на себя и спешился, помогая девушке подняться) Прошу простить меня, сеньорита. Я спешу. Чем мне исправить мою оплошность? Донна Мария: (руки-ноги целы) Сеньор окажет мне любезность и будет прощен, если подскажет дорогу к самому щедрому ростовщику Толедо. Дон Серхио: (нахмурился и посмотрел внимательно на девушку) Подобные скряги - не лучшая компания для юной сеньориты. Решили заложить фамильный чепчик троюродной бабушки? Извольте, провожу. Это через дорогу (показал куда). Донна Мария: (улыбнулась) Grazie, но я справлюсь сама. (еще не хватало, чтобы этот красавец видел, как она торгуется и пересчитывает эскудо, побежала в указанном направлении и скрылась в лавке) Дон Серхио: (хмыкнул про себя) Итальяночка! (но преследовать не стал) Сколько человеку ни давай советов, а он все равно хочет жить хорошо. (вскочил в седло и направился в Фаль навстречу египетской казни) Донна Мария: (запыхалась, но вернулась в церковь к окончанию исповеди тетушки, в бархатном мешочке на поясе приятно позвякивали золотые монеты, торговаться Медичи умели и любили - хватит на новые платья и прочие дамские штучки, остальное придется отдать в жадные руки родственницы, чтобы та прикусила свой ядовитый язык хотя бы на неделю) Донья Мария Агнеса: (фраю Андресу, продолжая беседу) Неужели хозяин Фаля имел несчастье... то есть будет иметь счастье оказать гостеприимство святой инквизиции? (быстро соображает, какую из этого можно извлечь выгоду - если у герцога грядут неприятности, и если избавить их от него с помощью любезного и сообразительного фрая Андреса, герцог, несмотря на спесь, должен будет отблагодарить... только бы он не успел обвенчать племянника раньше) Возможно, у меня появятся срочные дела... там, куда вы направляетесь, отец Андрес. (протягивает ему тугой кошелек) На благие дела (крестится) во имя Господа нашего. (оглянувшись в поисках родственницы) Вы уже помолились, Марикилья? Донна Мария: (до этого незаметно прислушивалась к разговору - кто такой этот граф Писсаро? если его упоминают Долговаресы, стоит держаться от него подальше) Со всем усердием, тётушка. Колени до сих пор ноют. Донья Мария Агнеса: (инквизиторский взгляд) А почему юбка на коленях не мятая? Донна Мария: (похлопала невинно ресницами) Я молилась, как вы учили, тётушка - коленями не на платье, а на пол. (перекрестилась) Донья Мария Агнеса: (улыбнувшись по-матерински) Бережливым девушкам Господь посылает новое платье, а благодарным (со значением) богатого мужа. (садятся в карету и едут домой) Фрай Андрес: (принимает кошелёк, твёрдо намереваясь направить его на доброе дело - воспитание детишек бедной соломенной вдовы, благодаря Господу и его верного слуги умножающей число подданных короля; едет в Фаль, трясётся в карете, ворча) Всё как всегда! Одни главные с грамотами и почётом, другим – работать! Скачет тут, там красуется, а мне в бумагах сидеть! Ничего, моё от меня не уйдёт! Тем лучше, что от мальчишки никакого проку в счетах и доносах. С Божьей помощью именем Святой инквизицией округлю виноградники моей дорогой доньи Теофилы! Ах… (умильно вспоминает её пышные прелести) Ай-ай-ай, Вадиньо, слушайся маму! (грозит пальцем маленькому озорнику, оставшемуся в Толедо) Дорога в Фаль Фрай Валдомиро: Получив инструкции Святого суда, выехал верхом на рассвете, хотя ехать недалеко, но утренняя прохолада милее знойного дня. Дорога прекрасна. За спиной – мрачные стены Толедо, впереди – замок Фаль и непростые заботы. Но пока благородный конь мчит молодого всадника, можно не думать о прошлом и будущим, наслаждаясь солнцем и ветром. Давно Валдомиро не видел полей, забыл, как огромно синее небо, к которому несколько лет обращал только молитвы. Бывший капитан отлично сидит в седле, руки сильные, как и прежде, уверенно держат поводья. Ближе к замку посланец святой инквизиции с сожалением пустил коня шагом, дожидаясь кареты фрая Андреса. Дон Серхио: (уже показались шпили Фаля, а над ними нарисовалось лицо толстухи, которое хотелось забыть навсегда) «Я знаю, как на мёд садятся мухи, Я знаю Смерть, что рыщет, всё губя, Я знаю книги, истины и слухи, Я знаю всё, но только не себя!» (хмыкнул и въехал в ворота замка) Видимо, не знаю, коль сам стремлюсь на вилы. Фаль Дон Алехандро: (Всадники и повозки, гремя подковами-колесами по подъемному мосту, под фанфары въезжают во двор замка, но дона Серхио там не наблюдается, ни трезвого, ни пьяного; мысленно пообещав отбить племяннику всё, кроме того, чем он должен будет поддержать честь кастильского дворянина в первую брачную ночь, герцог распахивает дверцу кареты будущей племянницы и протягивает руку) Добро пожаловать в замок Фаль, донья Ольхита. Донья Ольхита: (из кареты с радостным лаем выскочила её любимая гончая, выходит, опираясь на руку будущего родственника, роняет сквозь вуаль взгляд на огромный замок, конца и края которому не видно) Я ожидала увидеть что-то более значительное, сеньор герцог. Это ваш охотничий домик? Дон Алехандро: (начинает понимать, что, кажется, привез племяннику головную боль, ну да ничего - пусть справляется; поднимаясь с гостьей по лестнице в главный зал, откуда идут галереи во внутренние покои) После свадьбы вы будете жить в одном из замков моего племянника - их можно будет перестроить по вашему вкусу, сеньора. (потрепав по ушам бегущую рядом собаку) У вас прелестная левретка. Барбара: (хохотнула) В этой игре нам не надо ничьих. Донья Ольхита: (гордо несет себя по лестнице, приподняв на золотой цепочке подол платья и ступая сапожками из тонкой кожи по изразцовому мрамору, про себя) «После свадьбы я буду жить где и как пожелаю, подальше от вашей семейки». (вслух) Я ожидаю, что эти замки расположены в более живописной местности, где свежий воздух развеет винные пары. Дон Алехандро: В вашей власти заменить виноградники оливковыми рощами. Донья Ольхита: (бархатным голосом) О, вы еще не видели моего котёнка. (из дальней повозки раздался рык ручного гепарда) Я позволю вам, как близкому родственнику, его погладить, сеньор. Барбара: (Ловит каждое слово диалога, знает, что этот переливчатый тембр голоса у инфанты появляется, когда ее голубка что-то затевает) Ха-ха, пока мы - вас, а не вы - нас. Ну же, мой кабальеро, я уверена, ваша любимая поза - сверху. Дон Алехандро: (и это монастырское воспитание? Чеко скучать не придется) Мой племянник обожает котят. (остановился на пороге покоев, отведенных будущей родственнице, любезно-приказным тоном) После отдыха прошу вас отобедать с нами, донья Ольхита. Пришлите вашу служанку сказать, какие блюда вы предпочитаете. (покинув дам, спускается по лестнице назад в главный зал) Фомпедраса, ты до сих пор не отыскал дона Серхио? Дон Серхио: (дядин глас достанет и в аду) Я не терялся, дядя. Ну, и где мой клад заветный? Набивает утробу, чтобы брачное ложе проломить? Дон Алехандро: Оценить аппетит невесты сможешь за обедом. Пить будешь только воду, чтобы в глазах не двоилось. (приказывает своим людям запереть ворота замка, чтобы племянник не вздумал удрать, и удвоить охрану снаружи - на случай, если тот захочет сигануть в окно) Донья Ольхита: (в комнате сбрасывает вуаль, Барбаре) Этот кастильский медведь вообразил, что последнее слово останется за ним и не привык к отказам. Слава Иисусу, мне недолго придется терпеть его покровительственный тон. Что тебя в нем привлекло, решительно не понимаю?! Самоуверенный, упрямый и твердолобый, и племянник ему под стать. (отдает распоряжение служанкам, те суетятся с сундуками, платьями, готовят ванну с розовым маслом, с наслаждением погрузилась в теплую воду, почесала за ухом гончую и прикрыла глаза) Пусть Хасинта передаст мажордому... впрочем, я ничего не хочу из рук кастильского повара. Барбара: (присела рядом с ванной и гребнем расчесывает густые кудри Ольхиты) Ласточка моя, ничего и не скушаешь? Весь день в дороге. Так и в обморок недолго упасть, а в обмороки полагается падать аккурат после свадьбы около брачной постельки. (подмигнула и захохотала, когда инфанта щелкнула пальцами по воде, и брызги прилетели в нос дуэньи) Фрай Валдомиро: (Грамот от инквизиции довольно, чтоб растворились все двери. Бросив поводья конюху и подождав с кряхтением вылезающего из кареты фрая Андреса, молодой инквизитор велел доложить герцогу о прибытии посланцев Святого Суда.) Дон Серхио: (хандрит в компании гитары, но тут слышит о приезде святош, отбросил инструмент и вышел посмотреть, кто пожаловал) До ужина успею наеретить, и они меня под благовидным предлогом суда и следствия избавят от женушки! (вдохновлен идеей, и тут узнал капитана де Корфо) Ба, кого я вижу! Фрай Валдомиро! А это кто с тобой? Прибыли с милыми улыбками для тщательно запланированного геноцида? Фрай Валдомиро: (на миг отбрасывает всю свою важность) Чеко! (усмехнувшись). Ты скоро остепенишься не хуже меня стараниями своего дяди! (тихо) хорошо, хоть до фрая Андреса нам далеко! Дон Серхио: (подкрутил ус) Эх, капитан, как же мы весело проводили время между сражениями, пока ты не натянул эту ряску. Ну, ей богу, Валдомиро, целомудрие - самое неестественное извращение. Мужчина должен быть постоянно в состоянии сексуальной вздрюченности и готовность к немедленным действиям - повышенная. Тогда из него будет толк. Фрай Валдомиро: (чуть усмехается уголком рта) Это ты обсудишь с супругой. Фрай Андрес: (умильно улыбается, закатывая глаза) Ах, юный грешник! (хихикает в воротник, вспоминая, как мало его сан мешает его развлечениям - и жениться не нужно). Фрай Валдомиро: (снова серьёзен). Сеньор магистр, если не возражаете, прежде чем приступить к делу, мы хотели бы переодеться с дороги. (фрай помнит наставления верховного инквизитора - если заговоришь до обеда, тебя могут вежливо выставить в тот же день, а если комнату предоставят хотя бы на полчаса - не раньше, чем через неделю. Дон Алехандро: (С галереи, по которой направлялся в пиршественную залу, когда ему доложили о визите непрошеных гостей) Я не привык обсуждать дела до обеда, сеньоры, тем более - во время обеда. Если вы не поститесь, прошу разделить его со мной и с моей семьей, если на посту - вам подадут хлеб и воду в отдельную комнату. Не хочу портить аппетит невесте моего племянника. Фрай Андрес: (поспешно) Не постимся, что Вы, дон Алехандро, разве можно отравлять аппетит, будучи в гостях! Несомненно, мы оценим старания и благословим Вашего повара! (кланяется неглубоко, из вежливости, но во всей фигуре заметна готовность угодить высокому лицу, с которым ещё неизвестно - поживится его имуществом при конфискации или в благодарность за дружеское отношение). Дон Алехандро: (усмехнувшись) Когда бы мой повар полагался на ваши молитвы, а не на свое умение, я бы умер с голоду. Фрай Валдомиро: (кивает коротко, по-военному, подтверждая слова собрата, и уходит вслед за слугой, перед этим улыбнувшись дону Серхио) Мы поболтаем ещё с тобой, Чеко! Дон Серхио: (отсалютовал) Всегда рад, фрай капитан! (направляются с дядей к обеденному столу) Ведите же меня, дядюшка, на Голгофу! Дон Алехандро: Это последнее решение, которое я принял за тебя, бездельник. С завтрашнего дня будешь решать всё сам, или доверишь решать жене, если не полагаешься на самого себя. (идут в пиршественную залу и садятся за стол) Донья Ольхита: (благоухает после душистой ванны, служанки одевают и причесывают, Барбара подносит украшения из жемчуга, сапфиров, рубинов и изумрудов - на некоторые из них Ольхита кивает, ими украшают ее волосы и платье, другие отвергает мановением мизинца, служанки расступились - рассмотрела себя в зеркале и осталась довольна) Барбара: (хлопочет вокруг) Персик! Фрай Валдомиро: (Приняв ванну и переодев дорожный костюм, он потянулся своим сильным телом и стал размышлять о деле. Тайное обвинение против герцога может показаться смешным, но раз опытные инквизиторы принялись за расследование, значит, следует быть серьёзным. Это первое настоящее дело фрая Валдомиро! Если он выявит нечто, способное поколебать неуязвимый авторитет герцога в глазах короля, самые уважаемые члены святого суда будут относиться к молодому собрату с почтением, доверять ему самые… Фрай Валдомиро оборвал недостойные мысли. Истинный инквизитор должен думать только о преследовании врагов Церкви, а не о карьере! Да ещё Чеко... не хотелось бы, чтоб его дядя... Опустившись на колени перед распятием, молодой человек смиренно попросил Господа даровать ему душевные силы и мудрость, затем встал, послал слугу за фраем Андресом и твёрдым шагом направился в обеденный зал.)
Gata: Обед в Фале Барбара: (важно семенит немного сзади процессии, когда мажордом объявляет, постукивая тростью об пол) Донья Ольхита Изабель Мерседес де Калиноза Арагонская. Дон Серхио: (увидел невесту и остолбенел) Чёрт меня дери... (просветлел лицом) Дядя, целую ваши ноги! Дон Алехандро: (племяннику, усмехнувшись) Успеешь еще и поблагодарить и проклясть, и между этим нарожать десяток ребятишек, если ты - настоящий кастилец. Дон Серхио: (тихо) Готов приступить хоть сейчас же. (со всех ног кинулся к Ольхите и подал ей руку) Позвольте, прекрасная донья Ольхита, быть вашим спутником. Фрай Валдомиро: (входит в залу. Выправка выдаёт бывшего военного, хотя фрай Валдомиро старается идти медленнее, кивает всем и подходит к столу вместе с фраем Андресом) Донья Ольхита: (повела бровью в сторону графа, снизошла улыбнуться и положила ладонь на предложенную руку, другой крепче сжала поводок, на котором важно шествовал гепард) Дон Алехандро: (лицо сделалось каменным) Дон Серхио: (не сводит глаз с невесты) Позвольте экспромт: "Когда улыбкой, звуком нежных слов Мой слух, мой взор, все чувства увлекая, Вы мысль мою, мой разум, дорогая, Возносите к обители богов, Освобожден от всех земных оков, Людских богатств ничтожность презирая, Я здесь дышу благоуханьем рая, Я вдруг рассудок потерять готов. Не оскорблю Вас жалкими хвалами, Кто видел Вас, кто восхищался Вами, Тот понял всю безмерность красоты. Он согласиться вынужден без спора, Что сотворить Вас мог лишь тот, сеньора, Кто создал небо, звезды и цветы." Барбара: (кряхтит сзади) Вечер рискует превратиться в поэтический, и до стола мы не дойдем, а кушать очень хочется. Фрай Валдомиро: (в глазах мелькнул огонёк) кажется, Чеко по душе выбор дяди! Недолго ему осталось расуждать о мужских шалостях. (беглым взглядом окинул невесту, чуть заметно кивнул, одобряя будущую графиню. Надменность грандессе к лицу). Донья Ольхита: (дону Серхио) Экспромт хорош, но будет еще лучше, если сеньор граф будет смотреть не на меня, а под ноги. Если вы наступите на лапу Цезарю, боюсь, я не успею объяснить ему, что вы - мой жених. Дон Алехандро: (с тем же каменным выражением лица) Серхио, не пора ли попотчевать донью Ольхиту что-нибудь посытнее стихов? Прошу пожаловать к столу, сеньора. Вас… и вашего котенка. Ему тоже найдется угощение, если он не предпочтет закусить кем-нибудь из нас. Донья Ольхита: (за столом слегка кивнула всем сидящим, её кресло почетной гостьи оказалось напротив главы дома - герцога де Бенедорфе, граф сел по левую руку, дуэнья по правую, ручной гепард лег в ногах девушки) Благодарю, сеньоры. Фрай Андрес: (побледнел, заметив гепарда) Кто тут обедает? Главное, кем?!!! Дон Алехандро: (делая слугам знак разлить вино) Если вами, обещаю похлопотать перед Его Святейшеством о причислении вас к лику святых. Фрай Валдомиро: (старается успокоить собрата, тихо) Фрай Андрес, будь эта кошка опасна, её бы так не водили! Наверняка когти обточены и клыки вырваны. Так, забава для дам, эффектна, но мы с вами страшнее дюжины таких тварей. (громко) Очень рад видеть дочь знатнейшего из грандов Испании и будущую супругу другого! Фрай Андрес: (сердито) Вы очень добры! (объяснения Валдомиро, а главное - волшебное слово "попотчевать" и запах вина успокаивают фрая Андреса. На донью Ольхиту он глянул мельком - и так ясно, что птичка не его полёта, а вот донья Барбара заставила инквизитора приосаниться. Донья Теофила осталась в Толедо, из шевелюры мало что можно выдрать - почему бы не наставить на путь истинный ещё одну духовную дщерь?) Барбара: (с аппетитом рассмотрела кушанья и не стала дожидаться, когда слуги окажутся расторопными, серебряным двузубцем навалила себе полное блюдо и впилась зубами в куриную ляжку, успев подмигнуть фраю Андресу - мол, не теряйся, налегай) Дон Алехандро: (инквизиторам) Отведайте вино нового урожая, сеньоры. (по знаку хозяина слуги наливают инквизиторам в огромные кубки молодого забористого вина) За здоровье моего племянника... (тяжелым мрачным взглядом смотрит на донью Ольхиту) ...и будущей хозяйки этого замка. Донья Ольхита: (не донесла кубок до губ, побледнела, но глаза не опустила) Дон Серхио: (ничего есть не может, дышит через раз, первый тост дяди нравится, второй... где-то кольнуло, но в голове только сладкий шум) Фрай Валдомиро: (как ни в чём не бывало поднимает кубок, салютует донье Ольхите и пригубляет вино) За здоровье будущей жены дона Серхио! (смотрит на гепарда и улыбается) Прелестная кошка! Гордый взгляд, величавая поступь... Наверняка мечтает, чтобы её покормили из рук. Дон Алехандро: (ловит себя на мысли, что думает совсем не о гепарде) Донья Ольхита: (пригубила терпкого вина и снова встретила тяжелый взгляд на другом конце стола, ресницы предательски дрогнули. Перевела взгляд на фрая Валдомира, и невольно подумалось, что молодой человек с военной выправкой слишком хорош собой для монаха) - Цезарь ест только из моих рук. Впрочем, вы можете попробовать, если не боитесь. Другим это ни разу не пришло в голову. Дон Алехандро: (не отрывает мрачного взгляда от побледневшего лица доньи Ольхиты, в пальцах машинально сгибая и разгибая чеканную серебряную вилку, пока не завязал ее в причудливый узел) Фрай Валдомиро: (лукаво глянул на дона Серхио) У Цезаря скоро будет соперник. Дон Серхио: (ответил Валдомиро далеко не лукавым взглядом, имея в виду далеко не гепарда) Не потерплю. Фрай Валдомиро: (с невинным видом не может удержаться от шпильки) Ты сам к себе ревнуешь невесту, Чеко? (берёт кусок мяса, подходит к гепарду и присаживается на корточки рядом с ним). Ну как, дружище, ты ведь не хочешь оставаться голодным? Дон Серхио: (наклонился к капитану) Как на исповеди, Валди - ревную! С той минуты, как увидел, ко всему свету ревную. (встает и поднимает кубок) Выпьем сеньоры и снова нальём. За ту, которая завтра сделает графа Писарро верным семьянином и трезвенником! Дон Алехандро: (угрюмо проронил) Такие клятвы дают у алтаря. (отбросив покореженную вилку, залпом осушает свой кубок) Доброго вечера, сеньоры! (больше не глядя на донью Ольхиту, поднимается из-за стола и, кивнув всем присутствующим, уходит) Фрай Валдомиро: (присоединяется к тосту, про себя) Чеко - верный кандидат в подкаблучники. Фрай Андрес: (забыв о диких кошках, впился зубами в каплуна, одновременно бросив бодрое "ух" донье Барбаре! Барбара: (перемигиваясь, уничтожают кулинарные шедевры, соревнуясь, кто больше уговорит) Все женщины бояться потолстеть, а толстые женщины уже ничего не бояться. (заела бараньи почки телячьей отбивной) Донья Ольхита: (за весь обед ничего не съела - за последний час с ней произошло больше событий, чем за всю ее небольшую жизнь, когда дон Алехандро покинул залу и напряжение её оставило, поддавшись аппетитному чавканью Барбары и фрая Андреса, она решилась отведать кастильского цыплёнка) Дон Серхио: (поцеловал подол платья доньи Ольхиты и догнал герцога уже на лестнице) Дядя, что происходит? Вы как будто не рады за меня. Вы сами настаивали на этом браке, я утром вел себя полным идиотом, каюсь, но сейчас все осознал и готов выполнить вашу волю с радостью и песнями. Дон Алехандро: (смерив племянника хмурым взглядом) Говоришь, готов выполнить мою волю? (что-то еще хотел сказать, но передумал) До завтра, Серхио. (поднимается к себе) Дон Серхио: Дядя, выражайтесь яснее, половинчатость хороша лишь для задних мест. (но ответом была прямая спина герцога, спине) До завтра, дядя. (ничего не понял из того, что произошло) Дон Алехандро: (Позже, в своих покоях задумчиво крутит напольный глобус Меркатора - кажется, картограф бежал из Фландрии, будучи обвинен в ереси, - потом, сердито прихлопнув по нему ладонью, зовет слугу и велит пригласить к нему господ инквизиторов, про себя) Посмотрим, чего хотят эти попрошайки.
