Форум » Альманах » "ТРОЯ" » Ответить
"ТРОЯ"
Роза: ТРОЯ Театральный роман Роли исполняют: Gata – Николай, Александр, Бенкендорф, Нарышкина, Нессельроде и члены кабинета министров, Андрей, Оболенский Роза – Шарлотта, Ольга, Натали, Михаил, Шишкин, Жуковский P.S. Рождественский подарок. [more]Сюжет и диалоги являются авторской собственностью. Любое использование вне нашего форума, только с согласия авторов. [/more]
Gata: Сцена 1. Лето 1839 г. Черное море. Недавно спущенный со стапеля Севастопольского адмиралтейства корвет «Менелай», расправив паруса на всех трех мачтах, легко скользит по волнам, неся на своем борту двадцать пушек-карронад и семейство российского императора, которое едет отдыхать на Сицилию. Его величество, стоя на шканцах, ведет беседу с командиром Черноморского флота адмиралом Лазаревым и шефом жандармов графом Бенкендорфом. Младшие царевичи в компании воспитателя с восторгом наблюдают за суетой матросов на мачтах, две молоденькие фрейлины императрицы в отсутствие ее величества, дремлющей у себя в каюте, играют на палубе в кольца. С одной из них, полячки Ольги Калиновской, не сводит восторженного взгляда наследник престола Александр, опекаемый адъютантом князем Репниным. Ольга: (поймала подачу и развязала бант кокетливой шляпки) Как же сегодня жарко! (движением руки отправляет кольцо в сторону Натали Репниной) Натали: Счёт равный, Олли! (ловит кольцо) Если никто из нас не уступит, её величество останется без вечернего чтения Гомера. Ольга: (с улыбкой) Именно поэтому я не собираюсь проигрывать. Гомеровские гимны навевают на меня скуку. Боюсь уснуть раньше государыни. (девушки вместе смеются) Натали: (незаметно показала глазами Ольге на цесаревича, елейным голосом) А кое-кто готов слушать твоё чтение, не сомкнув глаз. Ольга: (щёки фрейлины порозовели) Наташа! Александр: (весь во власти волнения, которому чужда проза) Я помню море пред грозою: Как я завидовал волнам, Бегущим бурной чередою С любовью лечь к ее ногам! Как я желал тогда с волнами Коснуться милых ног устами… Михаил: (посмотрев на чистое небо) К счастью, шторма не предвидится, ваше высочество. Александр: Если бы все поэты были рациональны, как вы, Репнин, кто бы помогал нам воспевать красоту и любовь, когда мы сами не умеем выразить наше восхищение словами? Михаил: Поэты за многословностью скрывают неумение чётко выразить свою мысль, Александр Николаевич. (поручик заложил руки за спину и прищурил глаза от яркого солнца) Александр: Просто вы никогда не были влюблены, Михаил. (говорит адъютанту, но взгляд по-прежнему прикован к очаровательной полячке) Михаил: (про себя) Бог миловал. Николай: (к своим собеседникам) Здесь, на палубе этого великолепного корвета, я особенно чувствую гордость за мощь российского флота, которую вы, господин, адмирал, крепите неустанными трудами. Адмирал: (с достоинством поклонившись) Убежден, ваше величество, что этот корабль ждет славная судьба. Николай: Капитан Путятин подал мне недавно записку о необходимости снаряжения экспедиции в устье Амура. Думаю, что настала пора подробно исследовать восточные рубежи нашей империи. (похлопав ладонью по борту) Что подойдет для этой цели лучше, чем «Менелай»? Бенкендорф: (с легкой усмешкой) Предвижу, государь, возражения графа Нессельроде, что изучение залива между материком и Сахалином не столь насущно, как сохранение добрых отношений между Россией и Китаем. Всплеск беззаботного смеха за спиной заставляет императора оглянуться. Бросив короткий взгляд на резвящихся фрейлин, его величество возвращается к предмету беседы. Николай: А мы с вами, Александр Христофорович, и с военным министром постараемся внушить нашему осторожному Нессельроде больше уверенности. (оглянувшись на безбрежную морскую синь) После возвращения в Петербург. Бенкендорф: Разумеется, ваше величество. Порыв тёплого южного ветра коснулся каштанового локона, потрепал атласные ленты и, сорвав шляпку с головы полячки, покружил по палубе и пристроил на морской глади. Ольга устремилась к перилам – покачиваясь на волнах, фиалки на итальянской соломке уплывали прочь от корвета. Реакция Александра была молниеносной. Он, не раздумывая, скинул мундир на руки Репнину, перелез за борт и бросился в воду. Князь пару секунд моргал глазами, а потом бултыхнулся в море следом за цесаревичем. Натали: (пронзительно взвизгнув) Миша! (мечется вдоль борта, стуча кулачками по спинам сбежавшихся по тревоге офицеров и матросов) Скорее! Спасите! Не стойте же столбами! Миша не умеет плавать! Но опытные морские волки и без женских криков знают, что делать. В воду летят спасательные круги, двое или трое матросов кидаются туда же, другие раскручивают и спускают вниз веревочный трап. Александр: (отплевываясь от соленой воды, в несколько сильных гребков догоняет шляпку и возвращается, по пути поймав за волосы беспомощно барахтающегося в волнах адъютанта) Держитесь, Репнин! Подоспевшие матросы вынимают обоих из воды и почтительно подсаживают его высочество на нижние ступеньки трапа, по которому тот ловко вскарабкивается на борт. Александр: (мокрый, но счастливый, спрыгивает на палубу и с трофеем в руке подходит к Ольге) Ваша шляпка почти не пострадала, мадемуазель. Ольга: Dziekuje, ваше высочество. (надевает шляпку, завязав мокрые ленты бантом, и не обращая внимания на суету, садится с книгой в шезлонг на другой стороне палубы) Натали: (бросается к брату, которому матросы помогают перебраться через борт) Миша, как ты меня напугал! Лицо императора, наблюдающего за происходящим, не предвещает ничего хорошего. Взгляд шефа жандармов непроницаем, хотя душой граф всецело согласен с адмиралом, который вполголоса буркнул: «Юбки на борту – к беде». Александр: (разочарован, что Ольга не захотела задержаться рядом с ним, но вспоминает синие, как безбрежное море, глаза прекрасной гордой полячки, в которых прочитал… нет, еще не