Форум » Альманах » Рассказы Царапки » Ответить
Рассказы Царапки
Царапка: Я - человек обстоятельный, буду выкладывать по порядку. Правда, точную хронологическую последовательность сама позабыла, но хотя бы примерно. Не все, конечно, но которые кажутся мне поудачнее
Царапка: Название: «Кольцо» Автор: Царапка Рейтинг: G Жанр: драма / мелодрама Герои: Анна, Владимир. Сюжет: рассказ - альтернатива эпизода с разрывом после визита П.М. Отказ от посягательства на авторские права: не ищу никакой коммерческой выгоды. Разрыв, день 2, сцена с кольцом. - Владимир! Я должна поговорить с Вами, - Я полагаю, что мы все обсудили за вчерашней беседой, - Но почему, всегда, когда предстоит серьезный разговор, Вы прячетесь как за каменной стеной, и я не могу до Вас достучаться! - Вы так считаете... А в любви я Вам признавался тоже из-за каменной стены? Я Вас не понимаю.... Вы не были счастливы ни на единую секунду? Я не исполнял Ваши капризы? Не был нежен и внимателен? Анна собралась с духом, чтобы уйти. Но понимание, что этот разговор с Владимиром может оказаться последним, пересилило. Пусть перед расставанием, она попытается высказать ему всё, что накопилось в душе. Барон выглядит усталым, потерянным, замкнувшимся в себе. Ей не будет покоя от мысли о боли, которую она ему причинила. - Владимир, неужели я для Вас только источник капризов? Котёнок, которого любите, но хотите лишь баловать, заботиться, играть с ним, которого можно отбросить ногой, когда надоест, а потом вновь приласкать? Поэтому Вы не желаете меня хотя бы выслушать, когда я пытаюсь говорить о серьёзных вещах? - Я стал таким, каким вы хотели видеть меня, и, наверное, напрасно. Знаете почему? Вы боитесь! Вы бо-и-тесь любви! - Не люби я Вас, мне было бы безразлично, как Вы будете казнить себя за смерть Петра Михайловича. Не обманывайтесь, он действительно болен. Он жалок и несчастен, он слишком слаб для Вашего гнева, Вам легко растоптать его до смерти, а Вы ничего не хотите видеть, когда считаете себя правым. Девушка с трудом перевела дыхание, как будто вновь очутившись перед могилой Ивана Ивановича и насмехающимся над ней Корфом с сухой травинкой в зубах. - Господь милостив, он выжил, и Вы не потеряете двух самых близких друзей, которые винили бы Вас в его смерти – князя Андрея и Михаила. Владимир, я едва знаю, что происходит за пределами дома, какая из меня наставница Вам, но всю жизнь оставаться полу-ребёнком, полу-куклой я не могу. Анна замолчала, вновь не решаясь ни рвануться к двери и покончить наконец с тяжёлым разговором, ни попытаться дать волю робкой надежде всё исправить. Владимир не произнёс ни слова, с трудом понимая свою возлюбленную. Анна открылась перед ним незнакомыми гранями, но всё равно оставалась родной и близкой женщиной, которую он нелепо потерял. Или только может потерять? Барон смотрел на милое измученное лицо и чувствовал, что ей не нужны мольбы, коленопреклонение, уговоры. Довольно одного слова, которое он не мог заставить себя произнести, ошеломлённый признанием. Пауза затянулась, Анна встала и тускло добавила: - Простите, у меня нет больше права вмешиваться в Вашу жизнь и отнимать у Вас время. Я не могу вернуться во вчерашний день, прощайте, да хранит Вас Бог! – девушка нехотя начала снимать кольцо. - Можешь, - Владимир очнулся и схватил её за руку, - Можешь, если только захочешь, - прибавил он, но Анна уже не слушала. Она, плача, прижалась к его груди и лопотала что-то совершенно бессвязное. Бедняжка была готова отречься от произнесённых минутой раньше слов, от гордости, от попытки стать для него чем-то большим, чем желанная игрушка. Вспыльчивый, жесткий, властный барин Корф был для неё тем же любимым, что и ласковый нежный Володя, которому нет большей радости, чем заботиться о ней. Она станет для него всем, что он пожелает. Знай наверняка, что до конца дней будет значить для него немногим больше, чем любимая домашняя кошечка, Анна сейчас смирилась бы и с этим, настолько страшилась потерять его. Владимир нежно гладил её по волосам, пытаясь справиться с чувствами, вызванными очередным резким поворотом своей судьбы. Последние месяцы его кидало от отчаяния к надежде и вновь к отчаянию, он с трудом верил в близость счастья. Анна вновь рядом с ним, вновь ищет прибежища