Gata: Комната герцога Фрай Валдомиро: (входит в комнату герцога, фрай Андрес - за ним) Приветствую и благодарю за гостеприимство, дон Алехандро! (фрай Валдомиро обращается к магистру почтительно, помня о заслугах подозреваемого, но с достоинством, подобающим служителю Церкви) Благодарю, что не стали затягивать наш разговор, хотя свадьба Вашего наследника - достойный повод подождать день-два. Надеюсь, недоразумения между орденом Алькатравы и святым судом будут скоро прояснены. (Подаёт герцогу письмо, где подробно исчисляется спорное имущество – драгоценная церковная утварь, изъятая рыцарями ордена во Фландрии у одного из тамошних важных еретиков, и, по мнению инквизиции, подлежащая передаче собору в Толедо). Дон Алехандро: (ознакомившись со списком, хмыкает - у попрошаек недурные аппетиты) Разногласия между Орденом и святым судом не могут быть улажены за более скромную цену? Фрай Андрес: (суёт свой нос в список) Дон Алехандро! Уместно ли Вам торговаться? Вы - благородный гранд, а не один из этих еретиков-торгашей! Посмотрите, разве такому потиру не место в соборе Толедо? А драгоценные камни нужны для отделки алтарной части нашего великого храма! Дон Алехандро: (свернув список, так что края свитка щелкнули фрая Андреса по носу) А моему Ордену нужны новые рыцари, хорошие лошади и оружие - потому что добрый меч и крепкая рука помогают в борьбе с врагами Испании не меньше ваших молитв, любезные сеньоры. Фрай Валдомиро: Дон Алехандро, невозможно преувеличить роль снабжения армии, но удержание нижних земель нужно не только для пополнения казны короля. Еретики оскорбляют Господа, и должны, хотя бы и против воли, внести свой вклад в укрепление Церкви. (Валдомиро этот торг что-то не очень нравится, но требуется отстаивать интересы, ради которых он сюда прислан. Дон Алехандро: (Дон Алехандро человек не жадный и добрый католик, построил один из храмов в Толедо на свои личные деньги, но не выносит, когда от него пытаются что-то требовать) Мои рыцари носят не только меч, но и крест, фрай Валдомиро. (кто стоит за этим фанатичным мальчишкой и его помощником с хитрым вороватым взглядом?) Его католическое величество не вверил бы мне власть над Орденом, если бы сомневался, что я могу удержать то и другое. Фрай Валдомиро: (примирительно). К чему долгие разговоры ни о чём? Вы отлично понимаете, дон Алехандро - далеко не все ценности могут пойти в оплату коней, часть должна быть сохранена в ордене или соборе. Великий инквизитор просит позаботиться о вещах, ценных для Церкви не как кусок золота или пригорошня драгоценных камней. На некоторых священных сосудах может оказаться вот это клеймо... (показывает рисунок). Так отмечали реликвии еретики альбигойцы... (чуть хмурится, он плохо знаком с такими тонкостями, оборачивается к фраю Андресу). Фрай Андрес: (с готовностью) Конечно-конечно, для церкви золото - только повод! (в сторону) разве грех немного украсить жизнь бедных служителей тем, что для Церкви - тлен и прах? Дон Алехандро: (покосившись на плутоватую физиономию Андреса) Не сомневаюсь. (холодно) Вы правы, фрай Валдомиро, к чему долгие разговоры ни о чем? (возвращает ему свиток) Я поручу моему казначею провести ревизию в сокровищнице Ордена, и если сосуды, оскверненные еретическим клеймом, будут найдены, охотно предоставлю их вам (не удержался от иронии) для следствия и аутодафе. Фрай Валдомиро: (сверкнув глазами, так же высокомерно) Вам угодно шутит со святой инквизицией? Что ж, надеюсь, Ваши шутки ограничатся клеймами... на сосудах. Дон Алехандро: Я не имею обыкновения ставить их где-то еще. Фрай Валдомиро: (холодно) Рад за Вас, дон Алехандро! (с трудом вспоминает, что ему полагается быть смиренным, с другой стороны - он говорит от лица инквизиции). Доброй ночи! (уходит вместе с фраем Андресом, на всякий случай заискивающе улыбнувшимся). Дон Алехандро: (вспомнив слышанную в молодости шутку (шутника, кажется, четвертовали): святая инквизиция, как клопы - если завелись, можно вывести, только спалив вместе с домом; скрипнув зубами) Кровь Христова, как они некстати! (сегодня, впрочем, всё некстати, не вовремя... или наоборот - вовремя?) Комната герцога. Утро Дон Алехандро: (Рано утром следующего дня велит позвать к себе племянника) Дон Серхио: (вечером проводил невесту в её покои, в полном восторге и эйфории половину ночи бренчал на гитаре у нее под окнами, вторую - сочинял в ее честь сонеты, когда появился слуга Диего и сообщил, что его ждёт герцог) Дядя, если вы позвали меня сказать, чтобы я поторопился к свадьбе, так я вчера осознал, что был готов к ней как родился. Дон Алехандро: Я позвал тебя сказать, что ты едешь в Рим. Отвезешь Папе одну вещицу (показывает старинный церковный сосуд, осыпанный сапфирами, бриллиантами и рубинами размером с куриное яйцо), которая, я не хочу, чтобы досталась кому-то еще. Доверить это дело я могу только тебе. Поезжай немедленно, из Валенсии скоро отходит эскадра в Италию, ты как раз успеешь на нее. Дон Серхио: (от удивления открыл рот и не сразу нашелся с ответом) Дядя, я ничего не понял! Кто из нас вчера пил и до сих пор не протрезвел? Папа, какое-то церковное барахло... Это связано с приездом фрая Валдомиро? Я знаю, что посланник великой инквизиции может сделать больно сразу всем, но и он способен потерпеть вместе с Папой до окончания свадебной церемонии. Дон Алехандро: Ты слишком скор в перемене решений, Серхио - сегодня ты хочешь одного, завтра - другого. С таким ветром в голове тебе еще рано жениться. (непреклонным тоном) Ты едешь в Италию, и сию же минуту. Дон Серхио: Ваши решения тоже сменяются вместе со временем суток. Вчера грозились меня выпороть, если я не женюсь на донье Ольхите. Когда же я согласился, вы решили меня выпороть за согласие? (укоренился в кресле, нога на ногу) Никуда не поеду, пока не женюсь. Или у вас есть еще племянник и претендент на руку инфанты? Дон Алехандро: (спокойным голосом, вызывавшим дрожь в коленях самых храбрых рыцарей Ордена) На донье Ольхите женюсь я. Дон Серхио: (подался вперед и прохрипел) Что? Дядя, вы в своём уме? А как же ваш обет безбрачия, клятвы на крови и прочие фанфары? Дон Алехандро: Тебя должно сейчас волновать, как поскорее добраться до Валенсии. Конь оседлан, свита ждет. (вызывает мажордома) Проводите дона Серхио к подъемному мосту и упакуйте это (показывает на подарок Папе). Дон Серхио: (отпихнул мажордома) Дядя, я сию минуту сам упакую вас в подарок Папе. Порадую старичка. Вы и сами давно не юнец, у вас из свежего будут только молодые рога. Дон Алехандро: (бесстрастен, как испанский король) Если ты не сядешь в седло сам, тебя к нему привяжут. Дон Серхио: Я понял вас, дядя. Прекрасно понял. Сначала вы отобрали у меня невесту, теперь отправляете в ссылку. Отныне между нами вода гуще крови. Прощайте! (снова отпихнул мажордома, пинком ноги распахнул дверь и вышел) Дон Алехандро: (У племянника ветер в голове и ветреное сердце, новое увлечение рассеется из его головы еще на полпути в Валенсию. Больше не позволяя себе об этом думать, мажордому) Епископ приехал? (Получив утвердительный ответ, идет в покои доньи Ольхиты) Комната Ольхиты. Утро Донья Ольхита: (ночь была бессонной: сперва граф равлекал ее серенадами под окном, после тяготили раздумья и сомнения, только Барбара безмятежно храпела на своей кушетке, к рассвету Ольхита все-таки забралась под одеяло и откинулась в море мягких подушек с мыслью, что её будущий муж легкий и обятельный человек, хоть и кастилец, и ее бегство после свадьбы сможет пережить без надрыва) Кухня в Фале Барбара: (выспалась, румяная, руки в боки на кухне гоняет поваров, требуя для своей голубки её любимые кушанья на завтрак, попутно залезая во все миски и кастрюльки для дегустации, посмотрела критичным оком на свежие куриные яйца) Эти не годятся. Только перепелиные! Сливки взбить, масло со слезой и засуньте себе эти плюшки с изюмом в... С корицей и побыстрее. Донья Ольхита вот-вот откроет ясные глазоньки. Фрай Андрес: (запах с кухни - путеводная звезда фрая Андреса, пышкам он рад по всех смыслах. Увидев донью Барбару, закатывает глаза). - Благослови Господь эту трапезу! - осеняет кухню крестным знамением, ненароком угодив пальцем в декольте доньи. Барбара: (расцвела улыбкой и сделала вид, будто споткнулась и палец вместе с рукой святоши до локтя утонули в пышной груди, голосом кающейся грешницы) И меня благословите, фрай Андрес! Фрай Андрес: (как в мёд окунулся) Господь щедро благословил Вас, добрая сеньора! Возблагодарим же его дары! Ваше прекрасное здоровье! (отпивает из кубка, свободной рукой чуть приобнимая Барбару за талию - за вас, дескать, пью). За ваши румяные щёчки! (наклоняется, почти целуя). Барбара: Возблагодарим и приумножим (многозначительно подмигивает обоими глазами) во время свадебного пира. (подхватывает поднос с завтраком и каравеллой плывет из кухни) Ах, как тяжел, как тяжел. Фрай Андрес, не поможите ли девушке? Фрай Андрес: (с готовностью) Как не сделать богоугодное дело, не помочь ближнему! (подхватывает поднос, чуть не присел) Ох! (страдальчески улыбается) Я пппровожу вас... Толедо Донья Мария Агнеса: (При полном блеске роскошного туалета, талия в корсете, как в 18... ну хорошо, как в 25 лет, кормит орехами любимую обезьянку, поджидая известий от лазутчика в замке Фаль. Приносят письмо от настоятельницы монастыря Святой Агнесы, читает, губы белеют от гнева) Негодная девчонка! Впрочем, без денег ей никуда не деться, явится домой.
Gata: Библиотека в Фале Донья Софонисба: (Худенький большеглазый юноша, по виду почти мальчик, стоит на деревянных подмостках и старательно малюет фреску на потолке библиотеки в замке Фаль. Собственно говоря, библиотекой это помещение можно назвать с большой натяжкой - не меньше, чем книг, здесь разных произведений искусств, картин, статуй, драгоценной посуды, выдающих широтку вкусов и возможностей хозяина замка) Барбара: (с подносом дотянули только до библиотеки, куда ввалились, на ходу задирая одежки) Фрай Андрес: ("мальчику" в библиотеке) Брысь, юный грешник! О, донья Барбара! Барбарилья моя, Барбарилья... Донья Софонисба: (ойкнула, покраснела, кубарем скатилась с подмостков и выбежала за дверь, стоит, прислонившись к ней, тяжело дыша, в руках - кисть, в глазах - паника) Хесус Мария, что это было? Барбара: (шебуршит у фрая в сутане) Мой, сладенький фрайчик! Покажи мне своего маленького проказника... Фрай Андрес: (радостно выпрыгивает из штанов) у святой церкви нет секретов от своих верных чад! Барбара: (глазенки расширились) Святая Мария Магдалина, он вовсе не маленький! (задирает юбки и устраивается сверху) Фрай Андрес: (Фрай Андрес, может, слабоват в руках и коленках, но известный предмет у него крепостью сравним с ключом от собора, что фрай с удовольствием доказывает донье Барбаре". Барбара: (полчаса с ковра раздавалось только пыхтение и сопение, еще полчаса стонов на все лады, села и еле дышит) Мой сладкий фрайчик, что ты со мной делаешь! (смачно чмокает святошу в губы) Донья Софонисба: (не удержалась, сунула нос в дверную щелку - для художника богатый материал, но для вчерашней монастырской послушницы - перебор, снова ойкнула и тихонько прикрыла дверь). Где-то в Фале Фрай Валдомиро: (Бодр и полон сил. Одет подобающе строго, но в лучшие ткани. Один крест - поверх сутаны, нательный - распятие, некогда спасшее жизнь Валдомиро. По дороге к герцогу столкнулся с доном Серхио, удивлён его видом). Чеко, доброе утро. Что с тобой? Ты не в себе, бледен. (смеётся) Не выспался и напился? Напрасно, силы скоро понадобятся. Дон Серхио: (ходит желваками) Я трезв, как никогда, капитан. Силы скоро понадобятся моему дядюшке, а меня благослови не прибить драгоценного родственника. Фрай Валдомиро: (догадывается, что дело серьёзно, и кладёт руку на плечо друга) Объясни прямо! Герцог узнал новое о твоих проказах и отложил свадьбу? (до Валдомиро доходит смысл слов графа о силах, но он не может предствить себе подобного поворота). Дон Серхио: Отложил? Как бы не так. Дон магистр сам, стирая пятки, мчится под венец! Чтоб его сожрал гепард! Прости, Валди, но я не могу больше ни говорить, ни оставаться в этом доме. Дядя указал мне на дверь и в Рим. (потряс перед лицом фрая подарочком для Папы и быстрым шагом направился к уже оседланному для него коню, вскочил в седло, за воротами замка зашвырнул подарок в ров и направил коня в Толедо) Ничего, мы еще поглядим, чья возьмёт. Фрай Валдомиро: (от удивления потерял дар речи и не успел удержать Серхио). Немыслимо! Магистр сражён страстью? Но разрешения на брак должны быть готовы... и этот подарок для папы... Дон Алехандро знал, что женится сам! Так обойтись с беднягой Чеко! (в глазах загорается мрачный огонь) Я напрасно усомнился в справедливости обвинений. Человек, лишённый родственных чувств, не станет церемониться и с присягой! (спрашивает слугу, где искать фрая Андреса и входит в библиотеку, дорогой чуть не сбив "мальчика") Что за.... (далее следует спич отборного капитанского лексикона, как будто Валдомиро, как и раньше, в мундире). Библиотека в Фале Донья Софонисба: (Услышала не предназначенную для девичьих ушей речь молодого инквизитора, такого наплыва впечатлений вынести не может и едва не сползает по двери в обморок. Это не святые отцы, это переодетые черти, которыми пугала ее матушка - придут и заберут тебя, Чофа, если ты посмеешь ослушаться твою добрую мать. Вот они и пришли. Истово молится) Господи, спаси и помилуй! Клянусь вернуться в монастырь и поститься тридцать дней... Барбара: (спохватилась) Ой, как же я оплошала! Свадьба! Ласточка моя, лечу к тебе. (быстро прибрала себя, чмокнула снова фрая Андреса и понеслась, в дверях притормозила, прижала роскошным телом Валдомиро к косяку) Ты тоже не теряй даром времени, голубок. (отлипла и покачивая бедрами выплыла из библиотеки) Фрай Валдомиро: (как ни был сердит, рассмеялся, глянул на умильную физию фрая Андреса - захохотал. Придя в себя, обратился к собрату вполне дружелюбно). Не теряем времени, фрай Андрес, ради ревизии. (обводит взглядом библиотеку) у герцога есть, что ревизовать (снова мрачнеет). Фрай Андрес: Да-да-да! Роскошное место, ковры великолепны! (замечает много интересных вещей, ранее ускользнувших от внимания). О! (хватает со стены шпагу с богато украшенным эфесом) Это же изумруд! Фрай Валдомиро: (усмехается) Это оружие для парада (взгляд Валдомира привлекает простая боевая шпага и кинжал рядом с ней) Великолепно! Настоящий толедский клинок! (с горящими глазами хватает эфес, ложащийся в руку, как влюблённая женщина на брачное ложе, взмахивает шпагой, рассекая свечу, счастливо смеётся) Будь здесь прекрасная дама, я попросил бы её подбросить платок! Донья Софонисба: (Черти собираются ограбить доброго дона Алехандро, взявшего ее на работу, едва посмотрев, как она рисует, даже не спросив рекомендаций! Хватает со стены тяжелое серебряное распятие и машет им перед монахами) Изыди! Фрай Валдомиро: (воодушевлён, позабыв всё на свете, хочет метнуть кинжал, как в лицо врага, вдруг видит распятие и приходит в себя). Мальчик, откуда ты взялся? Донья Софонисба: (крепко зажмурилась, приготовившись встретить смерть, но неожиданно осталась жива, боязливо приоткрывает один глаз) Я... я х-художник... А вы... (осмелев) кто? Фрай Валдомиро: (видит, что перед ним - совсем юное перепуганное существо, старается говорить мягко) Мы - представители святого суда. Не бойся, мальчик, у нас вопросы только к хозяину замка (холодным неумолимым голосом, глядя сквозь Софонисбу) Много вопросов, очень много вопросов... (резко) Фрай Андрес, нам пора к казначею! (уходит) Донья Софонисба: (оробела под ледяным и пронзительным, как клинок мелькнувшей давеча шпаги, взглядом, под ложечкой кольнуло холодом, одно хорошо - это все-таки не черти, повеселела) В монастырь можно не возвращаться! (напевая, полезла обратно на леса, но штукатурка уже успела схватиться, погубив не дорисованную фреску; наложила новый слой штукатурки и стала быстро рисовать сцену "Искушение святого Антония", по мотивам недавно увиденного)
Gata: Комната Ольхиты За утренним туалетом служанки облачают Ольхиту в свадебное платье. Будущая графиня без всякого желания и радости позволяет надеть на себя кружевную нижнюю сорочку, которая не прячет родинку на высокой девичьей груди, сверху еще одну из тончайшего шёлка, почеркивающую женственность фигуры, сверху металлический корсет и т.д. Донья Ольхита: (при полном свадебном параде ожидает, когда появится свита для сопровождения невесты в церковь, поглаживает Цезаря) Где Барбарита? Её только за смертью посылать. Что ж... позавтракаю вечером в дороге. Дон Алехандро: (посылает доложить о себе и входит вслед за звуком своего имени. В глазах темнеет, как вчера. На мгновение прикрывает веки, чтобы вернуть ясность мыслям, потом - спокойным голосом, лишь чуть более низким, чем обычно) Вы уже готовы, сеньора? Донья Ольхита: (снова побледнела и невольно еще больше выпрямила спину, хотя куда еще прямее? - встала, но тут же села и опустила ладонь на теплую шерсть гепарда) Мой будущий муж доверил вам проводить меня к алтарю, сеньор герцог? Дон Алехандро: (подает руку) Ваш будущий муж сам проводит вас к алтарю, донья Ольхита. Донья Ольхита: (пальцы соскользнули из ладони дона Алехандро, попятилась к окну) Я вас не понимаю, сеньор... Но мой ответ - "нет"! Дон Алехандро: (другого ответа не ждал, но это не может повлиять на его решение, она - в его замке, в его власти, снова протягивает руку) Пойдемте, донья Ольхита, епископ ждет, чтобы обвенчать нас. Донья Ольхита: (нижняя губа от возмущения стала еще пунцовей, нос кверху) Епископ будет ждать до второго пришествия. Я не сдвинусь с этого места. Вы нарушаете договор с моим отцом, сеньор герцог! (потянула за ошейник и гепард издал грозный рык) Дон Алехандро: (рык гепарда не громче рыка пушек на поле боя, пристально смотрит на нее, взгляд темнеет) Наш брак не противоречит договору с вашим отцом, донья Ольхита. Вы не хотите спускаться, значит, епископ поднимется сюда. (зовет мажордома и велит проводить сеньора епископа со свидетелями - двумя небогатыми соседними дворянами - в покои будущей герцогини) Донья Ольхита: (от взгляда дона Алехандро она не чувствует пола под ногами, ухватилась за ошейник двумя руками, как за спасительную соломинку) Ваc не волнует, что я не люблю вас теперь, а после свадьбы возненавижу? Дон Алехандро: (тот же тяжелый взгляд, что накануне) Меня волнуете только вы... донья Ольхита. Донья Ольхита: (в отчаянии) Епископ нас никогда не обвенчает! Магистр не может жениться без разрешения Папы, а Его Святейшество никогда такое разрешение не даст! Дон Алехандро: Папа Пий IV когда-то дал разрешение на брак магистра Педро Гирона с принцессой Изабеллой. (нахмурился, подумав, что, может быть, сеньорита де Калиноза успела увлечься его племянником; что ж, ей придется навсегда забыть о нем, как и ему – о ней) Не противьтесь тому, чему бессмысленно противиться, донья Ольхита. (не обращая внимания на рычащего гепарда, снова взял ее руку и поцеловал) Донья Ольхита: (отдернула руку, как ужаленная) Это был выбор Изабеллы, но не мой! Я твержу, что не люблю Вас, но большего понимания достигла бы в разговоре со скалой. (на повышенном тоне) Самоуверенный кастильский медведь! Дон Алехандро: Вам решать, как называть вашего мужа, донья Ольхита. Донья Ольхита: (вне себя, глаза сверкают, но голосу вернулась прежняя холодная и надменная интонация) Спрошу совета у вашего племянника, графа Писарро. Дон Алехандро: (знает, что сошел с ума, но к себе прежнему возврата уже нет и не будет) Граф Писарро на пути в Рим – за разрешением на брак, который будет заключен (сказал, как мечом рубанул) здесь и сейчас. Донья Ольхита: (вложила в ответ всю спесь, унаследованную от Калинозы Арагонского) Вы пожалеете об этом, сеньор медведь! Обещаю! (гепард почувствовал ярость хозяйки и оскалил на герцога зубы) Дон Алехандро: (нечаянно ножнами парадной шпаги стукнул гепарда по носу, зверь обиделся и попытался укусить герцога за ляжку, но был решительно отодвинут сапогом из дорогой кожи; в глазах и в голосе прекрасной арагонки полыхнуло такое пламя, что расплавило бы и скалу, с которой она его сравнила) Пусть медведь, все равно вы будете моей! Барбара: (застыла в дверях, челюсть отпала) Пресвятая Дева Мария, что творится! Сам герцог не устоял! Где уж племяннику супротив такой фигуры. (Епископ и свидетели тоже уже явились, все заранее щедро вознагражденные и проинструктированные, что на любой вопрос должны слышать "да", однако его преосвященство оказался озадачен заменой жениха и неожиданно уперся - венчать без дозволения Папы магистра военно-монашеского ордена, давшего обет безбрачия, за такое могут не только сана лишить, но и от церкви отлучить, а там и со святой инквизицией спознаться недолго.) Дон Алехандро: (герцога уже не своротить, перехватывает из рук невесты гепарда прямо за ошейник, как котенка за шкирку, зверь рычит, сверкая на побледневшего епископа желтыми зрачками) Начинайте, ваше преосвященство. Барбара: (пристроилась за спиной доньи Ольхиты и жарко зашептала в розовое прозрачное ушко) Соглашайся же, голубка моя. Пока герцог от страсти не скормил вашему любимцу весь Священный синод Испании. Помните, что я вам про его выносливость говорила? (хихикнула, когда инфанта пихнула её в бок локтём). Донья Ольхита: (со всей ясностью, рухнувших в одночасье надежд и планов, она поняла - от герцога не сбежишь, шипит дуэнье) Шла бы тогда сама за этого выносливого надутого индюка! Барбара: (сложила губы трубочкой) Этот высокородный кабальеро не про нашу честь. Герцог помешался от любви к тебе, моя голубка. Донья Ольхита: (дальше было как во сне: она упорно твердила пересохшими губами "нет", но епископ словно оглох и ослеп, но дело своё делал проворно, пока не пробубнил: "надеваю тебе это кольцо в знак вечной верности и любви..." - колец не было) Дон Алехандро: (оглянулся на бархатную подушечку, где лежали кольца, потом - на морду довольно облизывающегося гепарда, шевельнул бровью, но недолго позволил длиться заминке, сорвал с пальца фамильный перстень с крупным черным бриллиантом, который держат в оправе золотые буквы А и Б, и надел его на пальчик Ольхите, снял другое кольцо с ее безвольной руки и надел себе - подошло только на мизинец; последние слова обряда сказаны, обнимает теперь уже жену, ее талия закована в прочный, как двери замка, корсет, а губы холодны, как лед; к остальным) Прошу поздравить ее светлость герцогиню Бенедорфе. Донья Ольхита: (перед глазами всё поплыло, только палец с кольцом горел так, словно она сунула его в пылающий костёр, чужие губы на её губах - больше не в силах это выносить, быстрым шагом, почти бегом, выскочила из душной комнаты и кинулась по лестнице, по залам и переходам на воздух, на волю) Дон Алехандро: (знает, что жена не убежит дальше ворот замка, над которыми прикреплен каменный герб с именем, ставшим теперь и ее) Барбара: Это ничего еще, мой сеньор. Вам повезло, что только сбежала, а не опрокинула на вас чего-нибудь тяжелого. Когда его величество король Филлип держал малютку Ольхиту во время крестин над купелью и посетовал, что, дескать, церемония затянулась, так малышка на него тот час же срыгнула. Дон Алехандро: (в темном взгляде магистра Ордена Алькатравы, поправшего его устав, мелькнуло что-то, отдаленно похожее на улыбку) Его величество просто плохо ее держал. (снова бесстрастен, как собственный парадный портрет) Передайте сеньоре герцогине, донья Барбара, что я приду поздравить ее вечером. (потрепал гепарда по загривку и вышел) Барбара: (скроила постное лицо) Непременно, ваша светлость! Как я понимаю, присутствие во время поздравления зверья и слуг не желательно? (потопталась на месте, пока герцог не вышел, и понеслась искать свою голубку) (Епископ и свидетели ретировались из замка, увозя, один - охапку золотой и серебряной церковной утвари, другие - просто кошели с дукатами, но все одинаково довольные.)