обещание, однако что-то такое, чего он не захотел бы променять ни на пылкие улыбки, ни на восхищенные слова; и то, что она надела спасенную им шляпку, словно позволила ему прикоснуться к ее волосам…) «В целом свете нет никого прекраснее и желаннее!..» (из состояния волшебной грезы его вырвал грозный голос отца) Николай: (подрагивая от гнева усами) Александр, что за спектакль вы устроили? Александр: (чуть усмехнувшись) Спектакль устроили другие, ваше величество. Всем прекрасно известно, что я хороший пловец. Николай: Очевидно, еще не всем, если вам столь рьяно захотелось это продемонстрировать. Александр: Неужели бы вы не подняли оброненный дамой веер или платок, отец? Николай: (внимательно посмотрев на него) Я очень хочу надеяться, Саша, что это была обычная галантность. Бенкендорф: (проходя мимо сидящей с книгой Ольги, останавливается и негромко, чуть наклонившись к ней) Мадемуазель, вы многим окажете любезность, впредь выбирая для ваших забав места, лишенные сквозняка. Ольга: (не поднимая головы от книги) Я непременно воспользуюсь этим советом, если пан граф окажет любезность и прикажет ветру не дуть. Бенкендорф: (не меняя выражения лица) Я не в силах остановить стихию, мадемуазель, могу лишь предупредить о последствиях. (сделав светский поклон, удаляется) Ольга: (поморщилась вслед генералу) Жандармская учтивость! (направляется к семейству Репниных, с улыбкой) Михаил Александрович, уверена, что государь оценит подобную преданность. (подмигнула Натали) У англичан есть Орден Подвязки, отчего бы не учредить Орден Мокрого Аксельбанта? Михаил: (в глубине души испытывая не очень теплые чувства к полячке, вскружившей голову наследнику, пытается улыбнуться) Боюсь, государь скорее отправит меня в отставку за то, что я не удержал его высочество. Александр: (торопливо завершив разговор с отцом, подходит к троице) Вам, князь, его величество назначает бутылку красного вина, чтобы не простудились! (нежно и пылко смотрит на Ольгу) Среди российских орденов, мадемуазель, не хватает Ордена Соломенной Шляпки. Натали: (книксен) Для Репниных – долг и честь превыше всего, ваше высочество! (тянет брата в сторону, тихо) Мы тут, кажется, лишние. Миша, я до сих пор вся дрожу. Цесаревич отлично плавает. Зачем было рисковать? Михаил: (уходят) Ты сама только что упомянула о долге. Мой – за наследником престола в огонь и в воду. Ольга: Орден Соломенной Шляпки предназначен только для одного единственного рыцаря, Александр Николаевич. Александр: Если бы я удостоился подобной великой чести, Ольга Адамовна, я бы носил этот орден, не снимая, как самую высшую награду. (склоняется к ее руке) Ольга: (рука дрогнула от прикосновения тёплых губ, девушка развязала мокрые ленты банта и протянула шляпу цесаревичу) Орден ваш. (глаза смеются) Ваше высочество обещали носить, не снимая. Позвольте убедиться. Александр: (шляпка снова в его руках – не трофей, спасенный из волн, но – подарок той, чья красота способна затмить блеск российской короны) Я почту это не только за честь, но и за огромное счастье, мадемуазель! (в глазах вдруг мелькает озорное выражение; вдохнув нежный аромат, исходящий от шляпки, целует мокрую ленту и собирается надеть шляпку на голову) Ольга: Александр Николаевич, что вы делаете?! Я пошутила! (смеясь, забирает шляпку, отстёгивает букет атласных фиалок и прикрепляет к мундиру наследника, их взгляды встречаются) На память о морском приключении. Александр: Я сохраню ваши цветы в медальоне, вот здесь (прижимает руку Ольги к сердцу, неотрывно глядя девушке в глаза). Вышеописанная сцена не укрылась от взгляда его величества, хмурой складкой недовольства пробороздив монаршее чело. Шеф жандармов чуть усмехнулся и переключил внимание на матросов, снующих среди парусов.
Gata: Сцена 2. Конец сентября 1839 г. Петербург. За окнами Зимнего дворца моросит дождь, ветер играет разноцветной листвой на деревьях. Их величества пьют чай, сидя у камина в небольшой гостиной. Лица у обоих невеселые. Николай: (поставив чашку на столик) Ма шере, я вынужден признать, что сильно заблуждался, не желая внять вашим опасениям относительно Саши. Да и Василий Андреевич убаюкал мои тревоги, уверив, что со стороны Адамовны нам ничего не угрожает. Увы, всё оказалось гораздо серьезнее, чем мне хотелось думать… Шарлотта: (делает знак прислуге удалиться) Душа моя, поговори с нашим мальчиком. А я поговорю с Ольгой. Она должна понять, если до сих пор не понимает, что у них с Сашей разное будущее. Николай: Если бы она это понимала, то не позволяла бы нашему сыну льстить ее надеждами, несовместными с ее положением. (встает и нервно расхаживает по комнате) Я говорил с Сашей, его голова забита романтическими бреднями, но самое печальное – что он не желает с ними расставаться! Шарлотта: (взволнована) Что ты хочешь этим сказать? Main Gott, не пугай меня, Никки! Николай: Дорогая, я сам был напуган тем, что мне неожиданно открылось в Сашиной душе. Если бы я знал, что дело зайдет так далеко, я бы никогда не допустил… (в расстройстве чувств взмахивает рукой) мне следовало удалить эту полячку от двора сразу же после нашего возвращения с Сицилии! (снова садится напротив супруги и берет ее ладони в свои) Сердце мое, мы должны немедленно что-то предпринять, решительно, но осторожно - помня, что прямой запрет может только ухудшить дело. Шарлотта: Да-да, Никки, мы должны поступить очень деликатно. Ведь речь идёт о будущем нашего мальчика. Сашу необходимо женить! И как можно скорее, мой дорогой. Николай: В сложившихся обстоятельствах, милая Лоттхен, мы должны опасаться, как бы наш сын не опередил нас в этом намерении. (поглаживает руку побледневшей супруги, успокаивая) Нет-нет, заводить речь о женитьбе престолонаследника можно не раньше, чем Саша вновь осознает себя им. Шарлотта: (глаза влажные) Никки, нам остается надеяться только на то, что наш мальчик не потерял окончательно