в его объятьях, но теперь просит прощения за Бог весть какую вину. Так непривычно – прощать её. Непривычно, но совсем не неприятно. Тяжесть прошлой бессонной ночи отступала. Эта ночь далась нелегко и ей, она едва ли спала. И едва ли скоро заснёт в следующую. Мы оба заснём не скоро. Дальнейшие мысли барона потекли так, что он с трудом сумел выловить из вороха образов сколько-нибудь пристойную фразу, которая не заставит краснеть его невесту. Надо же что-то сказать. - Мы никогда больше не будем ссориться, - получилось немного грустно. - Будем, - неожиданно ответила Анна, - Я ужасная капризница, а у Вас, мой дорогой, несносный характер. - Вот как? И что дальше? - Вы будете приходить ко мне, и я буду Вас прощать. «Котёнок показывает коготки?» - подумалось Владимиру, но он решил не спешить с ответом, любуясь знакомо прищуренными лукавыми глазками. - А если нет – тогда я приду к Вам, и Вы простите меня. - Даже если я буду виноват, Вы всё равно придёте? - засмеялся молодой человек уже счастливо. - Да. Только тогда тебе будет труднее простить меня. Анна вдруг посерьёзнела и тихо произнесла: - Прости меня, пожалуйста, прости. Я опять думала только о себе. Я привыкла, что ты сильный, смелый, что я пропаду без тебя, и не осознавала, как нужна тебе и как тебе плохо без меня. Прости. - Нет ничего легче, любимая. Анна пыталась вымолвить что-то ещё, но Владимир перехватил её слова поцелуем. Довольно. Петра Михайловича уж точно на сегодня довольно. И на ближайшую неделю. Хотя и лицемерный князь в счастливую минуту не казался Владимиру отвратительным. Нужен какой-то повод для ссоры, иначе не помириться. КОНЕЦ
Алекса: Царапка пишет: а Вы ничего не хотите видеть, когда считаете себя правым. В этом весь Корф Царапка пишет: - Мы никогда больше не будем ссориться, - получилось немного грустно. - Будем, - неожиданно ответила Анна, - Я ужасная капризница, а у Вас, мой дорогой, несносный характер. Это мне очень понравилось Они такие Царапка пишет: Анна вдруг посерьёзнела и тихо произнесла: - Прости меня, пожалуйста, прости. Я опять думала только о себе. Я привыкла, что ты сильный, смелый, что я пропаду без тебя, и не осознавала, как нужна тебе и как тебе плохо без меня. Прости. Вот Анна правильно себя вела. Мне совсем не понравилось как она поступила в этот момент в сериале. Нельзя было Владимира оставлять. Пусть бы не разговаривала с ним, избегала встреч, всяко давала ему понять, что недовольна его поведением, но не разрывать помолвку. Это было глупо. А в этом рассказе Анна-молодец
Царапка: Я считаю, что в сериале вина за разрыв помолвки - фифти-фифти. Здесь Анна спасла положение. Думаю, это мог и Владимир сделать, если бы не окуклился.
Алекса: Царапка пишет: Здесь Анна спасла положение. Думаю, это мог и Владимир сделать, если бы не окуклился. Я считаю, может это и наивно, что в такой ситуации все зависит от женщины, а не от мужчины. Владимир был в ярости от выходки ПМД. И еше от того, что Анна его не поддержала. Мой папа говорит, что мужчине не так важна красота и бла-бла-бла в женщине. Для мужчины самое главное - поддержка. Анна отказала в этом Владимиру. Я не могу ее оправдать в этой ситуации.
Царапка: Поддержка в хороших делах, а орать на больного старика, даже ПМД - не лучшая идея. Плюс хамство в адрес Анны - "Оболенский возьмёт тебя в театр", на другой день Владимир вообще не хотел её слушать и даже не встал, когда она вошла в кабинет, как будто крепостная пришла к барину.
Алекса: Царапка пишет: Поддержка в хороших делах, а орать на больного старика, даже ПМД - не лучшая идея. Владимир был не прав, когда кричал, но Анна здесь не права по сути. Она могла ему предъявить тон, а не сам факт наезда на ПМД. Мне Анна нравится, но тут она не права, и для меня это не изменится. Я не вижу аргументов для ее оправдания. Все, что ты написала - мелочи на самом деле. Я не могу оправдывать даже любимых персонажей в момент, когда они ведут себя неправильно. Но мы отвлеклись от рассказа. В твоем рассказе Анна поступила очень хорошо
Царапка: Для тебя - мелочи, для меня - не мелочи.
Роза: Царапка пишет: Для тебя - мелочи, для меня - не мелочи. Вот и оставайтесь каждая при своем И на будущее. В темах фиков обсуждаем поступки фиковых героев , а сериальных в других темах.