Gata: Толедо Дон Серхио: (конь под ним не скачет, а летит, направляемый опытной и крепкой рукой, и вот уже показались городские стены Толедо - не в Валенсию, тем более Рим, граф и не думал отправиться, сперва напиться в хлам, потом протрезветь и осмыслить, затем бороться) Донья Мария Агнеса: (День клонится к закату, а вестей из замка Фаль всё нет и нет, два раза выбранила камеристку, отдала марципан вместо обезьянки карлице, и те подрались между собой, побила обеих, больше не на ком сорвать злость, кроме портрета покойного мужа) Надеюсь, тебя в аду кормят оливками четырнадцать раз на дню, Педрито! Донна Мария: (в новом платье) Тётушка, я принесла вам деньги. Сегодня прислали из Флоренции. (протягивает донье Марии оставшиеся деньги, после покупки новых платьев и заначки, от продажи жемчуга) Вы позволите мне сходить в церковь и возблагодарить господа за его милости? Донья Мария Агнеса: (нет настроения уличать лукавую флорентийку во лжи, сердито тычет иголку в вышивку) Ступайте, раз вам больше нечем заняться. Донна Мария: (прижимает томик Библии к груди) Для меня самое важное занятие в жизни - молитва и спасение души. (книксен, в своей комнате, суёт Библию под подушку, достает из потайной шкатулочки хрустальный флакончик и прячет в декольте, закуталась в плащ и вышла из дома). Дон Серхио: (уже изрядно надрался в таверне, стоит на столе среди дюжины пустых бутылок, покачивается и декламирует): "Утратить разум, сделаться больным, Живым и мертвым стать одновременно, Хмельным и трезвым, Кротким и надменным, Скупым и щедрым, Лживым и прямым; Все позабыв, жить именем одним, Быть нежным, грубым, яростным, смиренным, Веселым, грустным, скрытным, откровенным, Ревнивым, безучастным, добрым, злым; В обман поверив, истины страшиться, Пить горький яд, приняв его за мед, Несчастья ради, счастьем поступиться, Считать блаженством рая адский гнет: Все это значит - в женщину влюбиться, Кто испытал любовь, меня поймет". Донна Мария: (пробирается среди кричащей и вопящей толпы на трибуну, она как раз успела к последней терции корриды - "прощению быка", кричать вместе со всеми, требуя от пикадора помиловать измученное животное - это она любила больше всего в дикой и захватывающей забаве, которая была бы немыслима в её родной Италии, но покорило сердце флорентийки в Испании, изредка она доставала флакончик и подносила к носу, чтобы не упасть в обморок при виде крови; как жаль, что сегодня не было того пикадора-кабальеро, который всегда брал верх над разъяренным быком, но и всегда оставлял ему жизнь, он никогда не поднимал забрало, но девушка воображала себе, что он не только смел и отважен, но и невозможно красив) Дон Серхио: (собутыльники его "поняли" и потянулись набить морду, чтобы высокой поэзией не отвлекал от радостей жизни, завязалась потасовка: кто-то вылетел в окно, кто-то угодил от кулака графа на вертел в компанию к свиной туше и прокрутился над огнем пару раз, время Серхио проводил насыщенно и интересно) Донна Мария: (вся под впечатлением возвращается в дом Долговаресов, под ноги и по сторонам не смотрит) Дон Серхио: (после потасовки, с трудом взбирается в седло, скачет и тоже под копыта коню не заглядывает - снова писк и визг, мешком падает вниз и утыкается носом во что-то мягкое) О, черт! Донна Мария: (всадник вылетел из-за угла, она не успела отскочить, упала и в довершении ко всему к ней на колени приземлилась голова седока) - Спасибо за комплимент, сеньор! (принюхалась - да он пьян, попыталась спихнуть с колен голову и узнала компаньона по несчастью) Это снова вы? Ваши глаза определенно не на своём месте. Дон Серхио: (навел резкость в глазах и согласно кивнул) Снова я. (и опять уткнулся в мягкие девичьи колени) Донна Мария: (приподнимает голову за чубчик) Встать сами можете? (лучше бы не поднимала, потому что смутилась, поймав его взгляд) Дон Серхио: Зачем? Мне и тут хорошо. (обнимает руками девушку за бедра) Донна Мария: (только этого не хватало - быстро осмотрелась, к счастью улица была пустынной, но в любой момент мог кто-нибудь появиться, а уж если узнает донья Мария - лучше не думать о плохом, быстро вынимает флакончик и капает ровно две капли на губы кабальеро) Оближите губы, сеньор. Это поможет вам встать и не испортить мою репутацию. Дон Серхио: (еще не протрезвел) Готов облизать вас всю от макушки до пяток. (тем не менее, проделал, что ему сказали и через пару минут встал сам и помог подняться девушке) Что вы мне дали? Я бодр, трезв и готов на подвиги. Донна Мария: (не обращает внимания на глупую браваду) Это старинный рецепт нашей семьи. Вам лучше не знать из чего он состоит, иначе сон потеряете. Дон Серхио: Позвольте представиться, Серхио, граф Писарро (картинно подмел перьями мостовую у ног итальянки) А как зовут вас, моя спасительница? Донна Мария: (вспомнила, как слышала это имя в церкви в разговоре между доньей Марией и ее духовником и насторожилась) - Я сделаю вид, что рада нашему знакомству, а вы - что услышали моё имя. Прощайте, сеньор граф. (уходит) Дон Серхио: (кричит вслед) Я помню, провожать не надо. (усмехнулся себе под нос) Если я еще раз встречу эту голубоглазку, пожалуй, решу что это знак свыше. Замок Фаль Барбара: (Нашла герцогиню Бенедорфе в глубине сада, девушка плакала под цветущим гранатом) Ну что ты, что ты, не плачь, ласточка моя... Донья Ольхита: (кинулась на пышную грудь дуэньи и расплакалась еще пуще) Ненавижу его! Ненавижу! Барбара: (поглаживает воспитанницу по спинке) Ненависть - тоже чувство. (засмеялась грудным материнским смехом) Значит, неравнодушна к мужу, а там до любви дорожка прямая. А его понять можно. В летах не в летах, а как перед такой красотой устоять?! Опять же герцог, не граф какой-нибудь, мужчина видный, богатый, все ему кланяются, все боятся. (покашляла, переходя к главному) Придет сегодня к тебе, а ты не гони. От герцога в этом деле проку намного больше будет. У меня глаз верный. Пока на все голоса не прокричишь, он не остановится... Донья Ольхита: (отпрянула) Опять ты за свое? (утерла слёзы) От герцога сбежать будет труднее, но я хотя бы попытаюсь. Барбара: Хорошо ли ты подумала, лапушка? Герцог ради тебя землю перевернет, а найдет и залюбит до обморока. Может, попытаешься приручить своего индюшонка? Мужчины от любви теряют бдительность. Донья Ольхита: Я его боюсь, Барбарита! Он не индюк, я ошибалась. Дон Алехандро – грубый кастильский медведь! Он так на меня смотрит, как будто... (не может подобрать слово, а женским опытом дуэньи не располагает, и краснеет, не договорив) Барбара: (со знанием дела пошлепала губами и растянула их в улыбке) Ты приласкай мужа-то, чтобы у него в глазах потемнело, а дальше – твоя воля. Женщина, как кошка, отмурлыкается в любой ситуации. Донья Ольхита: (губы бантиком) Не бывать этому! Скорее в Толедо летом снег пойдёт. (развернулась и гордой поступью направилась в замок) Сегодня же разом избавлюсь от этого зверинца. Барбара: (вздыхая пышной грудью) Одна надежда, что сеньор герцог сегодня ночью всё ей подробненько разобъяснит. (причмокнула с новым вздохом – эх, где моя первая сладкая ночка, и покатилась колобком по садовой дорожке вслед за своей упрямицей) Толедо. Дом Долговаресов Донья Мария Агнеса: (Получила, наконец, голубиную почту от своего шпиона в Фале, в нетерпении, отвязывая от птичьей ножки записку, помяла голубю крыло, голубь клюнул ее в глаз, за что был тут же скормлен любимой кошке; читает одним глазом: "Свадьба между графом Писарро и доньей Ольхитой де Калиноза не состоялась...") Не состоялась!.. (издает торжествующий вопль) Арагон наш! Надо написать Андресито, чтобы немедленно приезжал! (велит подать вина, чтобы выпить на радостях, но тут заметила, что в записке есть еще одна строчка, читает) "...на донье Ольхите женился сам герцог" (побледнела, чуть не в обмороке, зовет всех слуг, кто умеет грамоте, и велит прочесть, что написано, не веря своему глазу, но слышит одно и то же - герцог женился, герцог женился, герцог женился; топает ногами и бросает в слуг чем подвернется) - Все вон! вон!!! (падает в кресло, кусая губы от ярости) Женился!.. Maldito!.. Я прощала ему всё... всё... (портрету покойного супруга) Педрильо, заткни уши! (снова о своем) Всё прощала - его холодность, его монашеский обет... обет, ха-ха-ха!... (несколько минут истерически смеется) Столько лет ждала, не вышла больше замуж... почти не имела любовников... а он променял счастье, которым я могла бы его наградить, на девчонку, которая даже не умеет целоваться! (изорвала в клочья манжеты из золотого венецианского кружева) Он поплатится за это, клянусь веером, которым хлопнула тебя по спине, Педрито, когда ты хрустел своими ненаглядными оливками!
Gata: Замок Фаль Донья Ольхита: (заперлась в своей комнате, дожидаясь темноты, переоделась в костюм идальго *дворянина не особой родовитости и достатка*, сняла с руки обручальное кольцо и на мгновение залюбовалась редким камнем, но тут же решительно положила перстень в шкатулку на столике, побарабанив по крышке тонкими пальцами) - Это вам мой свадебный подарок, дон Алехандро. (коротает время примеряя перед зеркалом шляпы с пером и оттачивая выброс шпаги из ножен, раздался условный стук в дверь - впустила Барбару) Ты все сделала, как я тебя просила, Барбарита? Барбара: (причитает) Сделала, ласточка моя. Может, передумаешь? Ох, страсти господни, куда же ты одна, без меня! Я же не переживу, слезами изойду (зарыдала). Донья Ольхита: (сама чуть не разрыдалась, обняла дуэнью) Я буду скучать, моя Барбарита, и заберу тебя, как только устроюсь. Позаботься о Цезаре. (поцеловала в пухлые, мокрые щеки) Мне пора, солнце садится. (легонько свистнула - с ковра медленно поднялась большая пятнистая кошка и подошла к девушке - взяла ее на поводок, натянула на глаза шляпу и направилась в конюшню, если и увидят, решат, что кто-то из ее свиты выгуливает зверя, в конюшне конь уже был оседлан, привязала Цезаря) - Прости, друг, но дальше я одна. (потрепала гепарда за ушами и вскочила в седло) Дон Алехандро: (из полумрака конюшни появилась мужская фигура, крепкая рука взяла коня под уздцы) Вы так легко покидаете тех, кого любите? Донья Ольхита: (чуть не плачет от досады, но на ее лице это никогда не прочитаешь, герцогу надменно) Рассуждаете о том, о чем не имеете ни малейшего понятия, сеньор герцог. Вы следили за мной? Дон Алехандро: Я знал, куда вы направляетесь. (протягивает руку, предлагая жене спуститься с лошади) Сейчас поздно для прогулки, но завтра мы можем опробовать в окрестностях замка соколов, которых подарил мой тесть. Донья Ольхита: (сердце бешено колотилось - она была вне себя, впилась ногтями в уздечку, чтобы не проделать то же самое с шевелюрой дона Алехандро, игнорирует его руку) - Отойдите, сеньор, иначе я ненароком могу задеть вас каблуком. Можете опробовать арагонских соколов хоть за обедом, но на моё общество не рассчитывайте. Дон Алехандро: У вас нет иного выхода, донья Ольхита, как смириться с обществом вашего мужа. Донья Ольхита: (усмехнулась) Если у меня нет выхода из сложившейся ситуации, то я воспользуюсь входом. Дон Алехандро: (легко выдергивает ее из седла, благо нет необъятных юбок на железных обручах, перекидывает через плечо и несет в замок). Донья Ольхита: (это было неожиданно и неожиданной была её реакция, в которую она вложила все силы и отчаяние) Ааааааа, отпустите меня! Уберите ваши руки! Ненавижу! Медведь! (ладонями и коленями колотит по груди и спине герцога - ей уже не до хороших манер) Барбара: (прибежала на шум, видит, как герцог несет герцогиню в спальню, а та кричит на весь замок, перекрестилась радостно) Слава всем святым! К утру моя голубка запоёт иначе. Казначейская в Фале Фрай Валдомиро: (инквизиторы инвентаризируют сокровищницу магистра - он хранит у себя ценности ордена. Казначей тоскливо размышляет - поджарят ему пятки в святом суде или герцог просто повесит. Фрай Андрес увлёкся подсчётом алмазов. Фрай Валдомиро, меланхолично перебрав ценности, более-менее соответствующие данному в дорогу описанию, переключился на документы. Поначалу ничего особенного, но затем опытный фрай Андрес обстучал стены и нашёл потайной шкаф. Казначей жалобно проблеял: "У меня нет ключей". Валдомиро велел вызвать кузнеца и под свою ответственность вскрыть дверцу. В шкафчике найдена переписка по Фландрии. Глаза молодого инквизитора загораются: найдены письма графа Эгмонта с просьбой повлиять на Альбу и добиться милосердия к голландцам. Рядом - письмо герцога Альбы, где тот решительно возражает против миндальничанья с еретиками, но об Эгмонте не упоминает. Неясно, вёл магистр переговоры как уполномоченный короля или проявил самодеятельность, вслух) На сегодня довольно! Вы, сеньор казначей, и ты, добрый человек, поставьте подписи в уголке этой бумаги. В нужное время вы засвидетельствуете, что мы достали её из тайного хранилища герцога, от которого ключей у нас нет. Не бойтесь, инквизиция не преследует верных подданных короля и добрых католиков, а ты (кузнецу) возьми за труды! (даёт ему золотую монету и закругляется с обыском, мало заботясь убрать следы). Барбара: (всё увидела и услышала, ойкнула, подхватила юбки и понеслась обдумывать) Фрай Андрес: (едет в Толедо проверить, знает ли о письме инквизиция. Бумаги с ним. Так они договорились с Валдомиро - фрай Андрес понимает, что от герцога пора уносить ноги, не то не поможет и статус. А мальчишка пусть принимает огонь на себя). Спальня герцога Дон Алехандро: (несмотря на крики и брыкания, бережно донес свою герцогиню до спальни и опустил на кровать, задержал ее руку в своей) Мое кольцо снова съел Цезарь, или вы его выбросили? Донья Ольхита: (вся раскраснелась, кудри воинственно и дерзко колышутся вокруг лица) Цезарь бы подавился. Ваше кольцо в шкатулке (кивнула подбородков в сторону столика, дон Алехандро на секунду отвлекся, и она забаррикадировалась от мужа подушками) Не подходите! Дон Алехандро: (только усмехнулся на ее по-детски беспомощный жест) Ради вас я сровнял бы с землей любую крепость, неужели вы думаете, что меня остановит это? (одно мгновение, и никаких подушек между ними нет, крепко сжал девушку за плечи) Не нужно меня бояться, я не ваш тиран, я - ваш муж, Ольхита. Примите это раз и навсегда. Донья Ольхита: (смотрит в его глаза, в которых полыхает незнакомое и опасное пламя, от которого её щеки заливает румянец совсем иного толка, голос куда-то пропал, шепчет) Я не хочу... Я вас совсем не знаю, дон Алехандро... Дон Алехандро: (прижимает ее к себе крепче) Чтобы узнать, нужно только захотеть... Ольхита... (давешний холод ее губ растопило сначала гневом, потом смущением и страхом, или чем-то еще, что герцог поспешил истолковать самым лестным для себя образом, потому что ни продолжать уговаривать, ни связно мыслить уже не мог)
Gata: Библиотека в Фале Донья Софонисба: (торопливо дорисовывает фреску, пока штукатурка не схватилась, услышала шум снаружи, дорисовала святому Антонию, очень похожему на фрая Андреса, пупок, и побежала узнать, что случилось) Фрай Валдомиро: (Вернулся в библиотеку, стараясь не заглядываться на оружие. Полистал книгу - а мысли витают далеко-далеко. Дело Валдомиро близко к успеху, но на душе муторно. Гнев за Чеко слегка притупился, и злорадство, с которым молодой инквизитор хотел проучить надменного герцога, сошло на нет. Берёт шахматы, пытается вспомнить задачу, которой его обучали в университете для тренировки ума.) Донья Софонисба: (Шум удалился куда-то во внутренние покои, и в замке снова воцарилась тишина. За целый день, увлекшись работой, маковой росинки во рту не держала, сейчас голод дал о себе знать, спустилась на кухню, раздобыла кусок пирога и вернулась в библиотеку полюбоваться на результаты своих трудов, но библиотека занята...) Фрай Валдомиро: (сам с собой) Глупо сравнивать эту игру с боем... в бою фигуры не видны, не слушаются и могут ходить без всяких правил. (сердитым щелчком сбивает пару пешек с доски.) Донья Софонисба: (не удержавшись, хихикнула) Впервые вижу, чтобы священник молился за шахматной доской! (виновато) Простите, святой отец. Фрай Валдомиро: (смущён тем, что его застали за детской забавой, пытается напустить на себя строгий вид, но потом улыбается). Как тебя звать, юный художник? Донья Софонисба: (несмотря на грозную должность, глаза у инквизитора совсем не злые) Чофо, святой отец. Чофо Варес. Надеюсь, мое имя прогремит когда-нибудь на весь христианский мир, как имя Рафаэля Санти. (вспомнила про кусок пирога, который принесла с собой) Вы еще не ужинали? Фрай Валдомиро: (совсем забыл про еду и почувствовал сильный голод. Звать слугу неохота, все, кроме новобрачного, знают об обыске и трясутся, неприятно смотреть в перепуганные глаза). Спасибо, Чофо, ты добрый малый - пожалел инквизитора. (улыбаясь, берёт пирог, ломает на две части, одну берёт себе, случайно взглянул на потолок и узнал на фреске фрая Андреса). У тебя верный глаз, молодчина! (фыркает, его почтенный собрат очень похож и очень смешон). Донья Софонисба: (польщена похвалой, но веселье в голосе оценщика смутило) Неужели получилось смешно? Даже если святой суд улыбается, что скажет его светлость дон Алехандро? Он так суров... (представила, что ее, как прежнего художника, выкидывают за дверь, на глаза наворачиваются слезы) Фрай Валдомиро: (удивлён) Что ты расплакался вдруг, малыш? (гладит Чофо по голове) Ведь это отлично! (разглядывает ещё) Святой Антоний только и ждёт, чтоб его соблазнили. Здесь же библиотека, не церковь! Смотри! (разглядел на полке фолиант с проповедями, вспомнил, где отец прятал книги фривольного содержания, взял наугад примерно в таком месте, которое облюбовано в библиотеке замка Корфо - угадал! Смотри, Чофо, мой фокус... (показывает суровую обложку "Сочинение монаха де... "О добродетели", открывает, а там - Адам, соблазняемый Евой, во всей красе процесса соблазнения, под фиговым листком всё понятно). Донья Софонисба: (От удивления слезы высохли, смущенно хихикнула) Вот это да! Кто бы мог подумать, что у сеньора герцога есть такие книги, а по виду - монах монахом... то есть я хотел сказать, что по виду ни о ком нельзя судить. За кого я вас сегодня только не принимал! (загибает пальцы) За черта, за вора... за кого угодно, только не за того, кто вы есть. (лукаво) А может быть, вы и не тот, кто есть? Фрай Валдомиро: (открыл книгу в другом месте - но там уже слишком для ребёнка, отложил её, радуясь, что мальчик развеселился). Давай попробуем угадать, кто я на самом деле... в шахматы играть не умею. Молюсь, но ведь и ты молишься. Книжки читаю... всякие. Напугал целый замок, а ты меня не боишься. С кистью не справлюсь... зато со шпагой... (берёт шпагу) У тебя есть платок? Подбрось в воздух! Донья Софонисба: (не задумываясь, вытаскивает из кармана платок, оставшийся еще от прежней жизни - из тончайшего батиста, с богатой вышивкой - и подбрасывает в воздух) Фрай Валдомиро: (быстрым взмахом шпаги разрубает платок на летку, доволен, что получилось) Донья Софонисба: (в восторге хлопает в ладоши - ее брату, привыкшему носить придворную шпагу с бантом и брильянтами, такое не по силам, но вспомнила, что он как-то рассказывал, что у него был знакомый, которому это легко удавалось) Фрай Валдомиро: (только сейчас замечает - дорогая вещица, берёт лоскут и нахмурился). Откуда у тебя? (с сомнением оглядывает бедную одежду Чофо). Донья Софонисба: (спохватилась о своей оплошке, но было поздно) Подарила одна добрая монахиня в монастыре, где я рисовал фрески, пока настоятельница не решила, что я слишком молод, чтобы там находиться. Вот если бы мне было лет семьдесят... (про себя - авось поленится проверять, да и мало ли женских монастырей в окрестностях Толедо) Фрай Валдомиро: (взяв Чофо за подбородок, пристально смотрит ему в глаза. Неужели славный малыш - обычный воришка? У него тонкие, благородные черты лица, нежная кожа... хм, по солнцу мальчик мало гулял, глазища огромные, ресницы длинные и пушистые, как у девушки... и голос ещё не ломается, сколько ему лет? С губ Валдомиро едва не сорвалось: "Ты врёшь!", но так не хочется больше никого обвинять! И не верится, что мальчик украл, может быть, впрямь подарили, пусть будет так. (вслух) Платок стоил не меньше дуката. Я заплачу за него (снова пристальный взгляд). Донья Софонисба: (молодой инквизитор смотрит в глаза, будто следствие проводит, пытается прочесть ее мысли, а его собственные - как в открытой книге; глупо обижаться, что тебе не верят, когда ты врешь, но губы все равно затряслись от обиды, сердито буркнула) Подарки не продаются! (убежала в свою каморку неподалеку от кухни, упала на соломенный тюфяк и дала волю слезам) Фрай Валдомиро: (провожает странного мальчика взглядом, чувствует что-то не то... ну и денёк! потёр лоб, задумался... как бы то ни было, нужен ответ из святого суда - значит, приходится ждать и ничего более. Идёт в свою комнату). Утро в Толедо Дон Серхио: (утро застало его на берегу Тахо, сидит на песке и меланхолично бросает в воду мелкие камни, чуть поодаль пасется верный конь, граф ждёт) "О ревность, сердце сжавшая в осаде, проникшая в рассудок, в глубину моей души, ты день и ночь войну ведешь, не помышляя о пощаде! Что ж, я сдаюсь, да и чего же ради сопротивляться дальше я рискну? Как ни воюй, окажешься в плену, свое упрямство проклял я в досаде. Гоним тобой, бреду я снова здесь, где прежде брел, не размыкая глаз, чтобы от страха смерти заслониться. Я бросил щит, настал последний час – убей меня теперь и труп повесь к себе на боевую колесницу." (вскоре показался всадник - его слуга Диего, спешился и кивнул головой, граф только прохрипел) Обвенчались. (Серхио мог понять дядю, который потерял голову от любви к донье Ольхите, понять мог, но не простить; о том, чтобы взять хоть песо из рук родича, речи быть не могло, оставалось только одно - превратить свою рискованную страсть и забаву в источник заработка на жизнь) Донна Мария: (подсыпает зерна тётушкиной канарейке в клетку, в доме еще тихо - она встала раньше всех) Плохо тебе одной? (вздохнула) А я мечтаю встретить такого сеньора, который протянет мне руку и скажет: "Идём со мной!" и увезет меня в родную Флоренцию. Мы всегда-всегда будем вместе. На всю жизнь!