голову от любви. Вообрази, как он будет страдать от разбитого сердца (дает волю слезам). Николай: (сердито) Я хочу, чтобы наш мальчик перестал слушать только собственное сердце и подумал о том, как страдают его родители, возлагавшие на него столько надежд. (нежно промокает платком, вышитым заботливыми ручками жены, слезы у нее на лице) Не плачьте, моя несравненная Лала-Рук, я верю, что мы найдем способ справиться с этой бедой, и очень скоро! (тут входит адъютант с докладом, что министр иностранных дел граф Нессельроде просит аудиенции) Пусть войдет! (жене) Простите, душа моя – дела. Шарлотта: Мы договорим после, Main Herz. (кладет руки на плечи мужа и неторопливо целует в губы, как будто не слышала о визите министра, также неторопливо встает и, царственно кивнув вошедшему графу, выходит из гостиной) Нессельроде: (войдя, склоняется в почтительном поклоне и не выпрямляет спину, пока ее величество не проплыла мимо) Николай: (министру) Что у вас, Карл Васильевич? Нессельроде: Государь, дозвольте мне изложить соображения касательно экспедиции в устье Амура. Николай: Слушаю вас, граф. Нессельроде: (поправив на крючковатом носу пенсне) Сознавая всю важность оного предприятия, однако же, я должен обратить внимание вашего величества на те серьезные издержки, и не только финансовые, которыми оно может обернуться. Николай: Оставим финансы Егору Францевичу. Как я понимаю, у вас имеются и политические соображения? Нессельроде: Государь, эта экспедиция способна повредить нашим отношениям с Китаем. Николай: (повергнув министра в шок неожиданным смехом) А ведь меня предупреждали уже, Карл Васильевич, что вы будете против наших исследований амурского лимана, и даже почти дословно привели ваши доводы. Нессельроде: (обиженно поджимает губы, пообещав себе выяснить, кто из царедворцев учинил над ним насмешку, и обойти того приглашением на свой знаменитый пудинг) Не только Китай, ваше величество, но и многие европейские державы могут быть недовольны, особенно – Англия. Николай: (нахмурившись) По-вашему, российский император и чихнуть не может, не испросив согласия Лондона? Нессельроде: (продолжает гнуть свою линию) Но, ваше величество, стоит ли раздражать Европу столь откровенными шагами к упрочению России на восточных границах, посылая корвет, да еще и транспорт? Пусть бы отправился один «Менелай», а еще лучше – небольшой бриг… Николай: (подходит к висящей на стене большой карте Империи, в задумчивости смотрит на нее, мыслями витая где-то вдалеке от планируемой экспедиции, рассеянно повторяет за министром) Один «Менелай», а еще лучше – небольшой бриг… (в памяти всплывает строчка из Гомера) «Сих Агамемнона брат, Менелай, знаменитый воитель, вел шестьдесят кораблей…» (лицо вдруг озаряется радостью от неожиданно родившейся идеи) Благодарю вас, Карл Васильевич (поворачивается к Нессельроде, слегка обалдевшему от новой перемены в императоре), вы мне несказанно помогли! (поднимает вверх указательный палец) Менелай разрушит Трою и вернет похищенную Елену! Да, именно так!.. Сцена 3. Спустя месяц. Галерея 1812 года в Зимнем дворце. Нарышкина: (пылая негодованием) Эту роль должна была играть я, а не глупая полька! Всем известно, что Елена Троянская была рыжая, не говоря о других наших общих достоинствах и пропорциях! А у Калиновской нижняя губа на грудь падает, и вообще… (обмахиваясь веером) Не понимаю, что все в ней находят?! (входит в галерею и видит Михаила) А, господин князь! У вас такой серьезный вид – вы зубрите имена генералов в этой галерее или вашу роль? Во дворце только и разговоров, что о пьесе его величества, и что сам Гомер не смог бы написать лучше. (ехидно) Говорят, вы мечтали о роли Париса, но государь, помня, как мужественно вы намочили ваш мундир, пожаловал вам плащ Гектора. Михаил: (про себя чертыхнувшись, целует руку фрейлине) Государь рассудил, что мои театральные таланты годятся всего лишь на роль мужа острой на язык Андромахи. Я же осмелюсь с ним не согласиться. Вы, мадмуазель, достойны более одаренного в лицедействе партнёра. Нарышкина: (злясь, что Михаил не сказал – «вы достойны лучшей роли») Под более одаренным вы подразумеваете, конечно, преданного поклонника вашей сестры князя Андрея? (фыркает, взмахнув веером) Для того, чтобы стать идеальным Ахиллом, ему не хватает пустяка – буквы «а». Михаил: Мадмуазель Катрин, если бы словом можно было брать города, царю Менелаю стоило бы взять на борт корабля только вас. Андрей: (входя в галерею, слышит слова Нарышкиной; приблизившись, приветствует ее и Репнина) Хотел посоветоваться с тобой, Мишель, как лучше сыграть смерть Ахилла… (бубнит, жамкая в руках листочки со своей ролью) но теперь понимаю, что мне нужно беречь пятку не от стрелы Париса, а от вашего язычка, мадемуазель. Михаил: (философски) Какая разница, как сыграть, мой храбрый друг Ахилл. Мы лопнем от смеха еще до премьеры. А у меня на Рождество были другие планы. (похлопав друга по плечу, тихо) Дружище, я завидую господину Жуковскому. Его Одиссей увидит свою Пенелопу двадцать лет спустя. Андрей: (так же тихо) А я завидую тебе, враг мой Гектор. Ты будешь видеть твою сестру Кассандру каждый день, мне же с ней даже в поединке не сойтись, как с тобой (вздыхает). Нарышкина: (громко) Его величество приказал доставить для репетиций настоящие мечи и доспехи из Греческого зала. (полюбовавшись своим отражением в маленьком зеркальце на ручке веера) Говорят, что каждый щит тащили по два лакея. Воображаю, как бедняжкам было тяжело, они же никогда не носили аксельбантов (насмешливый взгляд на Михаила). Натали: (стремительно врывается в галерею, энергично размахивая листами с текстом) Миша, за язвительностью Катрин скрывает досаду, что роль роковой красавицы Елены досталась не ей. (скрутила листы в трубочку и шутливо стукнула по аксельбанту Андрея) Не забудьте пригласить на премьеру ваших милых сёстер, князь. Должен же кто-то уронить слезу над павшим героем. Андрей: (тихо, Натали) Жестокая, вам нравится играть моим сердцем! Нарышкина: (презрительно фыркнув на шпильку Репниной) Даже если бы мне нужна была роль этой распутницы, я бы не стала пользоваться рецептом вашей подруги, чтобы ее получить. (обмахивается веером, вздернув носик с припудренными веснушками) Натали: (князю) Признайтесь, Андрей Петрович, вам эта игра очень нравится! (Нарышкиной) Катрин, от зависти появляются морщины! Вашими домыслами об Ольге можно вымостить дорогу до Сибири и обратно. Михаил: (поморщился от слов Нарышкиной) Мадмуазель, иногда полезно прислушаться к пророчеству вещей Кассандры, чтобы не разделить судьбу троянцев. (князю) Андре, ты не желаешь взвесить на руке мечи из Греческого зала? Андрей: (любуясь Натали и думая, что она переменчива, как погода в Петербурге; Михаилу, подмигнув) Надеюсь, госпожа Андромаха преувеличила тяжесть доспехов, а если нет – то хотя бы потренируемся не падать в обморок сразу. Нарышкина: (с треском складывает веер) Слушать пророчества – фи, какая скука! Куда интереснее доискиваться до прошлого, которое многие хотели бы спрятать. (деланный вздох) Оттого и не любят правдивых историков. (к Натали) Если третий глаз вещей Кассандры не замерз в Сибири, может, он увидит, и кто станет рогоносцем Менелаем? (хихикает) Все мужчины во дворце ходят на цыпочках, боясь сподобиться этой чести. Натали: (бегло скользит взглядом по портретам участников сражений с французской армией, на словах Нарышкиной о Сибири задерживается на портрете кавалерийского генерала в тяжелой золоченой раме, обернувшись и в образе протягивает вперед руку) Кассандра предсказывает судьбу победителя троянцев графу Бенкендорфу! Михаил с Андреем разражаются громким смехом, Нарышкина вторит им, сверкая острыми зубками. «Пророчица», не выдержав, тоже начинает весело смеяться. Взрывы хохота привлекают в галерею встревоженную охрану, а вслед за ней – кое-кого из любопытных царедворцев. Пристыженная молодежь сбавляет градус веселья, но еще несколько минут не может успокоиться. Нарышкина: (отсмеявшись) Шеф жандармов оценил бы вашу шутку, Натали! (думает, разнести эту шутку по умам или не стоит, и решает, что это тот случай, когда безопаснее будет промолчать) Михаил: (смеясь) Наташа, я уповаю на то, что агенты Третьего отделения не прилипли к дверным косякам, иначе репетировать мы будет на Фонтанке. (всем) Вынужден откланяться, господа, служебные обязанности у его высочества, Париса. Натали: (спохватилась) Ой! Государыня просила меня найти Ольгу и почитать для нее по ролям пьесу его величества! (бросив красноречивый взгляд на князя Долгорукого, устремляется в коридор) Нарышкина: (жеманно) Государыне так нравится эта пьеса, что она велит нам читать ее вслух каждый день. (про себя) И как только не надоест! Андрей: Это же прекрасно, мадемуазель, так вы скорее выучите роль. (оглянувшись на дверь, за которой скрылась Натали) Простите, меня призывают мои служебные обязанности. (торопится вслед «Кассандре») Нарышкина: (ворчит себе под нос) Было бы что учить. (сердито комкает листочек с двумя репликами, отведенными ей в пьесе августейшим драматургом, досадуя, что на чтения к императрице сегодня позвали не ее, а Ольгу) Даже здесь этой польке привилегии! Государыня шагу без нее ступить не может, и того и гляди, благословит под венец с Александром! (нервно теребит веер) Нет, его величество никогда этого не допустит, но Александр так влюблен… уже несколько месяцев в его глазах одна только Калиновская и отражается… (ломает веер и до крови прикусывает губу) А эта цаца ходит с таким видом, будто оказала наследнику престола великую честь, допустив в свою спальню! (открывает крошечный медальончик, в котором – портрет Александра и прядь его же волос, отрезанных украдкой, в полутемной оперной ложе) Но так не будет продолжаться вечно, милый! Ты будешь моим, я добьюсь этого любой ценой! (нежно чмокнув портрет, закрывает медальончик и прячет на груди) Мужчины только воображают, что выбирают сами. Первая партия за полькой, но теперь мой черед сдавать карты!
Gata: Сцена 4. Фрейлинский флигель. Комната Ольги Калиновской. Девушка сидит за секретером, переписывая изящным почерком текст своей роли. Рядом веером рассыпаны листы «Трои». Ольга: Её величество считает мою память девичьей и распорядилась переписать отдельно всю партию Елены. В назидание, чтобы я осознала всю степень её падения! (откидывает упавший на лицо локон и внимательно вчитывается в следующий отрывок пьесы: «Под покровом ночи, закутавшись в плащ, Елена пробирается в лагерь греков и находит шатер Менелая. Она полна раскаяния…» Быстро пробегает дальше сцену и реплики Елены и Менелая) Маtka Boska, Гомер ослеп бы дважды, прочитай он эту пьесу! (от удивления застывает с пером в руке, и жирная клякса расплывается на только что написанных строчках, в сердцах комкает испорченный лист и отбрасывает его в сторону, с огорчением замечает, что пальцы испачканы чернилами) Александр: (входит неслышно и некоторое время с порога любуется возлюбленной – его сердце не ошиблось, выбрав самую восхитительную женщину на свете) Ты так прекрасна, что тебе хочется поклоняться, как богине. (подходит и, опустившись перед Ольгой на колени, прижимает к губам ее перепачканную чернилами руку) Ольга: (целует цесаревича в макушку) Сашенька, просто люби меня. (улыбается) Но помни – ты любишь богиню, а она любит тебя! Александр: (на несколько минут замирает в блаженном объятии) Я так счастлив сейчас, родная, что не страшно было бы и умереть. (пылко целует ее колени) Но нет, я хочу жить, хочу любить тебя и наслаждаться твоей любовью, твоей нежностью, всем тем, чем ты щедро даришь меня… (ощутив в груди на мгновение страшный холод пустоты – вдруг этого лишиться, не видеть ее прекрасных глаз, не целовать шелковистых волос, сладким дурманом