Gata: Утро в Фале Дон Алехандро: (Открыл глаза на следующее утро – головка жены у него на плече, спутанные волосы рассыпались по подушке, сквозь тонкую кожу щек проступает бледный румянец, припухшие губы чуть подрагивают во сне, будто обиженно. Прекрасная арагонская роза, которую он вез племяннику, но захотел приколоть на свой камзол. Долго смотрел на ее лицо, мрачнея взглядом. Он владел тем, чего так страстно желал. Владел ли? Неслышно встал, оделся, нашел в шкатулке свой перстень и так же осторожно, чтобы не разбудить жену, надел ей на палец, постоял еще немного возле кровати и вышел). Донья Ольхита: (солнечный луч пощекотал щёку, пошевелила губами и с трудом разлепила веки - подушка рядом была пуста - может, это был всего лишь дурной сон? попыталась сесть и ойкнула, всё тело ныло, кольцо! со стоном упала на подушки - это был не сон, она стала герцогиней де Бенедорфе) Барбара: (протискивается в дверь с подносом, на котором наставлено всякой вкуснятины для ненаглядной ласточки, всю ночь дуэнья промаялась около супружеской спальни, но из-за плотных тяжелых дверей не долетало ни звука, герцог ушел только утром из чего сметливая бабёнка сделала нужные выводы, плюхнулась пышным задом на край кровати, придирчиво осмотрела постель и Ольхиту и расплылась в радостной улыбке) Ночка не даром проспана, не грех и подкрепиться! Покушай, моя голубка. Донья Ольхита: (со стоном снова села) Я ничего не хочу, Барбарита. У меня всё болит. Барбара: Пройдет, пройдет. (рассматривает припухшие губы и следы мужской страсти на изящной шее и ниже, удовлетворенно цокает языком - Ольхита стала еще краше уже притягательной женской красотой) Что я говорила? Герцог неутомим. (подмигнула) Скоро сама во вкус войдешь, распробуешь и не оторвешься. А это он делал... (что-то жарко шепчет Ольхите на ушко) Донья Ольхита: (становится пунцовой и отстраняется) Я не стану об этом говорить! Ночью я исполнила свой супружеский долг на год вперед. Пусть дон Алехандро и не надеется сломать меня или заставить. Ничего не изменилось... (ей хочется в это верить) и не изменится. Барбара: (целует Ольхиту в щечки, покладисто, а глаза смеются) Конечно, конечно, ласточка моя, как скажешь. Дон Алехандро с годик потерпит. Только разве он теперь в этой постельке герцог и дон? (увернулась от летящей подушки и у окна отдернула тяжелую портьеру) Свят, свят! Снег! Летом! Донья Ольхита: (не успела ничего ответить от удивления: за окном причудливыми крупными хлопьями падал снег и тут же таял, коснувшись нагретых солнцем ступеней, "скорее в Толедо летом снег пойдет" - вспомнила свои собственные слова) Библиотека в Фале Фрай Валдомиро: (фрай Валдомиро встал рано и успел съездить в деревню позавтракать - после вчерашнего обыска в замке кусок не лез в горло, а слуги шарахались. Снова устроился в облюбованной библиотеке, задумчиво и бессистемно двигая шахматные фигуры, прерываясь для того, чтобы разок другой подбросить и снова поймать толедский кинжал). Дон Алехандро: (Хозяину не потребовалось много времени, чтобы выяснить, почему обитатели замка имеют бледный вид. На икающего казначея только скрипнул зубами. Не вешать же тех, кто боится Святого Суда - тогда всю Испанию придется отправить на виселицы. Отправился прямиком в библиотеку, распахнул дверь, со сталью в голосе) Где письма, которые вы у меня похитили, фрай Сабуэсо (ищейка)? Фрай Валдомиро: (поднимает на герцога невозмутимый взгляд, в светлых глазах отражается утреннее небо, лицо бесстрастно. Кинжал машинально кладёт рядом с собой, потом догадывается о двусмысленности такого жеста и, не глядя, отбрасывает его, где лежал). Похитил? О чём Вы, дон магистр? Документы изъяты в ходе законного обыска, проведённого в соответствии с полномочиями Святого суда, соблюдены все формальности, в присутствии свидетелей. Сейчас фрай Андрес, должно быть, в Толедо, уточнит возникшие у нас вопросы, и мы будем действовать в зависимости от ответов. Если ответы удовлетворительны, обе бумаги вернут Вам в целости и сохранности. Дон Алехандро: Если ответы удовлетворительны, говорите вы... (пока слушал молодого инквизитора, в надменно-бесстрастном лице не шевельнулось ни черточки, так же спокойно подходит, наклонился к Валдомиро через шахматную доску, и сгреб в кулак сутану у того на груди) А если я утоплю вас в замковом рву, фрай Валдомиро, вода в нем станет святой? Фрай Валдомиро: (реакция магистра укладывается в рамки предсказуемого, в инквизиции учат, как себя держать с угрозами грандов, и Валдомиро после опыта на войне легко далась эта учёба. Отвечает мягким, спокойным голосом, не пытается вырваться). Боюсь, дон Алехандро, я пока слишком грешен, чтобы мной святить воду. Возможно, когда в огне моими стараниями очистятся множество еретиков, и буду достоин подобной чести, не раньше. Дон Алехандро: (усмехнулся, отпустив сутану - фанатика хоть топи, хоть жарь, будет талдычить одно и то же) Если вы не знаете, для чего объявляют еретиками людей, подобных мне - вы дурак, а если знаете - такая же алчная крыса, как ваши старшие собратья из "святого" суда, которым приглянулись мои земли и замки. В любом случае, я вас не желаю терпеть под этой крышей - убирайтесь, или я прикажу вас вышвырнуть моим слугам. Фрай Валдомиро: (пожав плечами) Не важно, что знаю я, гораздо важнее, знает ли Его католическое величество и Святой суд о вашей переписке с еретиком графом Эгмонтом. Барбара: (оставила свою красавицу среди хлопочущих служанок одеваться и причесываться, а сама греет уши около библиотеки, охая и ахая от того, что слышит) Такой молодой красавчик, а уже ни стыда и ни совести. Явился в дом и наследил. Дон Алехандро: (спасибо юнцу, что предупредил, за что потом униженно будет извиняться; хотел уже уйти, но заметил на потолке живописное искушение "святого Антония", особенно удался пупок, с усмешкой указывает на него пальцем) Известно ли Святому суду, как исповедуют грешниц его члены? Фрай Валдомиро: (проследил взглядом за пальцем герцога, чуть улыбнулся) Вы удачно наняли мальчишку-художника. Я мало смыслю в картинах, но фрай Андрес как живой, и дуэнья. Барбара: (просунула голову в дверь и тоже полюбовалась на картинку и чуть не шлепнулась от удивления на пышный зад, захохотала) Не знаю как пупок, а маленький проказник моего сладкого фрайчика вышел на загляденье. Фрай Валдомиро: (с невинным взором) Не думаю, что святой суд заинтересуется смелым выбором для моделей, к художникам в Испании снисходительны. (хочет расставить по местам шахматные фигуры, берёт коня и задумывается) Забавные правила. Конь скачет по доске кренделями. Что ж, в Рим по суше дорога не близкая (ставит коня и берёт ладью). Морем быстрее, если сесть на корабль в Малаге. В любом случае - дорога, решение папы, путь назад... Не меньше полгода.... Вас, герцог, нужно поздравить со свадьбой, хотя я думал поздравлять графа Писарро. Кто б мог догадаться, что Вы целых полгода станете скрывать свои намерения даже от родного племянника. Дон Алехандро: (даже если бы его обвинили в тайной переписке с английской королевой, не пришел бы в такую ярость) Дорога в ад займет для вас куда меньше времени. Избави вас Бог еще хоть раз попасть мне на глаза! (вышел из библиотеки и едва не стукнул дверью Барбару по носу, с трудом снова взял себя в руки) Сеньора герцогиня хотела вчера прогуляться верхом, но полагаю, что сегодня она предпочтет поехать в карете. В Толедо большая коррида. Передайте моей супруге, что я буду ждать ее во дворе замка. (идет переодеться в подобающий наряд, про себя) Хоть бы один осмелился предупредить о том, что здесь вчера творилось! Всех утопить, к черту! Барбара: (как ни в чем не бывало, подхватывает юбки) Сеньора герцогиня будет счастлива вам угодить! (переваливаясь уточкой, спешит к донье Ольхите) Фрай Валдомиро: (глядит вслед магистру с кривой ухмылкой) Сколько в Вас гордости, дон! Или гордыни? (уходит собираться назад в Толедо). Донья Софонисба: (В глубокой нише окна еще с утра рисовала эскизы для новой фрески. Когда пришел фрай Валдомир, почему-то не решилась подать знак о своем присутствии, забилась в нишу поглубже и продолжала тихонько рисовать, изредка взглядывая на склонившийся над шахматной красивый благородный профиль. Весь последующий разговор фрая Валдомира с герцогом просидела ни жива ни мертва, постепенно молодой инквизитор, вчера ненадолго показавшимся ей человечным, стал превращаться в фигуру зловещую. Какой же он, какой... Последние минуты рисовала машинально, посмотрела на эскиз, и вдруг узнала в одном из палачей святого Себастьяна - его, Валдомиро.) Толедо дом Долговаресов Старая карлица, по совместительству доверенное лицо маркизы, рано поутру куда-то ходила, потом вернулась с неизвестным, закутанным с ног до головы в черный плащ, провела его в дом потайным ходом, прямиком в комнату хозяйки, и осталась сторожить под дверью, из-за которой донесся сперва цинично-деловитый, потом испуганный голос гостя - "нет-нет, сеньора, такой человек... это невозможно...", надменный и требовательный голос доньи Долговарес, что-то обещающий, и снова голос гостя, на этот раз исполненный готовности; после разговора карлица проводила неизвестного, у которого из-под плаща выпирал внушительный кошель, тем же путем, что они проникли в дом. Донья Мария Агнеса: (уладив все дела с таинственным гостем, бледная и надменная, вся в черном бархате, с рубиновыми четками, выходит из своих покоев) Вы вчера вернулись на полчаса позже, чем закончилась вечерня, дитя мое, а от нашего порога до храма десять минут пешком. Донна Мария: (опустила смиренно ресницы) Доброе утро, тётушка! Вчера я задержалась у духовника для богословской беседы. Святой отец растолковал мне, как понимать "и пития сего не перенёс" в переложении Блаженного Августина. Донья Мария Агнеса: Ваш духовник по-прежнему фрай Базилио, дитя мое? Я скажу ему, чтобы он не вел больше с вами богословских бесед на ночь. Донна Мария: (опустила ресницы еще ниже) Нет, тётушка. Вчера меня исповедовал фрай Серхио. Донья Мария Агнеса: Странно, не слышала о святом отце с таким именем в Толедо. Спрошу при случае у фрая Андреса. (поправив на глазу, подбитом вчера голубем, черную шелковую ленточку) Донна Мария: (решилась спросить) Что с вами случилось тётушка? Если позволите... у меня есть одна настойка, которая помогает быть зрячим или слепым. Зависит от желания. Донья Мария Агнеса: (мстительно усмехнулась) Моему глазу может помочь только одно средство, и надеюсь, что сегодня я его получу. Но довольно на сегодня о святых. Вы, кажется, купили себе пару новых платьев, Марикилья? Наденьте то, которое темнее. Нынче большая коррида, соберутся самые знатные сеньоры, я хочу, чтобы вы произвели благоприятное впечатление. (про себя) Надеюсь, хоть кто-нибудь на нее, наконец, клюнет. Донна Мария: Как прикажете! В Вашем обществе все знатные сеньоры и сеньориты меркнут. (грубая лесть скрывает двойной смысл сказанного) Донья Мария Агнеса: (потрепала девушку по щечке) Ты такая милая и заботливая, Марикилья. Твоему мужу очень повезет... если он не станет задавать лишних вопросов. Жду тебя через полчаса в карете. (уходит к себе) Донна Мария: (женщины молодая и очень молодая поняли друг друга, побежала к себе прихорашиваться) Замок Фаль Донья Ольхита: (выслушала дуэнью и нахмурила брови) Я никуда не поеду! (бросает гепарду кусочек мяса, зверь ловит его на лету) В карете с герцогом? Я предпочитаю общество Цазаря. Он более интересный собеседник. Барбара: (хитрющим голоском начинает пересказывать молодой герцогине на ушко, что видела вчера и что слышала сегодня в библиотеке - Ольхита с интересом внимает, незаметно подталкивает ее к выходу, пока обе не оказываются во дворе замка, где уже ждет герцог, свита и карета) Дон Алехандро: (Глаза слепит - не то солнце, не то та, кто его затмила, но при свите и свете дня главенствует этикет) Окажите мне честь, сеньора. (Подает герцогине руку, помогая сесть в карету, рука тверда и не предлагает альтернативного решения) Едемте! (сам садится рядом и делает знак кортежу трогаться) Донья Ольхита: (с надменным лицом смотрит сквозь мужа, словно они расстались вчера за скучным обедом, и не было бессонной ночи, которую она желает поскорей забыть, садится в карету ни проронив ни слова).
Gata: Коррида Поединок на арене вот-вот начнется, нарядные доны и доньи в предвкушении кровавой забавы расселись на трибунах для знатной публики, согласно строгой светской иерархии: самые родовитые - повыше и помягче, с титулами поскромнее, или вовсе без оных - на почти простых скамьях, куда долетают с арены комья грязи и бычьего помета. Вдова маркиза Долговареса с родственницей сидят хоть и высоко, но имеются места и повыше, еще не занятые. Перила пустой пока ложи покрыты коврами из бордового бархата, расшитыми золотыми гербами герцога Бенедорфе де Фаля, некогда вожделенного, теперь - ненавистного. Вскоре появляется и сам герцог под руку с супругой, их встречают почтительные приветствия и поздравления толедских дворян, взгляды восхищенные, подобострастные, завистливые, и один - не поддающийся описанию - из ложи, наискосок ниже герцогской. Донья Мария Агнеса: (Тошно смотреть на счастливую соперницу, но рассмотреть надо. Бледна, или переборщила с белилами. В нижнюю губу, наверно, оса ужалила. Брильянтов на платье, как на епископском потире, у этих арагонок никакого вкуса. Но, когда она станет вдовой, лучшей жены для Андресито не найти. Дарит новобрачным непередаваемую улыбку.) Донна Мария: (не обращает внимание на публику - все её мысли о том, будет ли сегодня на арене тот, о ком она грезит звёздными ночами, но странный взгляд тётушки и то, как она изменилась в лице при появлении герцога и герцогини Бенедорфе, невозможно не заметить, про себя) Если женщина еще хороша собой и делает вид, что всем довольна – то она кому-то мстит! Фрай Валдомиро: (Фрай Андрес пока не дал ответа на вопрос о письмах, его не найти - срочно уехал (на самом деле - навестить донью Теофилу). Не желая привлекать к себе внимание и пугать народ, Валдомиро переоделся в простую одежду послушника и отправился гулять по городу. Древний Толедо роскошен, но Валдомиро скучает по родной Андалусии, прекрасной Севилье, безбрежному морю... Бой быков в его краях - одно из любимых развлечений, говорят, коррида и зародилась под солнцем Андалусии. Валдомиро смешался с толпой простолюдинов, насколько это возможно человеку с его поступью и осанкой, и сейчас среди зрителей). Дон Серхио: (Уже два раза трубы вызывали пикадоров (конных тореро) на бой с быком, их лошади возвращались без седоков, а быку хоть бы что, ревет и носится по арене, пуская пар из ноздрей. За сегодняшний выход ему обещан хороший куш, который может покрыть часть долгов. В случае победы, разумеется. Звук трубы известил, что настал его час, опустил забрало, подбросил в руке копьё, пришпорил коня и ринулся на бой.) Донна Мария: (глаза заблестели, вся подалась вперед, вцепившись в перила - это он! пурпурная вязь украшает попону его коня, в волнении коснулась заветного флакончика, припрятанного на груди, ах, как бы увидеть его лицо!) Дон Серхио: (бык попался крепкий - подыскали отменный экземпляр для приезда знатных господ, рыл копытами песок, политый своей и человеческой кровушкой, но н злости не терял и рвался поднять на рога очередного соискателя, Серхио исхитрился вонзить копьё в могучую шею, брызнула кровь и бык взревел и понесся сломя голову на всадника, публика дружно ахнула, и Серхио выхватил меч) Дон Алехандро: (Повернулся к жене, полной королевского безразличия к происходящему) Этот парень ловчее предыдущих. Донья Ольхита: (на бархатном берете не колыхнулось ни одно перо, равнодушно) Пикадор победит. Ничего интересного. В Кастилии все забавы столь скучны? Дон Алехандро: (положил руку на руку жены, пристальный взгляд) Не все. Дон Серхио: (бык и всадник мчатся друг на друга - крики, вопли, пыль, Серхио резко направляет коня в сторону, спрыгивает на песок а когда бык с ревом проносится мимо одним движением загоняет меч между рёбрами и попадает в сердце, бычара пошатнулся и рухнул, ничего не понял и тут же умер, публика взорвалась овациями, Серхио же смотрел в этот момент на одно единственное женское лицо на трибуне) Донья Ольхита: (от взгляда герцога в ушах зашумело и спина заныла воспоминанием, как сильное мужское тело вдавливало её в перину) Вы путаете желанное удовольствие с обременительной обязанностью. (отняла руку) Дон Алехандро: (с невозмутимым лицом для всех, но с улыбкой в голосе - для герцогини) А вы - супружеские узы с корридой. Донья Мария Агнеса: (Сидит, похлопывая сложенным веером по парапету, на быка ноль эмоций.) Сеньора Перес де Балабон: (наклонилась к ней через бортик соседней ложи) Ах, когда же сеньор магистр успел получить разрешение Папы? Донья Мария Агнеса: Кто сказал, что это разрешение было? (продолжая похлопывать веером, будто чего-то ждет) Сеньора Перес де Балабон: (моргнула и быстро наклонилась к другой соседке, через несколько минут все сливки Толедо в курсе возмутительного самоуправства сеньора магистра, но выразить возмущение вслух никто не смеет) Дон Серхио: (по правилам боя, победитель чествовал выбранную им даму, вскочил в седло, сдернул острием копья алую ленту, привязанную к рогу поверженного быка, и подъехал к трибуне, где сидели донья Ольхита и дядюшка, вытянул копьё и положил ленту на перила перед герцогиней) Донна Мария: (с каждым взмахом его копья и меча умирала и рождалась заново, аплодировала победе своего пикадора громче всех, и вдруг... в тайне она надеялась стать его дамой, это было наивно и безнадежно, но мечталось же! разочарование было слишком горьким и девушка чуть не расплакалась, когда лента проплыла над ее головой и оказалась у ног герцогини) Донья Ольхита: (повела ресницами на мужа, но не удостоила его словесным ответом, она ответит иначе: улыбнулась всаднику, как можно любезнее, сняла с кружевной манжеты розу и бросила победителю) Донна Мария: (стерпеть подобное флорентийка не могла, девушка поймала розу на лету - на трибунах только разинули рты, а Мари им лучезарно улыбнулась и села на цветок) Я гербарий собираю. Донья Мария Агнеса: (довольная, как роза арагонской гордячки закончила свой путь, толкнула родственницу в бок) Вы хотя бы подложили подушечку, чтобы не посадить себе занозу? Дон Алехандро: (Трибуна заинтересованно притихла. Герцог в первый момент опешил, во второй - перевел взгляд на другой конец копья и сразу признал того, кого давно узнал бы раньше, если бы не был так занят вздернутым носиком сеньоры Бенедорфе. Взгляд полыхнул огнем, из ноздрей чуть не дым - то, что цветок не долетел по адресу, мало успокоило. Встает, два раза громко хлопнув в ладоши) Вы заслужили уши быка, сеньор победитель! А теперь, окажите нам честь - откройте ваше лицо. Народ Толедо хочет видеть своего кумира. Дон Серхио: (вытянул руку, ожидая цветок, но вместо этого в сердцах крикнул, узнав девушку) Голубоглазка! (снимает шлем) Извольте, сеньор! Вам я тоже отрежу что-нибудь в качестве свадебного подарка. Дон Алехандро: (взглядом обещает племяннику много интересного) Вы нам уже сделали свадебный подарок, дон Серхио. Донья Мария Агнеса: (Пахнет скандалом и не остывшими чувствами графа Писарро - придется и его отправить вслед за дядей. Кажется, мальчик последний в своем роду и по отцовской линии, как удачно!) Донна Мария: (от удивления голубые озера зрачков расширились) Дон Серхио?! (лишилась чувств) Фрай Валдомиро: (узнал друга Чеко, удивился, но через миг бешено аплодирует). Дон Серхио: (машет перьями шлема над лицом девушки, ненароком смахнул белила с лица доньи Марии Агнессы) Донья Мария Агнеса: (Чихнула от попавшего в нос пера. Жаль, почти уже привыкла считать графство Писарро своим, но родственницу тоже надо сбагрить с рук. Улыбается) Нежнее, дон Серхио! Марикилья - такая чувствительная девушка. Дон Алехандро: (крепко сжимает локоток герцогини) Прекрасный бой, не правда ли, донья Ольхита? (отныне все корриды - только в нашей спальне) Донья Ольхита: (легкий кивок головы) Прекрасней самого боя только его победитель! (посмотрим, за кем останется последнее слово) Дон Алехандро: Еще прекрасней, когда победители оба. (почти уже забыл про ревность) Донья Ольхита: (неожиданно для самой себя улыбнулась мужу) Обоим и награда. (Толпа восторженно ревет, приветствуя победителя, женщины и девушки забрасывают Серхио цветами, в воздух летят шляпы и крики "ура дону Чеко!", во всеобщей суматохе никто не расслышал аркебузного выстрела.) Дон Алехандро: (Что-то просвистело над ухом герцога, шмякнувшись о шляпу, снимает ее - в тулье дырка. Быстро взглядывает на другую сторону трибун - там еще вьется дымок от выстрела, черномазый молодчик торопливо пробирается сквозь толпу. Громовым голосом) Альгвасилы! Взять его! Донья Мария Агнеса: (С досады сломала веер, ведь говорила идиотам - надежней стилета ничего нет!) Дон Серхио: (реакция опытного пикадора молниеносная, пока еще нерасторопная охрана сообразит куда бежать и что делать, выхватил взглядом спину наёмника - черт, уходит! - и метнул копьё, мужчина вскрикнул и упал замертво) Донья Мария Агнеса: (Сдох, туда ему и дорога. В Толедо, к счастью, не перевелись кабальеро, которые золотом берут и кровью возвращают честно) Донья Ольхита: (все случилось слишком быстро, чтобы Ольхита успела испугаться, но запах пороха, щекочущий ноздри и поднявшаяся вокруг суматоха, заставили её инстинктивно прижаться к широкой спине мужа) Донна Мария: (от грохота выстрела приоткрыла один глаз, потом второй, первое, что увидела - перекошенное злостью лицо тётушки и благоразумно решила еще какое-то время не приходить в себя) Дон Алехандро: Чеко!.. (поздно, неудавшийся убийца уже труп) Ты, конечно, меткий стрелок, но - полный кре... (племянник герцога Бенедорфе не может быть идиотом) Надо было целиться ниже. Дон Серхио: Всем худшим в себе, я обязан вам, дорогой дядюшка. (в досаде, что завалил негодяя, и тот уже ничего не расскажет) Дон Алехандро: (Праздник испорчен, толпа начала расходиться, тело убийцы унесли альгвасилы. Закутал жену полой своего плаща, к черту этикет) Едем домой, Ольхита. Донья Ольхита: (после всего случившегося нет сил сопротивляться и спорить, покорно садится в карету - как хорошо, что все закончилось и... он рядом) Донья Мария Агнеса: (Лицо перекосило, мысленно пожелала карете перевернуться на дороге восемь раз с кувырком.) Дон Серхио: (делает вид, что изучает структуру песка под ногами, чтобы не смотреть на новобрачных) Дон Алехандро: (племяннику) Завтра явишься в замок, и не заставляй моих людей искать тебя по всем кабакам Толедо. Дон Серхио: (ухмыльнулся) Желаю им сбиться со следа. (кланяется и уходит, завтра будет завтра - может, явлюсь или напьюсь) Донья Мария Агнеса: (Марикилья не приходит в себя, умница. Машет над девушкой веером, к Серхио) Отнесите мою племянницу в карету, сеньор Писарро, буду вам очень признательна. Дон Серхио: (подхватывает девушку на руки) Ваш герб по-прежнему мартышка с помидором? Карету найду сам. Донья Мария Агнеса: (величественно плывет следом) Дон Алехандро: (Поймал себя на том, что ничуть не сердит на племянника. Хотел утешить его, что заставит алькальда провести следствие - Толедо город маленький, всегда найдется тот, кто что-то видел или слышал, - но не стал. Пусть мальчишка учится, что обращение с оружием требует не только ловкости рук, но и ума.)
Gata: Карета Долговаресов Донна Мария: (на подступах к карете девушка томно вздохнула, как бы приходя в себя, и невзначай обняла дона Серхио за шею) Дон Серхио: (споткнулся, но донёс до кареты, пристроил на сидение, снял нежную ручку с шеи, поцеловал и подмигнул - девчонка была в обмороке также, как он в летаргическом сне, тихо девушке) Как бы сейчас пригодилась ваша чудодейственная настойка, донна Марикилья, но сунь я руку ее достать туда, где вы ее прячите, мне её откусят. (помогает сесть донье Марии Агнесе, захлапывает дверцу кареты, кланяется) Целую ваши ноги, сеньоры! Донья Мария Агнеса: Куда же вы, дон Серхио? Вы же не покинете двух беспомощных дам, когда на улицах Толедо так опасно. Дон Серхио: (этого только не хватало - старая сводня сделала стойку, но почему бы не пообедать, за одним узнаю, откуда эта звездочка упала в дом Долговаресов, с поклоном) Всегда к вашим услугам. Донна Мария: (её уловку раскусили - тем лучше, она играет в открытую) Если вы еще раз назовете меня этим чудовищным именем - Марикилья, я откущу вам язык. Дон Серхио: (забирается в карету и садится рядом с ней, тихо) Для этого вам надо меня сперва поцеловать. Донна Мария: (глазки заблестели) В Италии целуют только, когда любят! Дон Серхио: (на ушко, весело) А в Испании любят, когда целуют. Донья Мария Агнеса: (сделала своей карлице незаметно знак - сначала скрестив два пальца, потом пошевелив ими, будто перебирая ногами, карлица понимающе кивнула и быстренько засеменила в сторону собора, где в свободное от инквизиторских дел время подвизался фрай Андрес; дону Серхио, приложив черный кружевной платочек к глазам) Вашего дядю чуть не убили, ах, какой ужас, кто только осмелился! Дон Серхио: Мы это скоро узнаем, донья Мария. Толедо - город сплетников и проходимцев. Золото имеет свойство развязывать языки. Донна Мария: (проверила, на месте ли флакончик) Не только золото, смею вас уверить. (его локоть при качке касается ее локтя - от смущения покраснела) Донья Мария Агнеса: Кстати, о золоте... Вы, кажется, должны вступить в права наследства только после женитьбы, дон Серхио? Дон Серхио: (знаем, куда ты клонишь) Наследство - это громко сказано, да и оно уйдет на оплату долгов. К тому же в нашей семье план по женитьбе перевыполнил мой дядюшка. Донья Мария Агнеса: (такой же мерзавец, как дядя!.. почти материнская улыбка) Думаю, что теперь дон Алехандро особенно хочется видеть своего племянника женатым и счастливым... (ласково похлопав сложенным веером по рукаву Серхио) ...и подарит ему на свадьбу один или даже несколько замков. Дон Серхио: Теперь, донья Мария, мой дядюшка будет без разбора гнездить мечом всех, кто осмелится подойти к Фалю на пушечный выстрел во время его медового месяца. Донья Мария Агнеса: А мы пошлем ему почту... голубиную. Дон Серхио: Дядю больше порадует записка с именем наёмного убийцы. Донья Мария Агнеса: В наемном убийце пол-Толедо признают своих знакомых, стремясь угодить вашему дяде и избавиться от своих врагов. (про себя - скоро вашему дяде будет дело только до дров под котлом в аду) Толедо. Дом Долговаресов Донья Мария Агнеса: (выглянула в окошко кареты) Мы уже приехали! Марикилья... (ласково) Пригласи сеньора Писарро на чашечку шоколада. (надеется, что фрай Андрес окажется в церкви, и карлица успеет привести его до конца обеда, а не успеет - дону Серхио все равно из дома не уйти) Донна Мария: (Медичи никогда не навязываются, гордо поджала губы) Тётушка, у сеньора графа на лице написано, что он пьет Торрес и не чашечками. Донья Мария Агнеса: (сердито толкает родственницу локтем в бок - estupida! (глупая), улыбается дону Серхио) Приглашаю отпраздновать вашу победу над быком, сеньор Писарро! Ах, какое это было зрелище! (подтолкает молодых людей в дом) Фрай Андрес: (тут как тут, не заставил себя долго ждать). Донья Мария Агнеса: (сделала вид, что удивлена появлению гостя, будто и не посылала за ним карлицу) Ах, святой отец, вы посланы самими небесами! Я собиралась заехать к вам на исповедь, но бедняжке Марикилье стало плохо. Нет-нет, причащать ее не надо... (подмигнула) Я вам всё расскажу... ах, грехи мои тяжкие... (снова подмигивает, что надо молодых людей оставить одних, уводит фрая Андреса в соседнюю комнату, а эту "невзначай" запирает на ключ) Дон Серхио: (усмехнулся) Донна Мария, я прекрасно понял уловки вашей тётушки и легко бы нашел повод увернуться от приглашения, но мне стало любопытно. Я остался только ради разговора с вами. Донна Мария: (какой стыд, она тоже прекрасно поняла, к чему клонит донья Мария, попятилась от графа и уткнулась спиной в комод, смущаясь) Дон Серхио, знайте, я не в заговоре. О чем вы хотите поговорить? Вы должны понимать, чем дольше мы остаемся наедине, тем крепче довод поставить нас обоих в безвыходное положение. Дон Серхио: (закрыл дверь на щеколду с этой стороны и подмигнул) Теперь у вашей тетушки наикрепчаший повод. А у нас несколько вариантов развития отношений. (загибает пальцы и медленно приближается к ней) Первый - я ухожу через окно один, второй - через окно уходим вместе. Вам какой больше по душе? (говорит это уже рядом с девушкой и чувствует ее дыхание) Донья Мария Агнеса: (ухом к замочной скважине) От маркизы Долговарес еще никто не уходил! (велит слугам набросать под окнами битого стекла) Донна Мария: (волнуясь) У вас странная манера делать предложение, дон Серхио. Мне по душе дверь, а не окно. Медичи не любят, когда их припирают к стенке, (улыбнулась) к комоду. Дон Серхио: (ошарашен) Вы - Медичи?! Королевы Франции и Наварры... О, чёрт! Донна Мария: Мои тётя и моя кузина. (упавшим голосом) Вас это пугает, сеньор граф? Дон Серхио: Медичи! Когда дядя узнает... Хотелось бы, конечно, еще пожить. (подхватывает девушку за талию и сажает на комод) Поцелуй меня, Мари! Это придаст мне силы, когда я сообщу дяде, что отныне буду бодяжить травки во Флоренции. Донья Мария Агнеса: (довольно потирает ладошки за дверью) Дело почти сделано! Донна Мария: (сердиться на своего кабальеро она не в силах, деланно строгим тоном) Ах, вот, значит, какая репутация у моей семьи?! (наклоняется и останавливается в нерешительности - зажмурила глаза, вытянула губы трубочкой и прижалась к мужским губам) Дон Серхио: (это было смешно и трогательно, сграбастал девушку и прижал к себе) Не умеешь ты, Марикилья, целоваться! (распахнул губами её сладкий рот и оба улетели, не отрываясь от пола) Донья Мария Агнеса: (Слуги по знаку хозяйки выносят дверь, входит в комнату, на лице материнская улыбка) Дитя мое, как я счастлива! (целует Мари в лобик) Ваш дядя тоже будет счастлив! (чмокает дона Серхио, смахивает со своей щеки невидимую слезинку) Благословляю вас, дети мои! Фрай Андрес, венчайте их скорей! Фрай Андрес: (быстро бубнит по-латыни) Амен, дети мои! Донья Мария Агнеса: (сбыла с рук обузу, одновременно устранив претендента на местечко, которое вот-вот освободится - ну кто скажет, что она не умеет устраивать дела? притворив за молодыми дверь, вручает фраю Андресу тугой мешочек с дукатами) Фрай Андрес: (доволен, очень доволен, но уходить не спешит. Донья Мария Ангеса - приятнейшая дама, вполне во вкусе фрая Андреса, и ужин у неё отменный всегда... Донья Мария Агнеса: (слабости достойного монаха маркизе Долговарес хорошо известны, приглашает его к богато накрытому столу, вина - хоть залейся, потчует фрая Андреса тем и этим, не переставая болтать, как счастлива за бедную, то есть теперь богатую родственницу - хоть новобрачный поэт и гулевон, добрый дядюшка не оставит его без вспомоществования; как бы между делом) А зачем вы ездили в замок Фаль? Нет-нет, если это тайна, считайте, что я ничего не спрашивала, отец Андрес, но про дела Святого суда рассказывают такие ужасы... аресты, конфискации... (подливает вина) приданое жены тоже конфискуется? Фрай Андрес: (сооружает страшные глаза) Кто рассказывает? Сдайте еретиков в инквизицию! Мы без дела никого не арестуем! (вино, закуска и близость пышной маркизы вызывает истое желание побахвалиться). Дражайшая дочь моя, дни и ночи в трудах, всё расследуем и расследуем. Конфискуем, конечно - (слово "конфискация" для фрая Андреса слаще вина), но только у истинных еретиков! Муж и жена (хихикает) конечно, одна сатана, но всё зависит от ракурса, дискурса, и... (осторожно приобнимает донью за талию, под предлогом необходимости ей пошептать прямо в ухо), и доброго расположения Святого суда. Донья Мария Агнеса: (даме в самом соку трудно быть долго без мужской ласки, рука фрая Андреса на талии ничуть не мешает; подливает игривому монаху вина и подкладывает кусочки послаще, смеется грудным смехом) Для расположения Святого суда я, как добрая католичка, вся в его распоряжении... (кладет ему в рот виноградинку) А если еретик умрет в тюрьме, не дожив до конфискации, его вдова унаследует всё имущество? Фрай Андрес: (догадывается, что вопрос неспроста, а полезные сведения фрай бесплатно не раздаёт) Нужно посмотреть обвинение (обнимает даму смелее), связи (целует шейку), уточнить все параграфы (целует несколько раз). Донья Мария Агнеса: Я бедная вдова... (делает вид, что стесняется, сама подставляя фраю Андресу пальчики и губки для поцелуев) Ничегошеньки не смыслю во всех этих законах... параграфах... Ах!.. что же мне остается, только всецело довериться опытному юристу... (позволяет святому отцу делать всё, что ему заблагорассудится) Фрай Андрес: (фрай знает толк в том, что ему благорассудится, и не теряет времени даром).