окутывающих его по ночам… нет, нет! Взгляд загорается огнем, губы упрямо сжимаются) Я никому не позволю нас разлучить! Ольга: (поднимает голову) Есть то, что сильнее наших желаний, Саша. Александр: (не выпуская рук возлюбленной из своих) Ты достойна короны больше, чем любая из принцесс, но если тебе нельзя ее носить, то не хочу и я. Ольга: (в широко распахнутых голубых глазах удивление сменяется радостью) И ты готов к этому ради меня? Александр: Мое решение твердо. Мне нужна только ты, а российский престол есть, кому наследовать. Мои родители пока смотрят на это иначе, но я надеюсь, что со временем они поймут меня и смирятся. Когда увидят, наконец, что меня не способны поколебать ни их запреты, ни их уловки. (поднимает один из листков пьесы, с невеселой усмешкой) Отец даже Гомера заставил говорить так, как угодно российскому императору, и я догадываюсь, с какой целью… Но разве я похитил чужую жену? Разве я вызвал кровопролитную войну? Я защищаю свое счастье, наше счастье (снова целует Ольгины руки) и я не упущу его, как Парис! Ольга: (обнимает Александра) Сашенька, я боюсь сглазить и пожать бурю. Пусть будет спектакль, как того желает государь. Если твоё решение неизменно, что для нас эти два месяца? Мы всё преодолением, даже Троянскую войну, только бы быть вместе. В Рождество случаются чудеса, будем уповать на чудо и согласие государя и государыни. Александр: Родная моя, я не хотел бы внушать моим родителям ложную надежду на то, что я готов внять их увещеваниям. (подумав) Но если я буду твердо настаивать на своем сейчас, отец в гневе может отменить спектакль, или того хуже – насильно разлучить нас (вновь содрогается от этой мысли и крепче сжимает девушку в объятьях) Хорошо, пусть будет «Троя». Какой бы конец ни сочинил к ней государь, мы целых два месяца будем иметь возможность быть рядом не только тайком. Ольга: Я верю, у нас всё получится! Саша, любимый мой... (жаркий шёпот влюбленных переходит в не менее жаркие поцелуи) Натали: (запыхалась у комнаты Ольги, стучит) Оля, ты у себя? (не утерпела и заглянула, увидела цесаревича) Pardonne-moi! (Ольге) Поторопись! (осталась ждать снаружи) Ольга: (с сожалением) Надо идти. Её величество ждёт Елену для вдохновенного разговора о её недостойном поступке (сгребает со стола листы с текстом). Я буду жить ожиданием наших репетиций, мой возлюбленный Парис! (от дверей посылает наследнику воздушный поцелуй) Александр: (с величайшим неудовольствием разжав объятия) Как же я ненавижу эту Трою! Еще не успев соединить, она нас разлучает. (проводив убегающую Ольгу взглядом, вздыхает) И почему Парис не догадался отвезти свою Елену на необитаемый остров? Сцена 5. Император в своем кабинете читает, сидя за столом, список ролей и исполнителей «Трои», удовлетворенно кивает головой – он не ошибся с выбором главных героев. Хотя Шарлотта мечтала видеть Сашу мужественным красавцем Ахиллом, супругу удалось убедить ее, что в их общих интересах и в интересах империи, чтобы Саша исполнял роль Париса. Виновница троянской драмы, легкомысленная красавица Елена досталась фрейлине-полячке, нацелившейся в цесаревны, а Менелай… Его величество хитро улыбается, глядя на имя, вписанное против имени спартанского царя. Последнее свое решение он полагает самым удачным. Адъютант: (входит) Ваше величество, граф Бенкендорф вернулся из Варшавы и просит аудиенции. Николай: Зовите немедленно! (сам идет навстречу вошедшему шефу жандармов) Вы очень вовремя, Александр Христофорович, я уже собирался вас вызывать. Бенкендорф: (озабоченно) Неужели в мое отсутствие что-то случилось, государь? Николай: Вы же знаете, как мне всегда не хватает вас, дорогой граф. Если бы фельдмаршал Паскевич не возражал так настойчиво против вашей поездки в Варшаву, я бы ни за что вас не отпустил. Бенкендорф: Мы с князем имеем различные взгляды на управление размещенным в Польше жандармским дивизионом, ваше величество, но в отношении польских заговорщиков у нас разногласий нет. Николай: (с раздражением) Вечный очаг смуты! И Саша еще хочет, чтобы я позволил ему… (осекшись и помолчав) Все заговорщики схвачены, я надеюсь? Бенкендорф: Разумеется, государь. Николай: Я напишу князю, чтобы он больше доверял вашему опыту, Александр Христофорович. Соединенными усилиями вы скорее добьетесь того, чего не смог добиться мой покойный брат Константин – покорности поляков. Бенкендорф: (с поклоном) Да, ваше величество. Николай: А теперь, граф, прошу вас ознакомиться с новым делом, которым вам предстоит заниматься в ближайшие два месяца (протягивает пухлую папку). Бенкендорф: (открыв первую страницу) «Троя, драма в пяти актах с прологом и эпилогом…» (вопросительный взгляд на императора) Николай: (не без хвастливой нотки) Совершенно верно – в пяти актах, с прологом и эпилогом. Как видите, я не терял понапрасну время в ваше отсутствие, Александр Христофорович. Бенкендорф: Великолепный гекзаметр, ваше величество. Николай: В ваших устах он обретет еще более веское звучание. Бенкендорф: (выглядит озадаченным) Вашему величеству угодно, чтобы я прочитал пьесу вслух? Николай: Да, любезный граф, но не всю пьесу, а только одну роль, и не просто прочитать, а сыграть на сцене Эрмитажного театра. Менелай, царь Спарты и муж Елены Прекрасной. Что скажете? Бенкендорф: (от изумления нечего сказать) Николай: Об этой роли многие мечтали (слегка лукавит), но я видел Менелаем только вас, Александр Христофорович (тут вполне искренен). Почему – вы сами поймете, прочитав пьесу до конца. Надеюсь, одного вечера вам хватит. Завтра – первая репетиция. Я думал назначить ее через неделю, но раз вы уже здесь, то откладывать нет смысла. Бенкендорф: (оправившись от потрясения) Государь, но я никогда не играл на сцене… Николай: Пустяки, дорогой граф, никто из ваших соратников-греков и врагов-троянцев раньше не играл на сцене. У них и у вас будет целых два месяца, чтобы сделаться заправскими актерами. Премьера состоится после Рождества. Бенкендорф: (представив себя в хламиде и сандалиях с завязками до колена) Государь, я настолько лишен сценических талантов, что неминуемо превращусь в посмешище, а это подорвет строгую репутацию учреждения, вверенного мне вашим величеством. Николай: Полноте, граф, оставьте ложный стыд. Министерство иностранных дел не боится, министерство финансов не боится, а Третье отделение вдруг оробело? Бенкендорф: (брови ползут вверх) Это значит, что граф Нессельроде и граф Канкрин… Николай: Ваш брат Агамненон и ваш друг Аякс. Бенкендорф: Но у них не похищали жену и казну на потеху всей Элладе! Николай: С Агамемноном жена поступила еще хуже, а ваша раскается и вернется к вам любящей и покорной. Бенкендорф: (рад еще меньше) Разве так было у Гомера, ваше величество? Николай: (постучав пальцем по папке, которую шеф жандармов держит в руках) Так будет здесь. Бенкендорф: Но… Николай: Вы продолжаете сомневаться, упрямец, и даже не поинтересуетесь (лукаво), кто из придворных прелестниц будет Еленой? Бенкендорф: (хмуро) Вероятно, это живо занимает воображение молодых адъютантов. Николай: (с улыбкой похлопав его по плечу) Я знал, что могу на вас положиться, мой старый верный друг. Вы не растаете от вида стройных ножек и будете суровым напоминанием о долге для тех, кто забывает его ради греховных удовольствий. Бенкендорф: (с угрюмой иронией) К роли жупела мне не привыкать, ваше величество. Николай: (в отличном настроении) Вот и прекрасно! Текст пьесы у вас, доверяю вам (со значением) мой собственный, самый первый экземпляр. Вечером к вам придут портные из театра, чтобы снять мерки для костюмов Менелая. Бенкендорф: Государь, дозвольте хотя бы играть пьесу в нашем обычном платье. Николай: Нет-нет, это была бы слишком явная аллюзия, а я хочу скрыть намек за гомеровскими деталями. Деревянного коня уже сооружают, и заготовка камней из папье-маше для возведения троянских стен идет полным ходом. Бенкендорф: (обреченным голосом) И из-за кого же мне предстоит идти войной на Трою? Николай: (протягивает ему список ролей) Бенкендорф: (ознакомившись, вздыхает еще более безнадежно – стала понятна и аллюзия императора, и что избавиться от участия в ней не удастся) Николай: Не буду вас больше задерживать, дорогой Александр Христофорович. Отдыхайте с дороги, вживайтесь в роль… (провожает графа до двери) И не забудьте, завтра, в три часа – репетиция! Бенкендорф: Не забуду, государь. (с каменным лицом покидает кабинет императора)
Gata: Сцена 6. Библиотека. Две кудрявые каштановые головки склонились над большим старинным альбомом по истории древнегреческого костюма. Натали: (хихикнула) В Спарте, женщинам было на что посмотреть – мужские хитоны такииие короткие. Ольга: (занята своими мыслями, машинально согласно кивает на слова подруги) Да… короткие…. Натали: (перелистывает страницу, глаза загораются) Какая прелестная фибула! Я закажу себе такую же для белоснежного хитона. (замечает отсутствующий взгляд собеседницы и машет ладошкой перед лицом Ольги) В каких морских далях витает прекрасная царица Спарты? Ольга: (во власти своих переживаний после разговора с цесаревичем не сразу замечает манипуляции княжны) Царица плывет к новым берегам с возлюбленным Парисом. Натали: Оленька, будь осторожнее. Ты же понимаешь, к чему вся эта императорская затея с Гомером?! Ольга: (пожимает обнаженными плечами) Это понимают даже статуи в Греческом зале. (понизив голос) Наташа, осталось подождать всего два месяца. Ты будешь удивлена! Натали: (нетерпеливо) Оля, скажи сейчас! Неужели ты не поделишься со мной? Мы всегда доверяли друг другу (готова обиженно надуть губы). Ольга: (качает головой) Это не только моя тайна, Наташа. Я ничего не стала бы от тебя скрывать, если бы это касалось исключительно меня. Ты всё узнаешь в своё время. Натали: (оттаяв) Обещай, что скажешь мне первой. Я хочу утереть нос Нарышкиной! Ольга: (улыбается) Обещаю! Но в замен обещай мне не быть столь суровой к князю Долгорукому. Под градом твоих насмешек он теряет дар речи и только печально поблескивает очками. Натали: (закатила глаза) Ах, вот что означает ваш тет-а-тет за колонной! Князь плакался о своей несчастной судьбе. А я еле удержала его высочество от архитектурных разрушений. Ольга: (смеется) Кассандра была вещая, но не догадливая. Натали: (вторит звонким смехом) Оля, а ты не знаешь кто будет играть Менелая? Ольга: (фыркнула) Это меня вовсе не занимает. Какой-нибудь зануда-придворный, который не разгибает спины перед императором. Оболенский: (входит, улыбаясь) Твой смех, милая племянница, я бы узнал и сквозь более толстые двери! (целует Натали в лобик, Ольге – ручку) Хочу тебя порадовать, озорница: твой дядюшка только что от государя, и узнал, что будет играть с тобой в одной пьесе. (не может удержать восторга) Какая роль, какая роль! Сколько великолепного трагического пафоса! Ни Эсхил, ни Софокл, да что там – сам Гомер не поднимался до тех высот, как в сцене, где царь Приам оплакивает гибель Гектора! Вы только послушайте… (достает листки с ролью, набирает в грудь воздуху и собирается читать, но тут спохватывается и вспоминает, что не на сцене) Надеюсь, милые барышни простят старика, влюбленного в театр? Поздоровавшись, девушки берут восторженного князя под руки с двух сторон – заметно, что этот шутливый ритуал принят между ними давно и забавляет всех троих. Натали: (обмахивается веером слева, подмигивая Ольге) Я сомневаюсь, что Мишины актёрские таланты способны вызвать «великолепный трагический пафос». Ольга: (в тон княжне, обмахиваясь веером справа) Но ради подобных невиданных высот, наш Гектор сам рухнет, как подкошенный. Оболенский: (улыбаясь прелестным шалуньям) Нет-нет, милые барышни, Гектор рухнет не раньше, чем его поразит меч Ахиллеса! За этим будет строго следить Кирилл Матвеевич Шишкин, талантливый молодой