Gata: Дорога в Фаль Дон Алехандро: (Карету подбросило на дорожном бугре, пылко стиснул жену в объятьях, насколько позволяла броня ее корсета и фижм и его собственных бархатных доспехов. Ее губы такие же мягкие и покорные, как прошлой ночью, но он с этим категорически не согласен и жадно своими губами и языком пытается победить их апатию) Донья Ольхита: (она надеялась, что удовлетворив первый и, хотелось бы, последний порыв страсти, герцог оставит ее в покое своими супружескими притязаниямии на какое-то время, пылкость дона Алехандро, который делал только то, что желал, привела её в ярость - Ольхита от души укусила мужа за нижнюю губу и попыталась вырваться из крепких объятий) Дон Алехандро: (Искренне полагая жену своей собственностью, властно мнет упирающееся тело Ольхиты, вдруг почувствовал острую боль в нижней губе, удивился, рассердился, еще сильнее запылал и обрушился на ее рот, как ураган, так что оба стукнулись зубами) Донья Ольхита: (какая наглость! как он смеет обращаться с ней, как со своей перчаткой! сверкнула белоснежными зубками и сцепила их намертво, преграждая путь дерзкому языку, с силой отпихнула от себя мужа - в пылу борьбы одна туфелька слетела с ноги, а в пальцах остался клок меха от мужского плаща) Дон Алехандро: (С юных лет надменный и честолюбивый кастильский гранд стремился к тому, чтобы под ним было как можно больше народу, а над ним - как можно меньше, прогибал всех и вся, пол-Испании держал в кулаке, а тут... арагонская роза... ощетинилась колючками, будто уже не сорвана им и не поставлена в вазу с его гербом, кусается, лягается... смерть Христова!.. что она вытворяет?! его собственный фамильный перстень оцарапал ему лоб, герцог рассвирепел и опрокинул брыкающуюся жену в угол кареты, ее нарядный берет с перьями и брильянтами вылетел в одно окошко, его шляпа с дыркой от пули - в другое, сгреб одним рывком все юбки герцогини и закинул ей на голову) Донья Ольхита: (гордая арагонка отбивалась из-зо всех сил с яростью гепарда, но кастилец был сильнее и навалился на нее всем телом, однако герцогиня не сдавалась, барахтаясь в юбках, изловчилась сломать веер об нос мужа) Дон Алехандро: (Глухая внешняя закованность испанских костюмов не помешала слиянию Кастилии и Арагона, хотя последний стойко оборонялся и пал только после решительного штурма. Герцог не жалеет всех имеющихся в его арсенале аргументов, убеждая жену, что они оба хотят одного и того же. Карета дрожит и трясется, будто в ней клокочет маленький вулкан, к вящему ужасу обалдевшей свиты). Замок Фаль Донья Софонисба: (В библиотеке больше рисовать нечего, да и не хочется после давешнего туда заходить, бродит по замку в ожидании, когда вернется хозяин и даст новую работу. Остановилась у большого портрета, висящего в главном зале, напротив входа. Узнала кисть Тициана, залюбовапась - всадник, закованный в доспехи, выписан так мастерски, что, кажется, сейчас выедет из золоченой рамы и с копьем наперевес ринется в бой... Но что это у коня под брюхом? Подходит ближе, разглядывает - замазано другой краской, не очень умело. Кто, а главное зачем испортил картину великого художника? Мажордом объяснил, что несколько лет назад юный дон Серхио пририсовал боевому коню вымя. Вымя закрасили, племяннику надрали уши, а память так и осталась. "Чофо" провел пальцем по заскорузлой краске) Это надо счистить и положить мазки, как надо. Обещаю быть достойным вас, сеньор Тициано! (приносит скребок, краски и принимается за работу) Барбара: (Трубят трубы, в открытые ворота замка, громыхая по мосту, въезжает карета герцога. Прислуга выстроилась для встречи своего сеньора и его супруги. Дуэнья топчется от нетерпения в первых рядах, но что это, святая Магдалина! Карета ходит ходуном, из одного окна свисает бархатная юбка, из другого торчит меч, с болтающимся на нем беретом. Все распахнули от удивления рты, когда из кареты вышел герцог с видом, будто его черти молотили: в рваном камзоле с висящим на одной нитке воротником, через весь лоб царапина, нос распух, волосы всклокочены. Счастливое лицо переливается всеми цветами радуги. На руках дон Алехандро держал закутанную в плащ донью Ольхиту. При виде своей голубки, Барбара икнула и аж присела: разутая, в рваных чулочках, кажется и платье где-то завалялось, от прически остались одни воспоминания, жемчужный эгрет набок, ручками обнимает за шею мужа, а на лице играет блаженная улыбка. Дворня хором ахнула, а герцог ни на кого не обратил внимания, быстро поднялся по ступенькам и скрылся в дверях, за супругами еще несколько метров тянулись по ступенькам кружевные юбки, пока тоже не исчезли в дверном проёме. Немая сцена.) Дон Алехандро: (Растрепанный и счастливый, с герцогиней на руках входит в главный зал замка, кивает на портрет, не замечая, что возле него копошится мальчишка-художник) Позвольте представить, сеньора, это портрет вашего мужа. Скоро рядом с ним будет висеть ваш... (целует ее) кисти королевского живописца Санчеса Коэльо... (снова целует) или любого модного итальянца, какого сеньора пожелает, лишь бы старше шестидесяти. Донья Ольхита: (рассмеялась грудным смехом и крепче обняла) Тогда я выйду на портрете с кислым лицом. Пусть меня напишет вот этот... (посмотрела на мальчишку-художника, осеклась, после паузы в голосе холодок) Кто эта девушка? (разомкнула кольцо рук на шее мужа) Донья Софонисба: (вздрогнула и выронила кисть) Дон Алехандро: (непонимающе оглянулся по сторонам) Какая девушка? Здесь только одна девушка... (снова целует Ольхиту) моя сеньора, моя герцогиня, моя арагонская роза с тысячей острых шипов! (каждое слово сопровождает новым поцелуем) Донья Ольхита: (упёрлась кулачками в грудь мужа, в голосе уже металл) Дон Алехандро, лгать вы будете кастильским клушам, а я этого не потерплю! Должна признать, вы нашли ловкий способ прятать в замке свою... Нет, я не стану оскорблять губы подобными словами. Дон Алехандро: (Только что она сладко стонала под ним на подушках кареты, игриво покусывая за бороду и усы, и вот опять точеный носик капризно вздернут, а от синего взгляда веет снегами Пиренеев. Похоже, его супруга может быть покладистой только в постели - тогда немедленно туда!) Вы говорите, здесь кто-то прячется? Давайте поищем, и начнем с галереи. (пытается заговорить герцогине зубы, чтобы затащить на лестницу) Донья Ольхита: (поворачивает за подбородок лицо мужа к "художнице", губы бантиком, глаза полыхают огнем) Не делай вид, что ослеп, Алехандро. Я желаю немедленно объясниться. В нашей спальне. Донья Софонисба: (Горделиво выпятив гульфик, набитый ветошью, поддакивает хозяину замка) Здесь больше нет ни одной женщины, сеньора, только на гобеленах! Донья Ольхита: (не удостаивая девушку даже поворотом головы) Если к утру вы еще будете здесь, я скормлю вас Цезарю. Барбара: (пристроила пышную грудь на перила лестницы и наслаждается ревнивой перебранкой герцога и герцогини) Я всегда знала, что моя голубка - сладострастная птичка. Нужен был только опытный птицелов. Дон Алехандро: (к Чофо, также не поворачивая головы) Рисуй дальше, завтра с тобой разберусь. (посмотрев на припухшие губы жены) Послезавтра. (высокомерный дон Алехандро, который одним взглядом заставлял других бегать на полусогнутых, взлетает по лестнице на галерею через две ступеньки. Поворот, коридор, вожделенная дверь, захлопывает ее изнутри ногой. Каркас истерзанного корсета держится намертво, вспарывает завязки ножом и жарко прижимает к себе горячее тело Ольхиты) И камня на камне не оставлю от твоих обвинений. Донья Ольхита: (глаза блеснули, и отнюдь не гневом, двумя руками заставила мужа опрокинуться на кровать, пристроилась сверху, обнаженная грудь мягко колыхнулась над его потемневшими зрачками) Допрошу с пристрастием. От фрая Ольхиты тебе ничего не удастся утаить, Алехандро. (нежно коснулась губами распухшего от ее веера носа и игриво куснула за бороду, но дальше нетерпеливые мужские руки и губы не дали ей договорить...) В галерее замка Фаль Донья Софонисба: (шмыгнула носом и нарочито по-мальчишечьи провела по нему кулачком) И почему ее светлость донья Ольхита принимает меня за девушку? (к Барбаре, полирующей грудью перила) Вот вас - я еще понимаю... Барбара: (грудь заколыхалась от смеха) Ха-ха-ха, ревнивый женский взгляд и не в такой пигалице разглядит соперницу. Как ты тут оказалась, малышка? Его светлость тебя не обижал? Донья Софонисба: (у этой жизнерадостной толстушки такой добрый голос, и слезы сами полились из глаз) Сеньор магистр суровый человек, но никогда не обидит без вины. Он дал мне крышу... и работу... (с надеждой) Может быть, он заступится за меня перед ее светлостью? (вспоминает свою мать, у которой все мужчины в доме ходили по струнке, и надежда гаснет) Барбара: (прижала девочку к груди, по-матерински) Сиротка, значит. Не плачь, малышка. Моя голубка, то есть, ее светлость, сеньора герцогиня, без повода не накажет. Нос кверху, а сердце золотое. Арагонцы все такие - накричат, а потом уже накормят. Работай спокойно и ничего не бойся. (вспомнила картинку в библиотеке и хохотнула) Такой талант не дадим зарыть в землю. Донья Софонисба: (на мягкой теплой груди так уютно, почему она не ее матушка, всхлипнула и благодарно улыбнулась Барбаре сквозь слезы) Дон Алехандро собрался заказывать портрет сеньоры герцогини у придворного художника, но я лучше напишу. Я так напишу, что донья Ольхита будет ревновать мужа к своему портрету! А сеньор герцог (лукаво улыбнулась) не будет ревновать жену к художнику. Барбара: (достала из декольте необъятный платок и вытерла личико девушки, ласково поцеловала в лоб) Как ты хорошо придумала! (улыбается) А меня нарисуешь, чтобы сеньоры, как на мед слетались? (пристроилась на ступеньке) Стара я стала за мужчинами бегать, несите их всех сюда! Донья Софонисба: Какая же вы старая, донья Барбара? (смеется) Вам только мизинчиком пошевелить, и все мужчины кувырком к вашим ногам покатятся. А ваш портрет я напишу, чтобы вы подарили его самому лучшему! (натянула на подрамник чистый холст, взяла уголек и стала набрасывать будущий портрет)
Gata: Замок Фаль. Поздний вечер Фрай Валдомиро: (покушение на герцога чуть не изменило планы фрая Валдомиро, но не святого суда. Пока молодой инквизитор бродил по городу, старшие и опытные тщательно рассмотрели добычу собрата, обсудили все за и против, риски и выгоды, и оформили ордер на арест герцога Бенедорфе по обвинению в переписке с еретиками. Выбор исполнителя долго не обсуждали - молодой Корфо уже успел навлечь на себя гнев высокопоставленного обвиняемого, пусть ещё немного получит... неизвестно ведь, как отнесётся к делу король. Вернувшемуся фраю вручили бумагу, снабдили закрытой каретой и стражниками, велев действовать без промедления. Валдомиро даже не переоделся и поехал, как был, в рясе простого послушника. Дорогой он старался сосредоточиться на молитвах, дабы сдержать и недавний гнев, и сочувствие к человеку, чьи заслуги на поле брани ценили все, кто был на войне). Дон Алехандро: (В глухой час, когда герцог с герцогиней, утомленные перекрестным допросом с пристрастием, сладко спали в объятьях друг друга, в спальню тихо вошел бледный перепуганный мажордом, шепотом разбудил хозяина, тот его сначала чуть не придушил, потом, узнав, в чем дело, также шепотом велел убираться. Поцеловал спящую жену в пупок, Ольхита что-то сонно нежно пробормотала и протянула к нему руки. Боясь ее разбудить, осторожно прикрыл одеялом. Оделся, нацепил шпагу и вышел к ночным визитерам. Увидев фрая Валдомиро) Вы снова здесь? Что ж, следовало ожидать - когда господ, подобных вам, выставляют за дверь, они норовят забраться в окно. (на стражников) И времени, вижу, даром не теряли. Надеюсь, вы понимаете, что делаете. (отстегивает шпагу и протягивает инквизитору) Фрай Валдомиро: (всё произошло слишком легко и быстро. Герцог мог бушевать и грозить, инквизитор был готов к этому, но вот так просто принять шпагу боевого генерала ему тяжело. Фрай Валдомиро медлит, а потом проявил самодеятельность: - Дон Алехандро, я не вижу необходимости разоружать Вас. Святой суд, без сомнения, оценить Вашу готовность подчиниться законному предписанию, - выдохнул и решительно продолжает. - Если Вы поклянётесь, что вели переписку с ведома Его католического величества, я считаю возможным ограничиться домашним арестом до полного выяснения всех обстоятельств. Дон Алехандро: (надменно) Я знаю, как вершит дела ваш суд - в его застенках сгинуло немало достойных сеньоров, цвет и гордость Испании. В их числе мне не стыдно оказаться. Но я не собираюсь унижать себя разговором, тем более давать клятвы мелкой сошке, которую держат для грязной работы - что-то украсть или взломать. Фрай Валдомиро: (нарочитые оскорбления кладут конец колебаниям Валдомиро, хоть он не испытывает ни капли гнева. Теперь всё пойдёт своим чередом). Вслух, спокойным и бесстрастным голосом: Вы отказались дать клятву не мне, а Святому суду, для которого важны преданность престолу и Церкви, а не знатность и былые заслуги. Что ж, суд и решит Вашу судьбу. (берёт шпагу герцога, каждое движение выдаёт опыт и уважение к благородному оружию). Вы можете оставить распоряжение мажордому и записку Вашей супруге, а затем следуйте в карету святой инквизиции. Дон Алехандро: (Что он может ей написать - то, что так и не сказал, не успел? Но разве доверишь такие слова бумаге? Их надо говорить, глядя в глаза, крепко обняв, чувствуя на губах ее дыхание... нет, об этом сейчас лучше не думать. Бесстрастным тоном) Моей супруге обо всем доложат, когда она проснется, а мажордом превосходно знает свои обязанности. (идет в карету) Донья Софонисба: (догоняет его) Дон Алехандро! Я... я могу вам чем-то помочь? Фрай Валдомиро: (чуть не спотыкается о Чофо - мальчика только здесь не хватало). Чофо, тебе лучше вернуться к своим краскам. Если дон Алехандро сочтёт нужным помочь себе, никто лучше него с этим не справиться. Донья Софонисба: (Герцог сел в карету, так и не услышав ее вопроса. Замахнулась на Валдомиро, но стражники отстранили ее алебардами) Ненавижу вас! Если сажать в тюрьму таких людей, как дон Алехандро, то кто останется служить королю? Такие паркетные шаркуны, как мой бра... (осеклась, прикрыла рот ладошкой, но тут же снова выкрикнула) Можете и меня арестовать тоже, я вас презираю! (гордо задрала подбородок и убежала назад в замок) Фрай Валдомиро: (останавливает готовых схватить Чофо стражников) Не трогайте, ребёнок не понимает, что говорит! (занятый непростым делом, Валдомиро не осознал оговорки Чофо, но в глубине памяти она отложилась. Выкрик мальчика, его отчаянная смелость больно царапнули инквизитора; сам себе) Что ж, капитан, теперь вами будут пугать детей... (вскакивает на коня и кричит стражникам) В Толедо! Утро в Толедо Фрай Андрес: (вчерашний день был очень удачен, и ночь хороша, а сегодня фрай готовится сорвать крупный куш. Он перебирает бумаги по делу магистра Алькатравы, изучает каждую сторону дела, ловко оказался рядом с Великим инквизитором, когда решалось - кому вести допрос заключённого). Дон Серхио: (Утро, сидят рядышком на узкой кровати голубоглазки. По тому как сидят понятно, что ночью ничего, кроме романтических бесед и поцелуев, не было. Он не спешил вступить в права владения не только потому, что это был чужой дом, а не его замок, а ради нее - надо дать ей привыкнуть, что он теперь будет всегда рядом. Ему тоже. Голова жены лежит у него на плече, сам сидит нога на ногу, наигрывает на гитаре) "Ваш взор вчеканен в сердце мне, сеньора. И сколько бы я ваш ни славил взгляд, Стиха красноречивее стократ Чеканное стихотворенье взора. Сонеты ваших глаз... Пускай не скоро Я до конца пойму их смысл и лад, Но веру в вас принять на веру рад И приговору внемлю без укора. Я вас люблю. Я изваял ваш лик Под стать своей любви, но страсти пламя Не в силах вам расплавить сердца твердь. Лишь вами осенен мой каждый миг: Рожденный ради вас, живущий вами, Я из-за вас приму - приемлю! – смерть". Донна Мария: (приподняла голову и в который раз залюбовалась своим мужем - ах, какой он красавчик, её герой, ее кабельеро, ее пикадор, её обожаемый Серхито, он не умирает от любви к ней, что бы не пел её ушам, но полюбит, непременно полюбит - она для этого из кожи вывернется, Медичи никогда не сдаются! - за окном послышался стук копыт и затих под ее окном, вскочила с крови и выглянула в окно - это был долгожданный гонец из Флоренции) - Серхито, помоги мне открыть окно! Дон Серхио: (распахивает окно, кричит вниз всаднику) Что там у тебя? Кидай сюда! (ловит увесистый кожаный мешочек с привязанным к нему свитком, свиток передает девушке, подкинул мешочек на руке) Ого, родня не поскупилась. Донна Мария: (в нетерпении сломала сургуч с фамильным гербом Медичи и жадно пробегает по строчкам письма, не замечает, что шевелит губами) Карлито... кардинал-секретарь в Риме... Франческо женился... польская принцесса Аг... какое-то странное имя... герцогиня Тоск... вернуться... (поднимает глаза на мужа) Серхио, по душе ли тебе будет жизнь во Флоренции? Папа даровал Медичи титул герцогов Тосканских вместе со всеми землями и владениями. Старший брат - кардинал при папском престоле, младший - после женитьбы коронован в Польше, титул переходит мне и... моему мужу. Дон Серхио: (от Медичи всего можно было ожидать, но это было слишком даже для него: жена оказалась далеко не бесприданницей, впрочем, не это интересовало графа, он сам после женитьбы получал приличное наследство, но теперь он сравнялся с дядей по титулу и в положении, как Бенедорфе еще к это воспримет, притянул девушку к себе, обнял и поцеловал в нежный висок) Как бы я к этому не относился, тебя я никому не отдам. Ни титулу, ни родне. Ты - только моя! Придётся полюбить итальянское вино, хотя должен заметить, испанские вина куда как... (улыбнулся и предотвратил её возражения поцелуем в губы). Твой флакончик при тебе, Мари? Он понадобиться, когда наша тётушка узнает, что упустила шанс сменить мартышку с помидором на... что на гербе у Медичи? Донна Мария: (герб Медичи... ее сердце бешено колотится от его поцелуя, какая разница, что на гербе Медичи - отныне на нем будет сиять только его улыбка, пылко отвечает на поцелуй: за ночь губы и язычок Мари кое-чему научились) Донья Мария Агнеса: (Верная карлица утром донесла, что к флорентийке приезжал гонец с родины. Донья Мария Агнесса кусала локти со злости – ведь герцогом Тосканским мог бы сейчас стать ее ненаглядный Андресито, если бы она не отослала его в Мадрид, подальше от чар бедной родственницы. Но сокрушаться некогда. Мысленно пожелав кораблю, на котором герцог с герцогиней Тосканские поплывут в Италию, наткнуться на риф или берберийских пиратов, сеньора Долговарес принялась за важное дело. Та же карлица по приказу хозяйки стащила из сундучка Мари пузырек, пока новобрачные нежно ворковали под переборы гитары. Содержимое пузырька было проверено на кошке. Кошку служанка закопала в саду. Остатки жидкости из пузырька донья маркиза перелила в бутылку вина, которую карлица положила в корзинку с пирогом, ветчиной и прочей домашней снедью. Всем в Толедо известно, что один из слуг герцога Бенедорфе – немой мавр. Маркиза велела своему слуге измазать лицо и руки жженной пробкой, надеть ливрею с гербом Бенедорфе (была раздобыта по случаю, случай утонул в реке Тахо) и отправиться в тюрьму инквизиции, якобы посыльным от доньи Ольхиты из замка Фаль, с гостинчиком для арестованного мужа.)
Gata: Утро в Фале Донья Ольхита: (проснулась, выгнула спину и потянулась, повернула голову к мужу - постель рядом была пуста, она, кажется, начинает привыкать к его побегам и нисколько не сердится - постепенно она приучит своего гордеца никуда с утра не торопиться, тело опять заныло от бурных ночных объяснений, но так сладко, что герцогиня позволила себе еще какое-то время понежиться на подушках, после дернула шнурок с колокольчиком и приказала служанкам приготовить ванну) Барбара: (уже знает про арест хозяина замка, ночью его прохрапела, но утром вытрясла из мажордома подробности, примчалась к Ольхите: ее голубка так сияет счастливой женской красотой, так умиротворена и безмятежна, что огорчать ее было жестоко, но сказать необходимо, цыкнула на служанок, те быстро унесли ноги, сама пристраивает в прическу герцогини сапфировую тиару и на ухо докладывает обстановку, поминутно всхлипывая) Донья Ольхита: (слушает и губы дрожат, нахмурила брови, но когда отдает приказания, в голосе ни причитаний, ни сомнений) Барбарита, неси другое платье, дорожное - я отправляюсь в Толедо увидеться с доном Алехандро и сказать пару ласковых слов гостям-инквизиторам. Если хоть один волос упадет с головы моего мужа! Их собственные костры покажутся канделябрами. Потом - в Мадрид. Пора навестить моего крестного, Его Величество короля Филиппа. Перо и бумагу, живо! (через час донья Ольхита мчалась верхом в Толедо, одевшись для визита в Святой суд как подобает истинной католичке, а не арагонской инфанте, за ней, значительно отставая, в карете с гардеробом и дарами для появления при мадридском дворе, тряслась Барбара в компании со свитой герцогини, письма в Мадрид и отцу в Сарагосу были написаны и отправлены с гонцами) Донья Софонисба: (Портрет Барбары почти дописан, и вышел лучше, чем у Тициана, но это не радует. Ни от герцога, ни от герцогини нет вестей, слуги смотрят косо, а мажордом тихонько посоветовал убираться из замка подобру-поздорову: «Испания велика, где-нибудь найдешь свою долю, малыш. Жалко будет, если такой талант сгинет ни за что». Сунул несколько монет и разрешил взять коня. У девушки опустились руки. Видно, сам Бог не хочет, чтобы она стала художницей. Но назад в монастырь, или в дом матери – нет, ни за что!) Дворец инквизиции в Толедо Камера для знатных подследственных, чья вина еще под вопросом (чистая постель, вода для умывания, даже шахматы, но через слуховое отверстие, проведенное из камеры в пыточный подвал, периодически доносятся скрип дыбы и стоны допрашиваемых). Дон Алехандро: (На стене нашел нацарапанные строчки «Lasciate ogni speranza voi ch 'entrate (оставь надежду всяк сюда входящий)», под ними подпись - герцог де Вильяэрмоса. Герцога казнили в прошлом году, его владения частью отошли в королевскую казну, частью – церкви. Вдову и двух дочерей заточили в монастырь, сын сбежал во Францию. Вильяэрмоса часто бывал в мадридском доме Бенедорфе, вместе обедали, играли в шахматы. Тогда магистра ордена Алькатравы не решились беспокоить вопросами, но теперь, вероятно, припомнят и это. После бессонной ночи, проведенной здесь, дон Алехандро начал думать, что гордость – не самое полезное, что есть в жизни. Всего несколько слов, и он бы встретил нынешнее утро в спальне жены, откуда бы они еще долго не вышли… взгляд потемнел, горячая волна прокатилась по телу… смерть Христова! Ударил по стене кулаком – запретил же себе думать об этом! Но мысли невольно возвращаются к его арагонской розе. Такой же гордой, как он сам. Она бы не поняла и не простила, если бы купил право остаться подле нее ценой унижения. Посмотрел на шахматную доску, где он играл сам с собой – черный король в безвыходной ситуации. Усмехнулся: «Ну, это мы еще посмотрим» - и повел наступление на белых.) Дон Серхио: (слуга Диего нашел графа и рассказал об аресте герцога, поцеловал ручки жены и обещал вернуться за ней как можно скорее, сам направился во дворец, предоставленный королем для инквизиции в Толедо, в подвале которого были устроены тюрьма и пыточная; ловит за сутану фрая Андреса) Ты-то мне и нужен. Решили поссориться с нашей семьей? Жить, что ли, надоело? Фрай Андрес: (изобразил удивление и улыбается самой доброй улыбкой) Любезнейший граф Писарро! Как мило с Вашей стороны нас навестить, хе-хе-хе... Мало кто из благородных господ стремится в нашу обитель по доброй воле, тем приятнее исключения! Что до ареста (небрежным тоном) усердие моего молодого собрата было вознаграждено, он обнаружил серьёзнейшие улики... Дон Серхио: Я стремлюсь как можно скорее оказаться в объятиях своей жены, герцогини де Медичи Тосканской. Фрай Андрес: Но я (улыбается до ушей, сделав самые праведные глаза) искренне надеюсь на оправдание герцога, что Ваш дядя сумеет убедить суд в своей невиновности, представит нужные объяснение и вернётся домой с миром и нашими благословениями, на радость прекрасной супруге. Дон Серхио: (про себя с капитаном у меня будет иной разговор, святоше) А куда он денется, вернется, конечно, и ничего вам доказывать не станет. (скрутил кулаком ряску на груди инквизитора и притянул его к себе) Это ты будешь суетиться и доказывать, что вам померещилось от обжорства в Фале. И помни - глаз у меня очень злопамятный. Фрай Андрес: (самым отеческим тоном) Сын мой, чадо возлюбленное, как приятно видеть католика, искренне почитающего узы брака! Высокое положение Вашей супруги - справедливейшая награда за благонамеренность и добродетель. Только отпустите сутану, а то как бы стражники не поняли превратно Вашу горячность в выражении благодарности, что именно я имел вчера удовольствие сочетать Вас священными узами. Дон Серхио: (чертыхнулся про себя и отпустил) Мы еще вернемся к этому разговору, но своих лекарей брать не надо - помощь я вам обещаю. Фрай Андрес: (сияет улыбкой) Не сомневаюсь в Вашем благородстве и великодушии, любезнейший дон Серхио! С сожалением должен прервать нашу беседу, дела! (со скорбной миной) столько дел, столько! (уходит, ухмыляясь в усы) Фрай Валдомиро: (идёт по инквизиторскому коридору, видит дона Серхио. Понимает, что разговор приятным не будет, но нет смысла откладывать). Здравствуй, Чеко! Дон Серхио: (сквозь зубы) Кому Чеко, а кому сеньор граф. Не ожидал от тебя, капитан. Огорчил ты меня чрезвычайно. Не будем же мы, как женщины, выяснять отношения на словах. Сегодня на закате, жду тебя возле часовни, которую вы построили на деньги нашей семьи. Шпагу не забудь после усердных допросов. Фрай Валдомиро: (чуть поморщившись) Не мели вздор, сеньор граф, дело не в женщине и не в пьяном скандале. Донья Ольхита: (отстранила руку офицера, желающего помочь спешиться знатной даме, спустилась сама, на лице привычное надменное выражение и гордой походкой проследовала во дворец, застала фрая Валдомиро и графа Писарро, не терпящим возражений тоном) Сеньор граф, оставьте нас с фраем Валдомиро. Дон Серхио: (герцогиня блистательна, поклонился и подумал, что теперь он женат и не должен позволять себе иных мыслей, кроме родственных) Донья Ольхита: (когда граф поравнялся с ней, тихо) Никаких поединков, дон Серхио! Это только навредит. Фрай Валдомиро: (вежливо наклонил голову). Здравствуйте, герцогиня. Дон Серхио: (постучал ладонью по плечу бывшего приятеля) Вечерком обсудим. Не опаздывай. (чеканит шаг к выходу) Фрай Валдомиро: (покачав головой вслед приятелю, обращается к герцогине). Донья Ольхита, полагаю, Вы желаете встретиться с Вашим супругом. Свиданиями ведает фрай Алонсо, сочту за честь проводить Вас к нему. Донья Ольхита: (кивком головы поприветствовала, и довольно с него, она не станет унижать себя вопросами к человеку, от которого ничего не зависит, но который приложил руку к аресту её мужа, идут к этому Алонсо, бросает на ходу) Не стыдно рыться в чужом грязном белье, если так велит ваше призвание и долг, фрай Валдомиро, стыдно получать от этого удовольствие. Фрай Валдомиро: (пожимает плечами) Мне стыдиться здесь нечего. (в сторону) Женщина думает о белье, даже когда речь об измене отнюдь не супружеской. Донья Ольхита: (усмехнулась про себя) Вместе с военной кирасой вы бросили и свою честь, сеньор. (снова про себя - если он ждет подачки за то, что пытается быть любезным, герцогиня Бенедорфе подает только по постным дням) Фрай Валдомиро: Раз речь о моём долге, считаю нужным предупредить - в вашем доме возможен ещё один арест. Это пустяк, недоразумение, но не все считают юный возраст оправданием оскорбительных в адрес святой инквизиции выкриков. (старается подбирать слова. Герцогине, конечно, не до простого мальчишки, но надо как-то придумать, чтобы она спрятала или отослала малыша Чофо). Юный художник, Чофо, которого Ваш муж нанял расписывать библиотеку, был так потрясён арестом магистра, что кричал всякую чушь о несправедливости святого суда. Разумеется, инквизиция с детьми не воюет, но слышали стражники, слуги... (сделал паузу и продолжил как мог бесстрастно). Не думаю, что Вас, как хозяйку дома, обрадует арест даже слуги, хотя, конечно, это Ваша забота. Донья Ольхита: (даже остановилась от возмущения, девушку они не получат!) Я не могу предотвратить, если кто-то из слуг в замке может оказаться доносчиком, но предупреждаю - никто из вашего Ордена не переступит за крепостную стену Фаля. Для этого вам придется брать его штурмом. (с улыбкой) Со мной из Сарагосы прибыли арагонские пушки. (они уже подошли к тюремному подвалу) Благодарю, дальше я найду дорогу. Фрай Валдомиро: (искоса глянув на герцогиню, чуть приподнял уголок губ - сколько гордецов были слишком уверены в своей неуязвимости! Впрочем, за Чофо можно не беспокоиться, и то ладно; вслух) До свидания, герцогиня! (слегка кланяется и уходит)
Gata: Камера герцога Дон Алехандро: (Стражник передал корзинку, доставленную, по его словам, немым мавром из замка Фаль. В корзинке бутылка вина, разная снедь и – свежая красная роза. Сердце герцога радостно всколыхнулось – от Ольхиты! не до вина и не до еды, поцеловал розу и приколол к колету. Тут слышит ее голос в коридоре, сначала не поверил ушам, но реальность подарила ему то, о чем он и мечтать боялся. Сжал ее руки через решетку, пожирая горящим взглядом) Ольхита... (поднес нежные ручки к губам, жадно целует) зачем ты здесь? Донья Ольхита: Где же мне быть, как не со своим мужем? Я соскучилась, Алехандро. (прижалась к нему через решетку, если ради свободы герцога Бенедорфе придется умолять короля на коленях в присутствии всего двора, она ни секунды не будет колебаться) Дон Алехандро: (стиснул жену в объятьях так крепко, насколько позволяла решетка, целует, ненадолго отрывается, чтобы посмотреть ей в глаза, и снова целует, но ей не место здесь, в этой темной сырой дыре, где то и дело мелькают крысы, особенно двуногие) Поклянись, что больше не будешь сюда приходить, Ольхита. Я недолго здесь задержусь, и буду счастлив одними твоими приветами - как сегодня. Вино я выпью за нас, а розу буду носить на груди. Донья Ольхита: (тянет руки сквозь решетку обнять, глаза заблестели от слез) Не требуй от меня невозможного, Алехито. Я не стану давать тебе подобных клятв. Разве я смогу не видеть тебя? Это выше моих сил. Дон Алехандро: (выше сил - видеть ее и не иметь возможности обнять так, как вчера в спальне, даже нежные слова - и те достанутся не одним ее ушкам; продолжает молча целовать свою герцогиню, в каждый поцелуй вкладывая все порывы души и тела) Донья Ольхита: (поморгала ресницами, и до нее дошел смысл сказанного) Здесь подают вино? (перевела взгляд сначала на розу у себя в декольте, потом на розу на груди мужа и ревнивая кошка снова царапнула ее сердце, голос задрожал) Это не моя роза! Дон Алехандро: (удивлен ее удивлению) Разве не ты сама мне ее прислала? Вместе с вином и снедью. (кивает на корзинку в глубине камеры) Донья Ольхита: (изогнула бровь, задумалась) Нет... Я только утром узнала, что случилось и сразу помчалась к тебе. (в ужасе сжала ладони мужа) Алехито, скажи мне, что ты ни к чему не прикасался! Это еще один выстрел. Дон Алехандро: (сорвал цветок с колета и зашвырнул куда-то в угол камеры) Тогда и ничего другого мне не надо, отдам инквизиторам, пускай лакомятся в свое удовольствие. (тут взгляд фиксируется на розе на груди жены, на почти голой груди жены, в глазах полыхнул огонь, в голосе прорезались рычащие нотки, уже не до выстрелов и ядов) Что это, Ольхита? Ты ехала по городу в этом платье?! Донья Ольхита: (немного отступила от решетки, давая герцогу себя внимательно рассмотреть и наслаждаясь его ревнивой яростью - нет ничего слаще для женщины, чем быть желанной тем, кого любишь, дразнит) Я в этом платье собираюсь отправиться дальше... в Мадрид. Дон Алехандро: Не шути со мной, Ольхита! (дотянулся до нее, схватил и с рычанием притянул обратно к себе) Иначе я, клянусь кровью Христовой, перегрызу прутья этой решетки и... (на ухо досказывает ей, что сделает потом) Донья Ольхита: (от жаркого шепота становится пунцовой) Мой кастильский медведь... (целует мужа в губы) Дон Алехандро: Моя арагонская роза... (ее припухшие губки снова надолго пропадают в плену его необузданных губ) Донья Ольхита: (тоже шепчет, чтобы их не услышала охрана) У меня кое-что есть для тебя. (незаметно достает из рукава кинжал и передает герцогу) Перепелку порезать. (снова пылко целует мужа) Обещай же безумно скучать без меня. Дон Алехандро: Обещаю вернуться к тебе так быстро, что ты сама не успеешь соскучиться. (понимает, что все дни, сколько ему предстоит здесь провести, придется пробовать еду и питье на крысах или стражниках и спать вполглаза; спрятал стилет за пазухой и благодарно поцеловал жену) А ты обещай мне закрыться в замке и никуда не выезжать и никого не принимать. Донья Ольхита: (как только она вытрясет из короля Филиппа свободу для герцога и надавит на отца, чтобы тот написал в Рим Папе - одним городом больше, одним меньше - арагонцы не скупятся на подарки, она именно так и поступит, как велит её муж, потом, после того как вернётся из Мадрида, поэтому с чистой совестью обещает, с неохотой разомкнули губы, потом еще долго держались за руки, не в силах расстаться) Дом Долговаресов Донья Мария Агнеса: (Предвкушает, как по городу разлетится весть о смерти герцога Бенедорфе. Все решат, что его умертвили сами инквизиторы – такое бывало, никто выяснять правду не станет, помешает страх перед Святым судом. Потом – несколько слов утешения вдове, и вот они уже подруги, а в скором времени и родственницы. Фрай Андрес обещал за долю в наследстве магистра включить в опись для конфискации только один замок и бросовые земли. Андресито станет самым богатым человеком в Кастилии) Дон Педро Мигель: У нашего Андресито могут отобрать и то немногое, что я ему оставил, если ты не оставишь свои интриги, старая дура! Донья Мария Агнеса: Кто это сказал? (поворачивается в гневе на звук голоса, показавшегося странно знакомым, и кровь леденеет в жилах – покойный муж вышел из золоченой рамы портрета и качает ей головой) П-пед-рильо?! Дон Педро Мигель: Наш Андресито никогда не был помолвлен с Ольхитой Арагонской. Калиноза сказал, что мог бы согласиться на такое только спьяну. Донья Мария Агнеса: Зачем же ты врал, что устроил помолвку, babuino calvo (лысая образина)? Дон Педро Мигель: Потому что иначе ты бы меня со свету сжила, как однажды и сделала – хлопнула по спине веером, чтобы маслина залетела не в то горло! Донья Мария Агнеса: Прочь, убирайся на тот свет, ты мне еще на этом надоел! Загубил мою молодость! Даже дети – и те от тебя родятся никчемные! Дон Педро Мигель: Знаю, от кого ты их всегда мечтала иметь, но дон Алехандро оказался не такой простофиля, как я, и не стал с тобой связываться! Донья Мария Агнеса: Maldito! Сдохни еще раз! (швыряет в мужа серебряные кубки и прочие увесистые предметы, но они пролетают сквозь него, как сквозь воздух, а потом дон Педро Мигель залез обратно в раму, показал супруге язык и принял прежнюю портретно-напыщенную позу) Донна Мария: (хотела отдать деньги, которые ей прислали из Флоренции, к счастью в последний раз, но дойдя до дверей в комнату доньи Марии услышала такое, что заставило ее припустить в свою комнату) Тётушка явно не в себе! Заговаривается. Ах, скорее бы вернулся Серхито!
Gata: Поединок Фрай Валдомиро: (поразмыслив о вызове Серхио, решил дойти до места назначенного поединка. Правда, он последние годы много времени отдал учёбе, возне с документами, тело тренировал больше игрой в мяч, чем фехтованием, но когда-то ему было мало равных в искусстве владения шпагой. Что ж, защитить себя он сумеет, а ранить, тем более убивать Серхио не собирается. Лучше встретиться, охладить пыл Чеко, не то тот начнёт болтать лишнее и присоединится к своему дяде. Одно затруднение - у Валдомиро нет настоящей боевой шпаги. Пришлось идти в дом толедской родни. Там знают его, хозяева, к счастью, в отъезде, слуги впустили без лишних вопросов. Поднявшись в некогда свою комнату, Валдомиро открыл сундук с вещами, оставленными ради службы Церкви. Нахлынули воспоминания. Отец, мало внимания уделяя сыну, в гордости своей не сказал ни слова о его выборе, но так ли был безразличен? Не потому ли скоро стал совсем стариком, не способным выехать за пределы поместья в Андалусии? Вот шпага. Время не властно над ней - клинок так же остёр и сверкает, эфес соскучился по хозяйской руке. Мундир капитана, кираса - она не нужна. Валдомиро переоделся в простой мундир без знаков отличия, взял шпагу и направился к месту встречи с графом Писарро.). Дон Серхио: (ждет бывшего капитана, облокотившись на бедро святой девы Катилины Кастильской у входа в часовню, донья Ольхита просила не связываться, но кровь кипит и фамильная гордость требует удовлетворения, появившемуся фраю Валдомиро) Ты точен. Успел замучить пару-тройку еретиков? Фрай Валдомиро: Зачем, если они благоразумны и готовы раскаяться в заблуждениях? (держится очень спокойно и не спешит выхватывать шпагу из ножен). Ты хоть поинтересовался, в чём обвиняют магистра? Дон Серхио: (отлип от статуи) Без разницы. Дядя никогда бы ничего не сделал против короля и церкви. Всё обвинения святой инквизиции для умного человека переводятся - хотим хапнуть вашего добра. Одного не могу понять, Валди. Ты-то когда успел превратиться в крысу? Фрай Валдомиро: Я и не превращался, Чеко. Одно знаю - когда благородные высокопоставленные господа тешат своё самолюбие, изъявляя милость лишённым благородства врагам, плата - кровь испанских солдат, на которых нападают исподтишка! (стискивает зубы, чувствуя на груди покорёженное пулей распятие и вспоминая остекляневшие глаза друга). Дон Серхио: Брось, Валди. Ты не воззвание пишешь. Мы с тобой тоже не на брюкве выросли, но крови пролили в сражениях не мало. Дядюшка тоже за спинами солдат не прятался. Война - это дело королей. А наша обязанность - подчиняться. Фрай Валдомиро: Именно. Это обязанность всех - от фельдмаршала до простого солдата. Инквизиция занимается теми, кто слишком много берёт на себя. (усмехается с горечью) В сражении проще, видишь врага в лицо. Дон Серхио: Не договоримся, значит. Я тебе одно, а ты с иезуитским занудством про другое. Жаль. Обещаю заказать мессу за упокой твоей инквизиторской души. (выхватывает оружие) Фрай Валдомиро: До чего ты хочел договориться? Дело против дона Алехандро ведёт инквизиция, а не лично я. (выхватывает свою шпагу, становясь в оборонительную позицию). Дон Серхио: Не понимаешь, что натворил, когда рылся в нашем замке? Клинок доведет до сознания. (делает выпад, мужчины скрестили клинки) Фрай Валдомиро: Я исполнял свой долг, Чеко. Ни знатность, ни личные чувства ничего не значат перед судом. (отражает удар). Дон Серхио: (наносит новый удар) Честь, совесть, дружба тоже ничего не значат? Твои дружки-инквизиторы выхолостили из тебя все, что я уважал. Фрай Валдомиро: (отражает удар) Я ничем не запятнал честь, служа Церкви, и моя совесть чиста! Обвинение против твоего дяди - честное, в его власти оправдаться, если захочет и сможет! А дружба... (стиснул зубы) порой приходится делать выбор, Чеко. Я выбрал долг. Дон Серхио: Сейчас по этому долгу и схлопочешь. (снова кидается на противника) Донна Мария: (Серхито нет, тетушка ругается с портретом покойного мужа. Жалко тетушку, хоть она и брюзга. Карлица, причитая по хозяйке, подсказала, что святой деве Катилине Кастильской молятся при безумии, и в Толедо есть часовня. Донна Мария садится в карету, но что она видит за церковными воротами?!) Серхито!!!! (всплеснула руками, выскочила из кареты и, путаясь в юбках, бежит к мужу) Ты решил оставить меня вдовой, не успев сделать женой? Фрай Валдомиро: (резко отступает назад, вкладывая шпагу в ножны - при женщинах не дерутся. Короткий поклон донне Марии). Дон Серхио: (ловит одной рукой, в другой меч) Голубоглазка, я же сказал ждать дома! (целует ее). Фрай Валдомиро: (уклоняется от удара, не доставая шпаги) Донна Мария: (виснет у мужа на руке, нашел, с кем спорить - с Медичи) А я говорю, что хочу любить своего мужа, а не светлую память о нем! (взгляд на Валдомиро) Что вы не поделили с этим сеньором? Фрай Валдомиро: (с каменным лицом) Не тревожьтесь, сеньора, больше нам делить нечего. Донья Софонисба: (На окраине Толедо увидела часовню, в сердце будто кто-то толкнул - зайди туда. Перекрестилась, слезла с коня, привязала его к дереву, хотела войти в часовню, но услышала рядом взволнованные голоса, не удержалась от любопытства и заглянула за угол. Племянник сеньора герцога, какая-то девушка (не узнала кузину со спины), и снова - этот несносный инквизитор, лица у всех далекие от радостного выражения. Хотела уйти, но передумала, подошла поближе) Прошу прощения, сеньоры, если помешаю. Дон Серхио, вы еще не знаете, что случилось с вашим дядей? Донна Мария: (узнала младшую дочь своей опекунши, глаза, как плошки) Кузина Софонисба?! Откуда? И... и почему в мужской одежде? Донья Софонисба: (Сначала растерялась и расстроилась, что разоблачена, потом махнула рукой - значит, так тому и быть. Завязался оживленный разговор, и выяснилось, что у нее появился еще один кузен - дон Серхио, муж ее итальянской кузины Мари, а значит, дон Алехандро де Бенедорфе тоже теперь в какой-то мере ее родственник, не зря она о нем так волновалась. От кузины же она узнала и о болезни матери, сердце сразу наполнилось жалостью и раскаянием - быть может, и ее побег из монастыря частично этому виной, ведь знала она не могла не знать, что матушка будет сильно сердиться, а в гневе она удержу не знает.) Фрай Валдомиро: Чофо? Кузина Софонисба? (на миг теряет дар речи, потом чуть мотнул головой, вспоминая нежный взгляд, изящные руки и великолепный платок "малыша"). Ну и слепой я болван! Донья Софонисба: (про себя, сердито) Вы не слепой, вы - просто болван! (демонстративно поворачивается к молодому человеку тонкой, как струнка, спиной) Дон Серхио: (весьма прохладно простился с фраем Валдомиро, сказав ему напоследок, что до отъезда в Италию у него куча времени, и в любое он к услугам бывшего капитана, потом посадил своих дам в карету, и все трое поехали в дом Долговаресов) Фрай Валдомиро: (видит, что Чеко не до него, да и нечего им больше друг другу сказать. Что ж, он сам выбрал путь, на котором легко предсказать одиночество. Уходит, шепнув, "Благослови тебя Бог, Чеко... и тебя, малыш Чофо, как тебя ни зовут".)