человек, которого я рекомендовал государю в помощники. У него даже я не смогу отойти от роли, как бы мне ни хотелось оказать избраннице моего сына (подавляет вздох, глядя на Ольгу, чья красота способна рождать в его годы, увы, восторг только душевный) менее холодный прием, чем в пьесе его величества. Ольга: Его величество приравнивает побег от мужа к государственной измене. (в сторону) И ожидает, что я совершу его в сторону Варшавы. Натали: (пытается намотать на палец цепочку от часов, пристроенных в карман дядюшкиного жилета) Дядя, а император не сказал, кто будет играть Менелая? (с честными глазами) Олю это очень интересует. Ольга: (привыкшая к выходкам подруги, с улыбкой покачала головой) Оболенский: (виновато) Признаться, я так был захвачен драматической ролью Приама, что совершенно позабыл об остальных. Но не тревожьтесь, милые барышни! (улыбается обеим, Ольге – чуть проникновеннее) Кто бы ни стал Менелаем, он будет говорить великодушнейшими словами его величества. (вздыхает) Жаль, что мой старинный друг Иван Иванович Корф не сможет приехать, его советы тонкого знатока и ценителя театра весьма пригодились бы сейчас, весьма. Ольга: (бровь дугой, что-то вспоминая) Корф? Натали: (тихо Ольге за веером) Помнишь поручика Владимира Корфа, который на маскараде у Потоцких пытался пригласить жену персидского посланника на мазурку? Император в гневе заслал его под Оренбург. Ольга: (величаво пожимает плечами) Не помню. Натали: Я даже этому рада. Корф постоянно втягивал Мишу в свои безумные авантюры. Иван Иванович, отец Владимира и дядюшкин старинный приятель. (Оболенскому, хлопая ресницами) А мы мечтаем стать тонкими ценительницами фисташкового мороженого. Ольга: (улыбается) И пирожных с марципанами. Оболенский: (каждая морщиночка на лице расцветает улыбкой) Я как раз знаю одно чудесное местечко на Невском, где милые барышни найдут всё, что душа пожелает, для урока тонкого вкуса! (увлекая обеих княжон, а больше - увлекаемый ими, пританцовывающей походкой покидает библиотеку, голос удаляется) Ах, какая роль! Какая роль!.. Сцена 7. В особняке графа Бенкендорфа на Фонтанке, вечером того же дня. Шеф жандармов в расстегнутом мундире полулежит в кресле, настроение отвратительное, в руках – злополучная пьеса, на столике рядом – на две трети опустошенный графин коньяка и пара кавалерийских пистолетов со всеми принадлежностями для стрельбы. Бенкендорф: (читает) «Под покровом ночи, закутавшись в плащ, Елена пробирается в лагерь греков и находит шатер Менелая. Она полна раскаяния…» (сердито хмыкнув) Еще бы она не была полна раскаяния, когда город вот-вот будет взят, и ее ненаглядного царского сынка погребет под обломками! (отхлебывает коньяка, бросает прочитанный лист под кресло, к вороху предыдущих, и принимается за следующий; пробежав несколько строчек глазами, ворчит) Того не легче! Отпустил ее назад к любовнику - сообщить радостную весть, что рогатый муж обещал сохранить ему жизнь! У этого Менелая за десять лет топтания под Троей совсем размякли мозги, или он держал их отдельно от черепа, в той самой казне, которую сбежавшая половина прихватила с собой в качестве приданого? (смятый лист летит под кресло, сопровождаемый крепким солдатским выражением) Да выйди я на сцену в юбке и чепце, и то не выглядел бы таким идиотом, какого мне придется корчить теперь, и всё потому, что его величество, видите ли, не решается сослать дамочку, возмечтавшую лишить российский престол наследника, а хочет деликатно намекнуть ей, чтобы уехала сама!.. (рвет пару верхних пуговиц на рубашке, словно трудно дышать) Если бы мы так деликатничали с поляками в тридцать первом году, они бы сели нам на шею и погоняли английскими вожжами! (тянется за пистолетом, заряжает его и, прицелившись, посылает пулю в карту Царства Польского, висящую на стене – город Седлец превращается в дырку; судя по таким же пулевым отверстиям, которые красуются под названиями Плоцк, Люблин, Сувалки и т.д., шеф жандармов уже не первый раз за вечер находит выход досаде в польской географии) На пороге неслышно появляется дворецкий Хадсон – невозмутимый, в безупречной черной паре, англичанин, которого граф привез больше десяти лет назад из Лондона, где гостил у сестры и ее мужа, русского посла. Дарья Христофоровна, всплакнув, уступила дворецкого брату со словами: «Единственный порядочный человек на этом острове, береги его, Сашка». Хадсон, оглушенный грохотом выстрела еще в коридоре, глубоко потрясен, впервые за все годы службы при генерале увидев у того мятый ворот рубашки, а главное - почти пустой графин, из которого даже в самые промозглые вечера хозяин не просил налить больше двух рюмок. Хадсон: (британская выдержка помогает скрыть удивление, бесстрастным тоном) Господин граф, к вам, по высочайшему повелению, портной с подмастерьем из театра. Бенкендорф: Спустить их ко всем чертям с лестницы! Хадсон: Слушаюсь, господин граф (поворачивается, чтобы уйти). Бенкендорф: (вспомнив, как упрашивал его император, и испытав к тому нечто вроде сочувствия, ворчливо) Ладно, пусть войдут. (снова заряжает пистолет) Хадсон: (по-прежнему невозмутимо) Господин граф уверен, что это лучше, чем спустить с лестницы? Бенкендорф: Это не для них, а… (прищурив один глаз и поискав на карте целое место) для Кракова! (грохочет новый выстрел) Хадсон: Да, господин граф. (собрав валяющиеся на полу бумаги и сложив их на край стола аккуратной стопочкой, выходит) Бенкендорф: (перелистнув несколько страниц, натыкается на зарисовку троянского коня с размерами, проставленными той же рукой императора, презрительно) Цари, полководцы! Десять лет бродить кругами возле какого-то хилого городишка, и не догадаться даже сделать подкоп! Впрочем, Марк Фурий Камилл проторчал под Вейями тоже десять лет… (выпускает последнюю пулю по Варшаве и отшвыривает пистолет) Сотру Трою в порошок! Продолжение следует...