Gata: Камера герцога Фрай Андрес: (увидев, как ушла герцогиня, довольно улыбается - что за мужчина не захочет побыстрее назад к такой птичке? Решив, что настроение герцога - самое подходящее, входит в камеру и обращается к писцу: - Ты опять забыл песочницу для чернил! Быстро! (оставшись наедине с герцогом, состроил скорбную мину) - Дон магистр, поверьте, я так огорчён! Мой юный собрат оказался слишком усердным, святой суд не стал медлить, и вот, такое несчастье, конечно, по чистому недоразумению! Дон Алехандро: (усмехнулся) Вы принесли приказ о моем освобождении? Фрай Андрес: Увы, пока нет... но уверен, он появится в ближайшее время! Все понимают, что никакой Вашей вины нет в бесплодных надеждах еретиков. Вольно было Эгмонту написать Вам - лишь бы Вы сообщили об этом письме. В канцелярию приходит столько бумаг! Фрай Валдомиро, конечно, проверил всё, что может быть связано с Вашим именем... но он не очень опытен с документами, очень ретив и, конечно, желает выдвинуться. Если при повторной проверке найдётся ваше письмо... оно может найтись, а может и не найтись, обвинение рассыпется в прах! (с лукавой, чуть заискивающей улыбкой) Понимаете, может найтись, а может и не найтись... будто бы невзначай подходит к столику, где стоит письменный прибор). - Ах, какая неловкость! Мой разиня перепутал бумагу и умудрился притащить на допрос вашу гербовую! (выжидательно смотрит на герцога). Дон Алехандро: (терпение герцога лопнуло - схватил вымогателя за шиворот и вытолкал из камеры, крикнув вслед) Не взыщите, если я вас в следующий раз перепутаю с куском ветчины и насажу на нож! (сердитый, лег на кровать и забросил руки за голову, прикрыл глаза - и вновь перед ним улыбающееся лицо жены, настроение сразу улучшилось) Фрай Андрес: (ворчит себе под нос) Ну вот, сразу грубости! Солдафон! Мало времени ещё у нас пробыл.... (испаряется по своим другим делам) Фрай Валдомиро: (Вернувшись во дворец инквизиции, уже переодетый, как подобает, получил приказ провести допрос дона Алехандро после дона Андреса. Высказался в стиле, неподходящем духовному лицу, но приказы не обсуждают. Входит в камеру) Здравствуйте, дон Алехандро! (парень он крепкий, в случае чего в шею не вытолкнуть) Дон Алехандро: (открыл глаза, недовольный, что его оторвали от приятных мыслей, взглянул на визитера) Снова вы, брат Валдомиро? Кажется, скоро я начну привыкать к вашему обществу. (сел на кровати, сложив руки на груди, ожидая вопросов) Итак?.. Фрай Валдомиро: (садится за стол и, глядя в лицо герцога, ровным голосом, не выдающим недавнее волнение, говорит) При проверке правдивости поступившего на Вас донесения в вашем тайнике обнаружено письмо еретика графа Эгмонта с просьбой о милосердии к бунтовщикам Нидерландов, а также письмо герцога Альбы, где он высказался решительно против любых послаблений. Святым судом сделан вывод, что Вы по каким-то причинам снизошли к просьбе Эгмонта и написали герцогу Альба. Мы можем объяснить это одним из трёх способов. Первый - Вы на свой риск взяли на себя слишком много, хотя и из побуждений христианского милосердия. Тогда к Вам могут проявить снисхождение за Ваши заслуги и подвиги Ваших предков. Второй (Валдомиро не меняет ни одной ноты в своей интонации) - Вы снизошли к просьбе ради корысти, и вывезенные Вами из Фландрии ценности - не законная военная добыча, предназначенная для нужд ордена, а недостойная плата. Не думаю, что стоит напоминать, что Вас ждёт, если это будет доказано. Наконец, Святая инквизиция допускает, что Вы, разделяя убеждения итальянского сеньора переговорщика (отголоски былых споров заставили бывшего капитана произнести последние слова с оттенком презрения, но он тут же спохватывается) сеньора Алессандро Фарнезе ), не делали тайны перед королём из своих действий. В этом случае Вы будете оправданы полностью. (прикрыл глаза, делая паузу, потом произнёс). Итак, готовы ли Вы, дон Алехандро, смириться с законными и справедливыми требованиями Святого суда объяснить Ваши действия? Дон Алехандро: (Усмехнулся - из молодого инквизитора, несмотря на риторические таланты, еще не выветрился дух вояки. Вот и Альбе бы только сечь и жечь) Мне никогда не было нужды взращивать врагов, чтобы оттачивать на них остроту моего меча. Убивать нужно самых непримиримых, а тех, кто не мешает жить - пусть живут. Его величеству известны мои воззрения, а кто из нас двоих - я или Альба - прав, покажет время. Более мне нечего сказать Святому суду. Фрай Валдомиро: (едва может скрыть вздох облегчения). Вам стоило сказать это сразу! Дон Алехандро: (холодным тоном) Вам не стоило рыться в моих бумагах. Фрай Валдомиро: (следит, чтобы в протоколе всё было точно записано). Жаль, у меня нет полномочий немедленно Вас отпустить, но не сомневаюсь - документ будет подписан в ближайшее время. Как только Великий инквизитор прочтёт протокол, он немедленно отдаст нужный приказ. Любые новости по Вашему делу велено докладывать сразу. Затем, сколько-то времени уйдёт на формальности, доклад королю, и дело закроют. Быть может, уже ближайшую ночь Вы проведёте дома. (откланивается, но в дверях сталкивается с переполошённым фраем Андресом) Что ещё, фрай Андрес? Фрай Андрес: (перепуган, но надеется выкрутиться, как всегда). Дон Алехандро, удивительные новости! Герцог Альба смещён с поста наместника Нидерландов. Великий инквизитор получил письмо Его католического величество с любезнейшими комментариями. Король оказал нам честь объяснить, что считает в будущем более благоразумной политику, которую предлагают сеньор Алессандро Фарнезе и Вы, дон Алехандро... (заискивающим тоном). Вы свободны, все обвинения против Вас сняты, магистр! И... (с неподдельной душевной горечью) инквизиция считает полностью улаженными имущественные разногласия... Святой суд надеется, что Вы не станете придавать значения излишней суровости при аресте, который стал неизбежным из-за (строго смотрит на Валдомиро) неоправданно ярого рвения молодого и неопытного члена суда, которому придётся подумать о своём поведении в камере. Фрай Валдомиро! Вы арестованы по обвинению в преступной небрежности, по которой не прояснили всех обстоятельств, и по Вашей вине герцог Бенедофе провёл день в заключении! Дон Алехандро: (выслушал новость с бесстрастным лицом, лишь мысленно проронил: "браво, Фарнезе!.. и дон Алехандро"; у монаха такая огорченная физиономия, что герцог неожиданно рассмеялся) Не скажу, что ваша гостиница отличается уютом и хорошей кухней, но за постой нужно платить. Держите! (порылся по карманам и бросил фраю Андресу золотую монетку) (уже с порога обратился к молодому инквизитору) Возвращайтесь на военную службу, фрай Валдомиро! Человек приносит больше пользы в том деле, к которому он более расположен. (не стал задерживаться в камере) Фрай Андрес: (что ему жалкая монетка, когда мерещились золотые горы. Но осторожно отодвигает ногой в сторону, потом, сделав вид, что уронил платок, подбирает монетку - и всякая малость не в убыток, а в сбережение!) Фрай Валдомиро: (остолбенел, узнав об аресте, но ему понадобилось немного времени, чтоб догадаться - ради умиротворения недавнего арестанта Валдомиро сделали козлом отпущения. У него хватило сил улыбнуться в ответ на предложение герцога - едва ли ему предоставится возможность выбора. Стражник тронул молодого инквизитора за плечо. Валдомиро неожиданно для всех расхохотался, а потом с выученной мягкостью произнёс: - Не беспокойся, я знаю дорогу, знаю, где камеры для не очень важных персон. (следует в свою камеру, расправив плечи, чёткой военной походкой, и, странно, по этому коридору ему легче идти арестантом, чем членом суда). ----- Алессандро Фарнезе стал наместником Нидерландов в 1578 году через пять лет после Альбы (ушёл в отставку в 1573). Действовал меньшими военными силами, но много времени уделял политическому урегулированию и прекратил террор против голландцев. Добился значительно больших успехов. Возможно, его действия сохранили бы провинции за Испанией, если бы не гибель Непобедимой Армады, после чего голландцы осознали - на смену Испании приходит новый лидер - Англия, и поставили на неё. Подробнее о Фарнезе - интереснейший очерк в ЖЖ. Для сравнения в этом же дневнике - что творилось при Альбе. Дорога в Фаль Дон Алехандро: (Прискакал в замок, где узнал, что герцогиня два часа назад отбыла в Мадрид. Взял свежего коня и понесся вдогонку, карету настиг меньше чем за час, на ходу в нее запрыгнул и сгреб в объятья жену, не заметив ехавшую в той же карете Барбару. Толстушка смахнула со щеки умильную слезу, вывалилась радостным колобком из кареты и пошла на луг собирать цветочки.) Еще не совсем конец.
Gata: Послесловие От Барбары: Через месяц в замке Фаль состоялся торжественный приём в честь герцога и герцогини Тосканских по случаю их отплытия в Италию. Дон Алехандро, когда с трудом оторвался от своей арагонской розы и был в состоянии вникать хоть во что-то ещё, кроме пересчета её ресничек, долго хохотал, узнав о женитьбе племянника. В глубине же ревнивой натуры был счастлив выпроводить дона Серхио Дементеса графа Писарро герцога де Медичи Тосканского за море (отлично), во Флоренцию (превосходно), чтобы племянник не зависал более положенных пары секунд над рукой тётушки, которую категорически отказался так называть. Необузданный ревнивый нрав дона Алехандро иногда проявлялся весьма причудливо, а иногда с военной мощью. На приглашение короля Филиппа явиться ко двору, дескать король по своей крестнице соскучился, герцог отвечал в витеватых верноподаннических фразах. Из письма понять было ничего невозможно, кроме того, что не приедут. Но на третье приглашение все же пришлось отозваться, пока терпение короля не лопнуло. В другой карету одного излишне подзадержавшегося гостя провожали с башен замка пушечные ядра, пока тот мчался до спасительного леска. Страстная и гордая герцогиня была мужу под стать, и стены в супружеской спальне переодически трещали, грозя рухнуть на головы всем обитателям Фаля. А герцог и герцогиня Бенедорфе на парадных портретах в главном зале с перепугу хватались за руки. Во Флоренции дон Серхио быстро освоился, через годик стал своим, ввел в церемонию ежегодного карнавала бой быков, написал сборник сонетов, между делом выдавил из своих владений инквизиторский орден и продегустировал все местные спиртные напитки. Донна Мария благоразумно решила, что пусть лучше дегустирует напитки, чем сеньорит. Брак их оказался на удивление крепким и благополучным. Постепенно дон Серхио оценил утонченную прелесть жены, ее живой, предприимчивый ум, покладистый нрав и другие таланты, которые воспел в стихах. Через год Мари подарила Серхито двух очаровательных дочек-близняшек Марию и Мирабеллу. Донья Ольхита осчастливила своего кастильского "медведя" наследником – доном Алехандро-младшим. Герцог от радости чуть не рехнулся и воспылал желанием наполнить замок детской вознёй. Но герцогиня посчитала, что это штучная работа и более решила себя не утруждать. Уговоры были трудными и бурными. Арагонская роза топала ножками и грозилась вернуться к отцу в Сарагосу, потом сбежала от мужа в один из замков Бенедорфе, где муж её и отыскал. Через 9 месяцев на свет появился дон Карлос, а дальше пошло как по маслу: еще через год – дон Хуан, а еще через один – донья Хулия Ольхита. Верная дуэнья была в неописуемом восторге от малышни и окунулась в воспитание с учетверенной энергией. Старший Алехандро унаследовал от родителей все лучшее – это был не ребенок, а гремучая смесь арагонской и кастильской крови. Получив на двухлетие в подарок деревянную лошадку, тут же огрел ею папашу по голове. Младшие были куда спокойнее, хоть и доставляли дуэнье не меньше хлопот. Наследник дон Алехандро младший Дон Карлос, дон Хуан и донья Хулия Ольхита (сидит) О судьбе фрая Валдомиро долетали разные слухи. Герцог хлопотал об его освобождении. Не напрямую, но постарался облегчить участь бывшего капитана. Герцогиня только хмурила красивые брови – арагонка не привыкла прощать тех, кто посмел поднять руку на ее семью, но постепенно приняла позицию мужа. В тюрьме Валдомиро навещала Чофа, там же они нашли общий язык. Будем считать на почве любви к живописи После освобождения, дон Валдомиро де Корфо вернулся на военную службу. Отношения между доном Серхио и доном Валдомиро восстанавливались медленно и со скрипом. Понадобилось десять лет, прежде, чем герцог Тосканский пригласил дона Валдомиро де Корфо в качестве гостя во Флоренцию. Донья Мария Агнеса де Ачара вскоре спятила окончательно. Из Мадрида срочно прибыл дон Андресито, который пристроил матушку в компании отцовского портрета в монастырь святой Катилины Кастильской. Вскоре по Толедо поползли слухи о том, что донья Мария разговаривает с духами, чревовещает и передает приветы от усопших родственников. Монастырь атаковали страждущие. Святой суд было возбудился, стало попахивать охотой на ведьм, но тут вмешался фрай Андреас. После освобождения фрая Валдомиро, он шустро занял его место и резво начал карабкаться по карьерной лестнице. Почувствовав, где можно приподняться на золотишке, объявил донью Марию блаженной и доступ к ней организовал на платной основе. А что же наша Барбарита? Жизнерадостная толстушка вышла замуж за оруженосца герцога де Бенедорфе Фомпедросу Ламанческого. Но иногда в библиотеке нет-нет, да бросит взгляд на потолок, улыбнется и подмигнет своему сладкому фрайчику.
Gata: От фрая Андреса: О себе вкратце - везде и всегда найду масло на бутерброд. Детали рассказала милая Барбарилья. От дона Валдомиро: Инквизиция не была заинтересована в бескомпромиссной суровости к своим людям, особенно за усердие. Валдомиро арестовали, чтобы сделать приятное герцогу. Через месяц, поняв, что дон Алехандро не жаждет мести, молодого человека освободили. Сыграло роль и подкреплённое золотом ходатайство старшего Корфо. Мудрый старик обращался к святому суду не впервой. По его настоянию Валдомиро до сих пор не принял сан и служил в инквизиции как послушник, поэтому вправе был вернуться на военную службу. Полностью утратив веру в то, что инквизиция способна служить интересам церкви и короля, Валдомиро вновь стал капитаном и вернулся во Фландрию, перед отъездом попросив руки доньи Софонисбы. Чофе не потребовалось много времени, чтобы понять собственное сердце, но боясь, что Валдомиро сделал ей предложение больше из благодарности, чем из любви – за то, что навещала его в тюрьме, – попросила год для проверки чувств. В итоге через полгода соскучилась и сама приехала к нему во Фландрию. Брат хотел зажать приданое, ссылаясь на дороговизну жизни в Мадриде и содержание матери в монастыре, пришлось топнуть на него ногой. Конечно, семья Корфо не бедняки, но и она не с улицы пришла. Мужа любит и уважает и, хоть может постоять за свое мнение, не оспаривает у него прав главы семьи. Во Фландрии капитан узнал, что именно означала беспощадность к еретикам и что приказ Альбы «у еретиков не оставлять живыми даже собак» в те годы, что Валдомиро в Испании готовился принять сан, осуществлялся буквально. Капитан изменил мнение о политике переговоров и новому наместнику Нидерландов служил так же усердно, как некогда - инквизиции. Донья Софонисба де Корфо во Фландрии брала уроки у почтенных, особенно летами, художников, а молодым поклонникам её творчества капитан преподавал фехтование столь впечатляюще, что они быстро переключались на менее талантливые предметы. Прямолинейность помешала Валдомиро сделать блистательную карьеру, но до полковника он дослужился. После поездки в Италию и примирения с Чеко вернулся в родную Андалусию и занял пост алькальда, озадачив местных жителей нежеланием брать взятки, а также пренебрежением к знатности и влиянию тяжущихся сторон.
Царапка: Гатофея, спасибо!!! Труженице-полуночнице
Gata: Теперь можно комментировать Царапка пишет: Гатофея, спасибо!!! Труженице-полуночнице Думала, управлюсь быстрее :) А тебе гигантское спасибище за переработку игры в пьесу! Царапуль, прости, твой коммент из середины пьесы пришлось убрать, чтобы единство текста не нарушало
Царапка: Рада стараться! Gata пишет: твой коммент из середины пьесы пришлось убрать А что именно? Не помню... Упс... поняла - мой комментарий к самой пьесе! Я не думала, что ты всё сразу будешь выкладывать.
Светлячок: Gata , дон Серхио в моем лице подметает у твоих ног мостовую перьями. Царапуль, цветочек за труды. Розита, моя любовь к твоим красавицам беспредельная. Читаю и понимаю, а мы хорошо сыграли, дамочки. В игре некогда оценивать, но сейчас пробило нас похвалить. Картинку дуэли я не видела. Классно! Фомпедроса Ламанческий. Душка-муж. Перечитаю и скажу более внятно про наших персов. Маштабно больно, сразу столько словов не подберу.
Царапка: Гата, спасибо за илюшки! Я разглядела две новенькие - дуэль и Фомпедросу. Не могу вспомнить, был ли герцог-папа.
Алекса: Зашла еще раз полюбоваться на портреты и иллюстрации, но начала читать и не могу оторваться. Настоящий средневековый роман! Что мне особенно нравится, как вы каждого персонажа сделали таким харизматичным?! Только фрай Вальдомиро где-то тонет в словах и принципах. Перчинки не хватает чуть-чуть, чтобы засиять не меньше фрая Забы. БиО, как всегда, высочайший уровень и накал страстей. Читаю в одной руке платочек, а другая лежит на сердце. Как бы я не желала Ольге Александра в пару, но в этой истории только герцог и герцогиня. Серхио ничего не светило. К счастью, его увлечение инфантой было ярким, но не сильным. Нежная прелесть Мари вылечила его от заблуждений.
Царапка: Алекса пишет: Только фрай Вальдомиро где-то тонет в словах и принципах. Увы, но он товарищ принципиальным, иначе не попал бы на такую работу и не сыграл бы свою роль в сюжете. Заба-то прост.
Gata: Ага, Фомпедроса и дуэль - новенькое :) Как не тиснуть свежачок в новую публикацию Папик Ольхиты был - в ее биографии под катом, и на страницах предисловия на старо-испанском Светлячок пишет: Читаю и понимаю, а мы хорошо сыграли, дамочки. В игре некогда оценивать, но сейчас пробило нас похвалить Почему бы и не похвалить, когда есть за что, не будем скромничать Душевно поиграли, как вчера в потертом мною постике сказала Царапка Я торопилась-торопилась всё выложить, пока на форуме никого не было, глядь - а она уже успела втиснуться :)))) Роза, Светик, Диана - спасибо вам еще раз за подаренное вами море эмоций Настолько тесно все переплелись, и герои наши, и линии чувства, пора подумать о коллективном псевдониме :) И, конечно, ужасно приятно, что не остались равнодушными и читатели
Роза: Свеженькие иллюшки. Ммм, спасибо, Катя! Gata пишет: Душевно поиграли, как вчера в потертом мною постике сказала Царапка Я тоже довольна, а угодить мне можно, но надо очень постараться. Подняли не только мощный исторический пласт, но и достойно сделали сюжетные линии. Понятно, не без заковырок всяких, но это если будет придираться с лупой в руках какой-нибудь лопедевега. Алекса пишет: Нежная прелесть Мари вылечила его от заблуждений. "Нежная прелесть". Надо же такое сказануть. С Мари я не больно то заморачивалась, поэтому - это больше образ, чем характер.
Светлячок: Gata пишет: И, конечно, ужасно приятно, что не остались равнодушными и читатели Я не лопедевега, но самый тщательный читатель. В игре не до переосмысления сыгранного, а сейчас можно глянуть уже без нервов "ну, ёлки, где реплика фрая, Мани, дядюшки и т.д., мне надо на репетицию, экзамен, спект, на свиданку и т.д.". Две сцены дополнили, ага, ага. Точняк. "отмурлыкаться" - это пять. Хто автор? Портрет папика был, я его помню еще в начале славных дел, т.к. био персов. Мордец что надо. Чиста спесивый поляк. Ольхита явно похожа на маму или бабушку. Портрет Олюшки в мантилье вызывает у меня головокружение. Конфетка шоколадная! Гойя (или кто его писал) от такой натурщицы рехнулся бы у мольберта от спермотоксикоза. Дуэль на коллаже прям в точку. Мальчики и у них не с пальчики. Алекса пишет: Серхио ничего не светило. К счастью, его увлечение инфантой было ярким, но не сильным. Если ты про любовь, то глЫбина чувств не зависит от время проведенного с предметом страсти. Серхио от Ольхиты ошалел. От красоты и вообще. Раскатал губы, что вся эта роскошь достанется ему, а у него дядя отнял журавля в небе. К счастью, ему повезло. Синичка в руках оказалась золотцем.
Gata: Роза пишет: Свеженькие иллюшки. Ммм, спасибо, Катя! Мы завсегда с удовольствием Светлячок пишет: "отмурлыкаться" - это пять. Хто автор? Догадайся с одной попытки Светлячок пишет: Дуэль на коллаже прям в точку. Мальчики и у них не с пальчики А как Барбара-летописец? :) Светлячок пишет: Серхио от Ольхиты ошалел. От красоты и вообще. Раскатал губы, что вся эта роскошь достанется ему, а у него дядя отнял журавля в небе. К счастью, ему повезло. Синичка в руках оказалась золотцем Дядя счастлив, что племянник счастлив , а еще больше - что тот счастлив в Италии :)
Светлячок: Gata пишет: Догадайся с одной попытки Ты. Gata пишет: А как Барбара-летописец? :) Отменно. Строчит еще с времен Охоты. Gata пишет: а еще больше - что тот счастлив в Италии :) Ржунимагу. Проснулся ревнивый кастильский медведь.
Gata: Светлячок пишет: Ты Мимо ))) Светлячок пишет: Проснулся ревнивый кастильский медведь Он и не засыпал :)
Светлячок: Gata пишет: Мимо ))) Ясно, ясно, чей пальчик постаралси. Gata пишет: Он и не засыпал :) "Арагонская роза и Кастильский медведь" - отличное название для пьесы, где будет раскрыта тема первой брачной ночи.
Роза: Светлячок пишет: "Арагонская роза и Кастильский медведь" - отличное название для пьесы, где будет раскрыта тема первой брачной ночи. Кто про что, а Светлячок о своём заветном. Кстати, идея накинуть Серхио стихов испанских классиков была исключительно удачной. Граф Писсаро у тебя вышел интересным. В сцене дуэли как раз явлена квинтэссенция характеров Серхио и фрая Валдомиро.
Царапка: Роза пишет: В сцене дуэли как раз явлена квинтэссенция характера Серхио и фрая Валдомиро тоже. Интересно. Сцена была не простая.
Алекса: Царапка пишет: Заба-то прост. На мой вгляд, Заба вовсе не так прост. Это Валдамиро перемудрил с принципами. Роза пишет: "Нежная прелесть". Надо же такое сказануть. С Мари я не больно то заморачивалась, поэтому - это больше образ, чем характер. Не знаю. Тебе виднее, конечно, но я как раз характер углядела. Талант не пропьёшь. Светлячок пишет: Серхио от Ольхиты ошалел. От красоты и вообще. Раскатал губы, что вся эта роскошь достанется ему, а у него дядя отнял журавля в небе. К счастью, ему повезло. Синичка в руках оказалась золотцем. Светик, я же про это и написала.
Gata: Алекса пишет: Это Валдамиро перемудрил с принципами Парень занимался не своим делом, с одной стороны глубоко верит в Бога, с другой - видит, что именем этого Господа творят, запутался в себе и пытался разобраться :) Светлячок пишет: "Арагонская роза и Кастильский медведь" - отличное название для пьесы, где будет раскрыта тема первой брачной ночи Как в одной старой песне пелось: "Что будет в поселке, додумайте сами" :)
Царапка: Алекса пишет: Валдамиро перемудрил с принципами. такова корфовская натура - вляпаться нестандартно
Роза: Алекса пишет: Это Валдамиро перемудрил с принципами. Не только перемудрил, он ими занудил. Алекса пишет: Тебе виднее, конечно, но я как раз характер углядела. Я рада.
Царапка: Алекса пишет: На мой вгляд, Заба вовсе не так прост. играть было просто.
NataliaV: В пьесе читать удобно и понравилось мне еще больше. Для меня загадка, как можно в режиме реального времени создавать настоящие литературные произведения?! Неужели, вы все это писали сходу?! Чума, т.е. здорово! С иллюстрациями полное погружение в то время и место. И у меня вызывают уважение ваши познания. Много разных точных деталей, которые передают дух эпохи. Даже стыдно, что я мало знаю по истории. Герои один лучше другого. Каждый по-своему интересен. Я почему приставала к Розе с вопросам про то, как играть красавицу? У меня даже мысли не возникло усомниться в ином. Поверила в сногсшибательную красоту Ольхиты с первых её слов в игре. Возник в воображении образ самолюбивой, сильной, но ранимой и женственной девушки. Герцога понять можно. Иногда говорят: "Благородство в крови". Ольхита является олицетворением этой поговорки. Я влюбилась в донью Марию де Ачару. С ней посмеешься и поплачешь. Её разговоры с Педрильо, умереть не встать. Если бы две Марии задались целью подружиться, Толедо сотрясали бы заговоры и перевороты. Барбара - это кладезь женской мудрости, жизнелюбия и шкодливости. Я бы не отказалась от такой няньки для дочери. Софонисба - прелестное дитя искусства. В ней есть трогательная непосредственность, которая обезоруживает. Мария Медичи меня подкупила тем, что не теряет присутствия духа в любой ситуации. Смекалистая девушка, которая хочет любви и не боится рискнуть ради любви. Можно я про мальчиков и любовные пары напишу чуть позднее? Мне надо дочку уложить спать.
Роза: NataliaV пишет: Можно я про мальчиков и любовные пары напишу чуть позднее? Мне надо дочку уложить спать. Конечно, Наташа. Спасибо за внимание к нашей игре. NataliaV пишет: Если бы две Марии задались целью подружиться, Толедо сотрясали бы заговоры и перевороты. Слушай, хорошая идея. В заначку её.
Царапка: NataliaV, спасибо и ждём-с!
NataliaV: Еще немного о женском. Каждая девушка или дама была жемчужиной, которая составила красивое ожерелье. Без Ольхиты не было бы тех испанских страстей, которые замутили всю историю, донья Мария внесла детективчику с мотивом ревности и мести, Барбара веселила и утешала всех как Мать Тереза, не говорю уже об ее искрометных описаниях жизни испанских и итальянских грандов в Послесловии. Каждый раз перечитываю и хохочу. Мари стала бусинкой с одной стороны застежки у ожерелья, а Софонисба с другой стороны. Без них нитка жемчуга была бы короткой, ни туда, ни сюда.
NataliaV: Я по вашим ссылкам и жизнеописаниям кое-что почитала об Испании, рыцарских орденах и меня заинтересовали привязки к реальным событиям и лицам, которые использовались в игре. В жизнеописании герцога де Бенедорфе, например. Характер герцога в самом начале игры меня напугал. Он человек жесткий, властный и требовательный, но в нем сплошная мужская харизма. А перед ней женщине устоять невозможно. И он влюбился. Накрыло и хоть кричи. По счастью Ольхите меньшее не подойдет, поэтому они через драматические события пришли к пониманию своих чувств и желаний. Т.е. это Ольхита пришла, а герцог сразу всё о себе и о ней понял и не промахнулся. Но давил на девушку. Вспоминаю поездку в карете и краснею. Племянник Серхио - мой любимчик. Вроде бы совсем на дядю не похож в своей разгульной жизни свободного художника, но на самом деле ужасно похож. Вылитый. Не по внешности, а в жизненных принципах, но не в чувствах. Такой же непримиримый, когда дело касается чести и семьи, но в любви легче. Дуэль с Валдомиро, как выше Роза написала, подтверждает эти принципы и постулаты на 200 процентов. Поэтическая натура все делает для него болезненным, но в то же время окрашивает в разноцветные краски. Серхио полон оптимизма, поэтому нисколько не сомневаюсь в их мирном сосуществовании с Мари. Девушка умненькая и понимает, где можно надавить, а где лучше полежать в обмороке, пока не пронесётся буря. Валдомиро сложнее. Его раздирают внутренние противоречия, они же не дают увидеть дальше своего носа. Я обрадовалась, когда читала послесловие о том, что Валди сбросил с себя одежды монаха и вернулся на военную службу. Он именно служака. Добросовестный и верный. А эти инвизиторские интриги только мучили его и не давали жить нормальной жизнью. У них будет красивый роман с Софонисбой, потом всё как полагается: предложение руки и сердца, свадьба и много путешествий. Девушка обязательно будет сопровождать мужа в походах. Почему-то мне так видится. Фрай Андрес получил что хотел и еще приумножит. Он умеет ловить рыбку в мутной водице и пригнуться, когда выгодно. Такие всегда на плову, пока на плечо не опустится мощная рука (командора) герцога де Бенедорфе. Лучше фраю не перебегать больше дорожку дону Алехандро. Второго шанса герцог ему не даст.
Gata: Наташа, очень тронута вашим интересом Ужасно приятно, что наши герои так пришлись по душе Читала ваши отзывы, как еще одно вкусное послесловие, особенно замусолив те места, которые касались герцогской четы :) NataliaV пишет: Характер герцога в самом начале игры меня напугал Вот Беня мне тут говорит, что не раскаивается ни в одном из своих поступков :) К тому же - эпоха располагает С племянником круто обошелся, да - так тот мужчина, а не мимоза какая-нибудь из ботанического сада. А в Ольхите он сразу увидел не просто красивую женщину, но женщину именно по себе, которая не испугается его страсти. Такое вот внезапно снизошло озарение. А дальше уже пошел жечь напалмом NataliaV пишет: Неужели, вы все это писали сходу?! Роза-Света-Диана - да, за что я ими искренне восхищаюсь А я тормозила жутко, фрай Валдомиро свидетель - по часу ждал ночами реплик доньи Софонисбы или дона Алехандро :) NataliaV пишет: Если бы две Марии задались целью подружиться, Толедо сотрясали бы заговоры и перевороты Весь мир бы вздрогнул, и Атлантида со дна моря выпрыгнула бы от страху
NataliaV: Gata пишет: Роза-Света-Диана - да, за что я ими искренне восхищаюсь + Гата. Я вами всеми искренее восхищаюсь. Иногда откроешь какой-нибудь классический роман. Автор пыхтел, старался, годами строчил, а скука скучнейшая. Захлопнешь и вернешь назад на полку. А тут за четыре дня получилась увлекательная история.
Царапка: NataliaV, спасибо за подробный отзыв и понимание моих героев!
NataliaV: Gata пишет: Вот Беня мне тут говорит, что не раскаивается ни в одном из своих поступков :) К тому же - эпоха располагает С племянником круто обошелся, да - так тот мужчина, а не мимоза какая-нибудь из ботанического сада. А в Ольхите он сразу увидел не просто красивую женщину, но женщину именно по себе, которая не испугается его страсти. Такое вот внезапно снизошло озарение. А дальше уже пошел жечь напалмом Киваю согласно. Именно таким я разглядела герцога под рыцарской бронёй. Царапка пишет: NataliaV, спасибо за подробный отзыв и понимание моих героев! Пожалуйста.
Роза: NataliaV пишет: Каждая девушка или дама была жемчужиной, которая составила красивое ожерелье. Красивое сравнение. Любопытно было узнать, что со стороны можно сказать о героях испанской баллады. Ольхита, возможно, ранимая девушка, но я больше переживала, что будет написано о моем обожаемом Бене. С твоими выводами не спорю. NataliaV пишет: . Такие всегда на плову, пока на плечо не опустится мощная рука (командора) герцога де Бенедорфе. Наташа, отзыв подробный, за что моя искренняя благодарность. Мы играем для себя и своего удовольствия. Для публики билеты в продажу не поступают, тем более приятно, что кому-то это тоже оказалось интересным. Gata пишет: Весь мир бы вздрогнул, и Атлантида со дна моря выпрыгнула бы от страху Эх, времечка бы нам в игре побольше, да на работе поменьше... Можно было бы замутить параллельный заговор мартышки с помидором и флорентийскими настойками.
NataliaV: Роза пишет: Ольхита, возможно, ранимая девушка, но я больше переживала, что будет написано о моем обожаемом Бене. Это настоящая любовь, когда не за себя, а за него.
Светлячок: Наташка, всегда в тебе ценила умение подбирать слова. Жемчуг и всё такое. NataliaV пишет: Вроде бы совсем на дядю не похож в своей разгульной жизни свободного художника, но на самом деле ужасно похож. Вылитый. Серьёзно что-ли? Я играла не отталкиваясь от характера дяди, а писала то, что думала о Серхио. От Розы ещё периодически получала нагоняи, что темп снижаю, динамики нет. NataliaV пишет: Девушка обязательно будет сопровождать мужа в походах. Это называется счастливой семейной жизнью? По грязным палаткам ошиваться.
Роза: Светлячок пишет: От Розы ещё периодически получала нагоняи, что темп снижаю, динамики нет А кто меня за грудки хватал и тряс, что я думаю о сыгранной сцене? Ты - человек адекватный, тебе говорила, как оно есть. Или больше не спрашивай, или не жалобись.
Царапка: Светлячок пишет: Это называется счастливой семейной жизнью? По грязным палаткам ошиваться. Агата Кристи пишет: Они не будут богаты, бесчисленные тропические насекомые будут кусать их, странные болезни будут терзать их, но у всех у нас свои представления об идеальной жизни, разве не так? Впрочем, семьи офицеров в средние века обычно устраивались не так экстремально ;), а уж с учётом общего уровня комфорта - тем более.
Gata: NataliaV пишет: Это настоящая любовь, когда не за себя, а за него А Беня переживает только о том, чтобы быть привлекательным для своей обожаемой пани Для всех остальных есть тяжелый жандармский кулак. Особенно для племяша :) Светлячок пишет: Это называется счастливой семейной жизнью? По грязным палаткам ошиваться Чофа рассудила, что лучше будет ошиваться там сама, чем какая-нибудь маркитантка
Светлячок: Роза пишет: А кто меня за грудки хватал и тряс, что я думаю о сыгранной сцене? Ты - человек адекватный, тебе говорила, как оно есть. Или больше не спрашивай, или не жалобись. Так я же не в укор. Я к тому, что если было бы плохо, ты бы мне это сказала в лобешник. А мелочи корректировались походу дела. Буду спрашивать. Как иначе совершенствоваться. Царапка пишет: Впрочем, семьи офицеров в средние века обычно устраивались не так экстремально ;), а уж с учётом общего уровня комфорта - тем более. Диана, дальше меня ждёт ссылка на историческую монографию о походном быте испанской армии Х-XVII веков. Вапче-то классик нам завещал постулат, что все счастливые семьи счастливы одинаково. Поэтому мне видится версия Гатиты куда правдоподобней.
Роза: Светлячок пишет: Чофа рассудила, что лучше будет ошиваться там сама, чем какая-нибудь маркитантка Отшумели песни нашего полка, Отгремели звонкие копыта, Пулями пробито днище котелка, Маркитанка юная убита. Светлячок пишет: Вапче-то классик нам завещал постулат, что все счастливые семьи счастливы одинаково. Света, ты передёргиваешь. И Толстой тут не истина в последней инстанции, ИМХО. Он со своей семейной жизнью не смог совладать и закончил свои дни в бегах. Счастье для каждого своё, разное. А вот беды они все на пальцах считанные.
NataliaV: Девушки, я еще хотела у вас спросить. Как получаются пары в игре? Вы заранее знаете о них, или это уже сама игра решает?
Gata: NataliaV пишет: Вы заранее знаете о них, или это уже сама игра решает? Если Светик шантажом или лестью вынудит у нас с Розой БиО, то вопрос только - как А вообще стараемся на берегу не договариваться, даже в мини-играх, где персов и вариантов значительно меньше. Все-таки интересней и живее, когда пара складывается в процессе.
Светлячок: Роза пишет: Света, ты передёргиваешь. И Толстой тут не истина в последней инстанции, ИМХО. Он со своей семейной жизнью не смог совладать и закончил свои дни в бегах. Счастье для каждого своё, разное. А вот беды они все на пальцах считанные. Розик, считай я прониклась. NataliaV пишет: Девушки, я еще хотела у вас спросить. Как получаются пары в игре? Вы заранее знаете о них, или это уже сама игра решает? Наташ, так наши девчонки сейчас играют Лапшу, спроси их. У них много геров и героинь, поэтому они как раз в теме. У нас две мини-ролки были завязаны на конкретный сюжет с конкретной парой. У остальных персов был шанс изменить предопределенное, но минимальный. Gata пишет: Если Светик шантажом или лестью вынудит у нас с Розой БиО, то вопрос только - как - методика воздействия.
NataliaV: Gata пишет: вопрос только - как "Как" - это самое интересное. Мне понравилось, как вы сделали Бенкендорфа и Ольгу парой в играх, которые я прочитала. Gata пишет: А вообще стараемся на берегу не договариваться, даже в мини-играх, где персов и вариантов значительно меньше. Все-таки интересней и живее, когда пара складывается в процессе. Спасибо за секреты игровой "кухни". Я в самом начале "Меча и розы" почему-то думала, что Ольга влюбится в Валдомиро, а он в нее, но вы сыграли более кучеряво. Светлячок пишет: Наташ, так наши девчонки сейчас играют Лапшу, спроси их. У них много геров и героинь, поэтому они как раз в теме Мне неудобно отвлекать девушек вопросами, когда они играют. Это мешает. А вы уже в свободном полете и на рубеже подведения итогов, поэтому я вас спросила.
Роза: Светлячок пишет: Розик, считай я прониклась. Свежо предание... NataliaV пишет: Мне понравилось, как вы сделали Бенкендорфа и Ольгу парой в играх, которые я прочитала. И нам с Катей нравится. NataliaV пишет: Я в самом начале "Меча и розы" почему-то думала, что Ольга влюбится в Валдомиро Что-то такое мелькало во время обсуждения игры, но все восприняли это шуткой.
Светлячок: NataliaV пишет: Я в самом начале "Меча и розы" почему-то думала, что Ольга влюбится в Валдомиро, а он в нее Наталка, мужики тогда бы выкосили друг дружку под корень. А бабёшки остались бы в печали и лысые.
Gata: Светлячок пишет: мужики тогда бы выкосили друг дружку под корень Да уж, случись дуэль между Чеко и Миро по этой причине, без крови бы не обошлось :) А дядюшка пристукнул бы победителя
Светлячок: Gata пишет: А дядюшка пристукнул бы победителя Умный у меня дядя.
Роза: Gata пишет: Да уж, случись дуэль между Чеко и Миро по этой причине, без крови бы не обошлось :) А дядюшка пристукнул бы победителя Подобная стратегия с тактикой меня устраивают.
NataliaV: Дуэли - это очень романтично. А когда причина дуэли, прекрасная дама, все становится еще эффектнее.
Светлячок: Чеко готов был дуэлировать с утра до вечера ради прекрасных дам. Но отныне его дама сердца - флорентийская малышка.
Царапка: Светлячок пишет: отныне его дама сердца - флорентийская малышка. Никто не сомневается!
Роза: Нырнула под кат... Ммм, Мари правильно не прошла мимо, когда под ногами валялся такой страстный мачо.
Светлячок: Мачо рухнул под самые изящные ножки в Италии.
Алекса: Света, это провокационная картинка :). Всё-таки мне видятся отношения Серхио и Мари в более пастельных тонах. Серхио будет беречь свою малышку от бурных проявлений страсти. Он похож на дядю, но несколько другого темперамента. Более романтичный что-ли. Замечательная игра, замечательная пьеса. Эффект прокатился по другим играм, рождая новые розы.
Светлячок: Алекса пишет: Всё-таки мне видятся отношения Серхио и Мари в более пастельных тонах. Еще каких постельных!
Роза: Алекса пишет: Серхио будет беречь свою малышку от бурных проявлений страсти. Мари всё сама сделает.
ksenchik: Алекса пишет: Всё-таки мне видятся отношения Серхио и Мари в более пастельных тонах. Серхио будет беречь свою малышку от бурных проявлений страсти. Сашуля, тут ты ошибаешься: судя по игре и пьесе итальянская малышка - такой вулкан (хоть и скрывает), что Серхио точно скучать не придется. Итальяно-испанские страсти обеспечены
Gata: Светлячок пишет: Мачо рухнул под самые изящные ножки в Италии То-то же, керидо собрино! А то подавай ему экскурсии по Тоскане )))
Алекса: Что касается Мари, я полностью разделяю ваше мнение, дамы. Итальянка даст фору любой испанке. Держись, Чеко.
Светлячок: ksenchik пишет: судя по игре и пьесе итальянская малышка - такой вулкан (хоть и скрывает), что Серхио точно скучать не придется. Итальяно-испанские страсти обеспечены Чеко это быстро смекнул и сгрёб девушку в охапку. Gata пишет: А то подавай ему экскурсии по Тоскане ))) Одно другому не мешает (подумал герцог Тосканский и настрочил приглашение, приплюснув шенгенской визой для дядюшки и Ольхиты).
Gata: Светлячок пишет: Одно другому не мешает (подумал герцог Тосканский и настрочил приглашение, приплюснув шенгенской визой для дядюшки и Ольхиты). Дорогой собрино, не забудь включить в райдер отдельный дворец с высоким забором, прочными перекрытиями и мебелью и просторной ванной :)
Светлячок: Gata пишет: Дорогой собрино, не забудь включить в райдер отдельный дворец с высоким забором, прочными перекрытиями и мебелью и просторной ванной :) Ванну обещаю по периметру с Колизей. Но у себя во дворце. Никуда вас не отпущу. Племяш дюже соскучился.
Gata: Светлячок пишет: Племяш дюже соскучился Племяш пусть почаще думает о самых изящных в Италии ножках своей жены, тогда и скучать будет меньше
Алекса: Светлячок пишет: Ванну обещаю по периметру с Колизей. Сразу вспомнился Александр из ролевой "Праздник Венеры".
Светлячок: Алекса пишет: Сразу вспомнился Александр из ролевой "Праздник Венеры". А мне из "Карнавальной ночи". Не уверена, что будет дословно - "За то что вы не джентльмен, я убью вас дважды".
Gata: Древнеримский Александр не простил Гая Бенефиция. Интересно, сможет ли простить дядюшку дон Серхио?
Светлячок: Gata пишет: Интересно, сможет ли простить дядюшку дон Серхио? Катя, отличный вопрос! Задумалась... Думаю, что Серхио уже простил. Сын императора считал Ольгидию почти своей женой. Даже не сомневался, что так и будет. Руками помацал, к груди прижимал. Девушку, моно сказать, из рук вырвали и цалуют. Будущий имперор такое простить не мог.
Gata: Душка племяшкин Светлячок пишет: Руками помацал, к груди прижимал Здесь у префекта из ноздрей дым пошел Хорошо, что будущий имперор временно отвалил в Сирию, а то не ровен час... )))
Роза: Света, Катя
Светлячок: Gata пишет: Хорошо, что будущий имперор временно отвалил в Сирию, а то не ровен час... ))) Точку ставить рано. Жди меня, моя Ольхита, Жди меня и я вернуся, Где-то к 19 -ти нуль-нуль
Gata: Светлячок пишет: Точку ставить рано Если великий Август не угомонится, придется префекту скинуть его со всей семьей в Тибр и самому стать императором История Рима знает прецеденты :)
NataliaV: Великому Августу трудно угомониться, потому что он не простил. Света, может быть, тебе написать продолжение и, тем самым, успокоить сердце? Префект Рима способен стать императором. У меня в этом нет ни малейшего сомнения.
Светлячок: Наталик, идея здоровская, канэшна, сердце Сани успокоить, но есть проблемка. Я прозу-то не писала никогда. А в поэтической форме могу только прикалываться.
NataliaV: Светлана, мне кажется, что у тебя получится проза. Я читала тебя в ролевых играх. Это уже почти.
Роза: Света, не будем оффтопить, но Наташа права. Попробуй. Про Алекса или еще кто из героев сериала тебя заинтересует, это всего лишь развлечение. Не относись к этому серьёзно.
Светлячок: NataliaV Роза , обещаю подумать.
NataliaV: Посмотрела «Великолепных Медичи» и вспомнила, что у нас же была своя Мария Медичи. Читаю тут её био, а имена-то все знакомые. Спасибо за потрясабщие портреты и иллюстрации. Выходные располагают перечитать эту историю под хорошее красное вино.
Gata: Наташа, винцо-то испанское было? :)
NataliaV: Gata пишет: Наташа, винцо-то испанское было? :) Не помню, но вроде бы итальянское.
Роза: Вслед за Натальей тоже снова окунулась в наши испанские страсти. Отлично мы развлеклись, сеньоры. Жаль только, что не все портреты сейчас можно лицезреть в тексте.
NataliaV: Роза пишет: Жаль только, что не все портреты сейчас можно лицезреть в тексте. Мне тоже не всё показывает. Пьеса затягивает в средневековую воронку, и пока не дочитаешь до финальных титров - не отпускает. Вроде думала пробежаться с бокалом и освежить, а в итоге снова погрузилась в испанские страсти и интриги святой инквизиции. Совершенно же неожиданные образы и исполнение у Вальдомиро и Софонисбы, и пара сложилась интересная. Герцог и герцогиня Бенедорфе, моя самая любимая сцена: горизонтальная битва между Кастилией и Арагоном после корриды. Диалог доньи Марии Агнесы с портретом покойного мужа - плюс ещё это сто лет жизни от смеха. Браво! В игре много восхитительных, трогательных, оглушительных и веселых сцен, но эти две - мои самые любимые. Спасибо за прекрасную средневековую поэзию. Она подарила мне незабываемые моменты мимолётного счастья.
Роза: NataliaV, спасибо.
Gata: NataliaV пишет: Вроде думала пробежаться с бокалом и освежить, а в итоге снова погрузилась в испанские страсти и интриги святой инквизиции Именно этим сейчас и занимаюсь - красное винцо, конфетки из наконец-то доехавшего заказа к ДР, и сладко-страстное "Меч и роза" И поиграли тогда со вкусом, и окунуться вновь в эту атмосферу приятно
NataliaV: Да, да и ещё раз да! У меня как раз испанское красное вино под рукой. Атмосфера, вкус авторов, исторический флёр, пыль и кровь на арене корриды, роскошные персонажи, страсть и лёгкий юмор, украшенный стихами Лопе де Веги. Я присоединяюсь, конечно. Сижу и улыбаюсь, как ненормальная. Как раз закончила смотреть драматичный испанский сериал, и мне необходимо яркое послевкусие.
Светлячок: NataliaV , мы откровенно развлекались тогда. Не стоит искать в этой истории глубинных смыслов, зато можно отлично провести вечер с погружением. NataliaV пишет: украшенный стихами Лопе де Веги Ещё были стихи Франсуа Вийона. Когда я думала над своим Чеко, каким он будет, учитывая семейный анамнез в лице дяди-герцога, решила, что должен быть контраст между шишкой такой государственной величины и страстной и свободоблюбивой натурой кастильского кабальеро. Само на ум пришла поэзия, а она в тот исторический период (плюс-минус, конечно) у испанцев и французов была и есть - прекрасная.
NataliaV: Светлячок пишет: Не стоит искать в этой истории глубинных смыслов, зато можно отлично провести вечер с погружением. Я так и сделала. Читаю вашу пьесу как классику испанской литературы. С иллюстрациями особенно яркие эмоции возникают. Всё-таки идея закутать Корфа в сутану инкивизитора - нетривиальная идея. Мне только не хватает портретов Марии Медичи и Барбариты. Они куда-то пропали.
Gata: Восстановила Барбариту и Марикилью, еще один портрет Чеко и даже папулю доньи Ольхиты
Роза: Я смотрю, когда дело доходить до перечесть, мы тянемся к красному вину. А у меня шампанское сегодня, но мне это не помешает тоже к вам присоединиться. NataliaV пишет: Читаю вашу пьесу как классику испанской литературы. Да уж не хуже вышло. NataliaV пишет: Как раз закончила смотреть драматичный испанский сериал, и мне необходимо яркое послевкусие. Можно узнать, какой?
NataliaV: Портреты это отдельные маленькие и большие шедевры. Мы с доченькой в этот раз целый час рассматривали. Девушки вышли красавицами неописуемыми. Нашим актрисам к лицу испанское историческое платье. Gata пишет: "Свадьба между графом Писарро и доньей Ольхитой де Калиноза не состоялась...") Не состоялась!.. (издает торжествующий вопль) Арагон наш! Это невозможно читать без улыбки. Gata пишет: (велит подать вина, чтобы выпить на радостях, но тут заметила, что в записке есть еще одна строчка, читает) "...на донье Ольхите женился сам герцог" (побледнела, чуть не в обмороке, Я не могууууу! Gata пишет: Женился!.. Maldito!.. Я прощала ему всё... всё... (портрету покойного супруга) Педрильо, заткни уши! Истерика. Когда перечитываешь, смакуя, столько изумительных моментов для себя открываешь. А ещё, а ещё... же "Марикилья" с бойцовским характером в хрупком теле. Gata пишет: (была раздобыта по случаю, случай утонул в реке Тахо) Что вы делаете! Я дошла до ареста дона Алехандро Святой инквизицией. Торопиться не стану. Роза пишет: Можно узнать, какой? "Собор у моря".
Светлячок: Моя Марикилья на портрете "до" просто конфетка. Обожаю маленькую итальянскую хитрюшку в этой истории. Ничего в ней нет от дурочки из БН, слава равиоли! В новой ролёвке я в память о МиР заточила себе Антошку.
Gata: С этими портретами Марикильи происходит что-то загадочное :) Вчера обнаружила, что они поменялись местами, сегодня опять - то ли донья Мария Агнеса ночью перевешивает
Роза: Позволю себе тоже высказаться о портретах. Мой любимый - Ольхита в мантилье и с розой на платье. Светлячок пишет: В новой ролёвке я в память о МиР заточила себе Антошку. Ах, вот какой ветер в Кубинке дует. Gata пишет: С этими портретами Марикильи происходит что-то загадочное :) No exactamente, дон Алехандро. Это шалит ваша герцогиня. NataliaV пишет: "Собор у моря". А, я смотрела.
Gata: NataliaV пишет: страсть и лёгкий юмор, украшенный стихами Лопе де Веги Светлячок пишет: Ещё были стихи Франсуа Вийона Поэзия Ренессанса вся чудесна. Спасибо дону Чеко, что нас приобщил Дяде-то за делами ордена было не до стихов. Ничего, теперь отпрыскам будет читать, как миленький :) А для своей арагонской розы - еще и сам писать Роза пишет: No exactamente, дон Алехандро. Это шалит ваша герцогиня Ваш рассеянный дон Алехандро сообразил finalmente, что нарядный прикид доньи племянницы должен идти первым номером ))
Роза: Gata пишет: Ваш рассеянный дон Алехандро сообразил finalmente, что нарядный прикид доньи племянницы должен идти первым номером )) Так он и идёт первым, мой рассеянный кастильский медвежонок.
Gata: Роза пишет: Так он и идёт первым, мой рассеянный кастильский медвежонок Фоть именно, а ваш osito два раза перевешивал его назад и не мог догнать, в чем дело, пока не дотумкал, наконец
Sheena: Роза пишет: Так он и идёт первым, мой рассеянный кастильский медвежонок. Gata пишет: пока не дотумкал, наконец Господи, прелесть какая Все-все, молчу и удаляюсь, не смею вам мешать. Мое почтение!
NataliaV: Sheena пишет: Господи, прелесть какая Они такие очаровашки, это что-то. Я снова дочитала и снова счастлива. Спасибо!
Sheena: Вот да. Воспользовалась оказией и тоже перечитала пьесу. И все еще в полном восторге. Снова.
Светлячок: У нас в послесловиях тоже кое-какие картинки хостинг сжевал.
NataliaV: Sheena пишет: Снова Самое приятное, когда перечитываешь, это находить нюансы, которые ускользали раньше. Читаешь, улыбаешься. Или что-то новое узнаёшь. Я наконец-то заглянула в ссылки и узнала больше информацию об испанском завоевании и войне в Нидерландах. Совершенно же иначе воспринимается пьеса, когда есть отсылки к реальным историческим событиям.
Gata: Светлячок пишет: в послесловиях тоже кое-какие картинки хостинг сжевал Перезалила в очередной раз. Спешите смотреть, пока опять не пропали )) NataliaV пишет: Или что-то новое узнаёшь. Я наконец-то заглянула в ссылки и узнала больше информацию об испанском завоевании и войне в Нидерландах А я, помню, первые уроки европейской истории постигала по комментариям к романам Вальтера Скотта и Дюма и пьесам Шекспира и Лопе де Веги. Спасибо советским издателям, что заботились о расширении читательского кругозора :)
NataliaV: Спасибо, Гата. Я наконец-то сохранила себе всю галерею целиком. Давно мечтала.
полная версия страницы