Алекса: Сражена в самое сердце. Как я вас люблю! Совершенно не ожидала такой сюжет - настолько театральный, что я покорена. Попадание в героев стопроцентное. Только Ольга и Александр - именно такие, какими я их вижу, а не сериальное огорчение. Отдельное спасибо за наследника. Гата знает за что :). Остальные персонажи даже по первым сценам - канонические, но облагорожены талантом авторов. Я полна впечатлений, они во мне бурлят, поэтому я пока пишу бессвязно. Завтра уляжется немного волнение и уже скажу более внятно. Готова повторить сто тысяч раз - люблю и спасибо! Жду с нетерпением продолжения, т.к. в глубине души понимаю, что граф в повествовании появился не зря.
Роза: Алекса пишет: Совершенно не ожидала такой сюжет - настолько театральный, что я покорена. Хотелось отойти от банальности :)
Светлячок: Я, конечно, знала, что будет что-то классное, но что настолько суперское - сюрприз! Вах, какой граф мужчина. "Сотру Трою в порошок!" Да я и не сомневаюсь. Вместе с Саней. Оленька прелестная и юная, но лапка пани Розы чувствуется сразу. Ольга - королева и язык подвешен. Натка очень нравится. Озорница Мишка тот еще зануда, но почему хочется ему понравиться. Никс с Шарочкой - уже классика. Как и Нарышкина у Гаты. Алекс, Алекс... Хорош, чертовски. Этот прыжок за борт - моё почтение! И влюблен, и пылает. Выпала в осадок - Гомеровская "Троя". Браво, дамочки! Вы всегда поражете хорошим вкусом и умением подать содержание. (Заметьте, я даже съюморить не могу от радостного шока). Я уже открыла "Илиаду", чтобы освежить, таксказать. Беня-Менелай, ну просто вкуснятина. Ленка - Ольга - а кто же еще может быть такой роскошной?! Гоните проду!!!!!!!!!!!!!!!!! Дальше должно начаться самое-самое.
Роза: Светлячок пишет: Но позвольте предположить в финале другой расклад. Мы коварные.
Gata: Роза пишет: Мы коварные. Еще какие :) Алекса пишет: Отдельное спасибо за наследника. Гата знает за что :) Сашенька, я рада, что наконец-то тебе мой Алекс понравился Светлячок пишет: Ленка - Ольга - а кто же еще может быть такой роскошной?! Не говори это при Нарышкиной )))))
Светлячок: Gata пишет: Шарлотта: Да-да, Ники, мы должны поступить очень деликатно. Ведь речь идёт о будущем нашего мальчика. Сашу необходимо женить! И как можно скорее, мой дорогой. Шарочка неподражаема! Очень деликатная. Gata пишет: Не говори это при Нарышкиной Не заговаривай мне зубки. Где продолжение?
Gata: Светлячок пишет: Где продолжение? Пишется :)
Светлячок: Gata пишет: Пишется Так я и поверила. Как же! У вас уже всё написано.
Роза: Светлячок пишет: Так я и поверила. Как же! У вас уже всё написано Потерпи. Хороший коньяк или вискарь не пьют залпом.
Алекса: Вот собралась с мыслями. Очень красиво и романтично постороена завязка: море, корабль под парусами, молодые и cчастливые Ольга с Александром. Мне понравилось как написано начало их любви. В БН мы видели уже постельные сцены вместо тонкого начала романа. Порывистый и открытый цесаревич выглядит достойно. Я надеюсь, что и дальше он не начнет перебирать коллекцию камней. В Ольге все что я ценю в этой героине, подаренное от Розы: королевская стать, характер, ум, женское очарование и обаяние. И в Александра она влюблена. Не знаю, что задумали авторы дальше, но я ей верю. Наташа очень каноническая. Здорово ухвачена её суть. «Миша не умеет плавать!» - улыбнуло. В этом вся Наташа. В своей заботе о брате выдаст все секреты. Остальные персонажи тоже близки к каноническим, но с особым шармом. В этом есть своя прелесть. Интересно раскрывается граф Бенкендорф. Неординарный мужчина. Его манера работы с географическими картами меня шокировала и развеселила. Я Светика немного понимаю. И дрожу от мысли, что он окажется третим углом любовного треугольника. Гомер – это сильно. За время, которое меня не было на форуме, я прочитала «Илиаду». К стыду своему, я была довольно шапочно знакома с историей Троянской войны. А про Париса с Еленой что-то слышала. Теперь мне понятны многие аллюзии и забавные моменты в фике. Андрей – Ахилл – вот где живот надорвешь. Нарышкина – жена Гектора. Вы подарили Николаю Павловичу незаурядное чувство юмора. Жду дальнейшее развитие событий и начало репетиций. Или будет сразу спектакль?
Роза: Алекса пишет: Жду дальнейшее развитие событий и начало репетиций. Или будет сразу спектакль? Ты же знаешь по своему опыту, что сразу на сцену не выбегают :)
Светлячок: Алекса пишет: Я Светика немного понимаю. Роза пишет: ы же знаешь по своему опыту, что сразу на сцену не выбегают Из вас проду приходится ногами выбивать.
Lana: Люблю "Илиаду", когда читала, так сказать болела за греков и здесь исключения не будет. Воображение захватил упомянутый мельком Жуковский в образе Одиссея . Надеюсь, Ахилловы доспехи придадут Андрею боьше решительности в общении с Кассандрой. Оленька по-новому мягкая, воздушность в ней есть, они с Алексом как два романтика. Но в Ольге чувствуется еще и сила. Очень и очень понравилась почти шерлоковская сцена с Беней и Хадсоном, несколько раз перечитала и пальчики облизала. Спасибо, за подарочек.
Алекса: Lana пишет: Оленька по-новому мягкая, воздушность в ней есть, они с Алексом как два романтика. Но в Ольге чувствуется еще и сила. Светлана, ты очень верно выразила и мои ощущения. У меня не получилась правильно подобрать слова.
Gata: Спасибо, дорогие читательницы Мы с Розой очень рады, что наш новогодний подарочек пришелся вам по сердцу и по настроению. Светлячок пишет: Из вас проду приходится ногами выбивать Танцуй :) Lana пишет: Люблю "Илиаду", когда читала, так сказать болела за греков и здесь исключения не будет. Интересно, есть такие, кто болел бы за троянцев? :)
Lana: Gata пишет: Интересно, есть такие, кто болел бы за троянцев? Мама говорила, что когда в школе все это читала, она была за Гектора и его воинов, так как они защищали свой дом, семью и родную землю, а все, что понабежало с греческой стороны пришло за славой, добычей и прочими радостями.
полная версия страницы