Царапка: Служба царю и Отечеству Название: «Служба царю и Отечеству», рассказ Автор: Царапка (Шмель) Рейтинг: G Жанр: драма / мелодрама Герои: Анна, Владимир, Николай I, Александр. Сюжет: продолжение, рассказ. Отказ от посягательства на авторские права: не ищу никакой коммерческой выгоды. Комментарий к сюжету. Единственное расхождение с сюжетом БН – Анна и Владимир помирились на другой день после разрыва из-за ПМ (подробности – рассказ «Кольцо»). Таким образом, Анна не попала на службу во дворец, и скандала там не было Великая княгиня Мария Александровна весьма благоволила баронессе Корф. Припоминала подчас забавное знакомство в кондитерской, удивление Анны, узнавшей её в принцессе, что-то общее казалось в судьбе. Принцесса из заштатного немецкого городишки превратилась в невесту наследника престола огромной страны так же внезапно, как бывшая крепостная – в знатную дворянку. Были у Её высочества и особые резоны. Анна Петровна слыла в свете одной из первых красавиц, а мужа её, весьма привлекательного мужчину, считал своим другом цесаревич Александр Николаевич. Расположение к баронессе избавляло Марию Александровну от подозрений в завистливости, и для ревности повода не ожидалось. Как ни оберегали будущую императрицу от сплетен, пылкий нрав супруга был ей известен. Редкостные музыкальные способности баронессы, особенно голос, оказались превосходным поводом приглашать её во дворец, где она официально не состояла на службе, но частенько пела на вечерах в узком кругу императорского семейства. Его величество Николай Павлович относился к привязанности невестки весьма благодушно. Конечно, будущей императрице не подобает заметно выделять кого-то из дворянок, тем более сомнительного происхождения, но Мари так молода, и вполне справляется со своими обязанностями, в том числе главной, ради которой её привезли из Дармштадта. К тому же император был сентиментален. Семейные музыкальные вечера казались ему чем-то умилительным, хотя лично он предпочитал звуки барабанов и маршей. Однажды, изрядно устав за день, Его величество не столько слушал прелестный голос, сколько из-под полуопущенных век разглядывал певицу. Недурна, и весьма. Обычно государь предпочитал женщин покрупнее, но порой увлекался и миниатюрными. Особенно с такими круглыми плечиками и изящными ручками. Глаза, губки очень хороши. Красавец барон, бывший до женитьбы отчаянным юбочником, превратился в примерного семьянина ради неё. В баронессе непременно должно быть что-нибудь эдакое… А её муж, конечно, не прочь ускорить продвижение по службе. --- Император стал оказывать Анне Петровне некоторые знаки внимания. Снисходительно интересовался здоровьем, отпускал небрежные комплименты, а как-то раз оказал честь, пригласив на танец на придворном балу. Несколько удивился, не заметив в баронессе понимания. Молодая женщина всегда была безупречно почтительна, не более. Улыбка оставалась ровной, без тени кокетства. Несколько лет назад Николай Павлович затянул бы игру в ухаживание с притворившейся наивной дамой, но в его годы не стоит тратить сил, предпочтительнее действовать проще. Как-то раз приглашённая великой княгиней Анна с недоумением застала в маленькой музыкальной гостиной одного лишь государя. Не осмеливаясь задавать вопросов, присела в реверансе. Николай Павлович снизошёл до объяснений: - Её величество нездоровы, а великая княгиня любезно решила побыть с ней этим вечером. Сегодня, милочка, Вы будете петь для меня. Ещё раз поклонившись, баронесса села за рояль. Его величество сначала молча сидел в кресле, затем подошёл ближе. Дослушав окончание очередного романса, сказал: - Довольно. И Вашему голосу, и моим ушам. Анна встала и попросила позволения удалиться. - Не так скоро. Вы проведёте здесь ещё некоторое время, надеюсь, ко взаимному удовольствию, - император взял баронессу за руку и бесцеремонно притянул к себе. К несказанному удивлению всесильного самодержца, избранная им особа отпрянула и даже попыталась высвободить руку. - Вашему Величеству угодно шутить, но, простите, я должна ехать домой. - Шутить изволите Вы. И мне решительно не по вкусу ваши шутки. У меня нет ни малейшего желания терпеть Ваши капризы. Пройдёмте в соседнюю комнату, там всё приготовлено. - Нет! – Анне удалось вырваться. - Вы в своём уме? Императору не говорят «нет», - Николай Павлович рассердился, - Стройте из себя недотрогу перед кем-нибудь другим. Государь решительно направился к баронессе, но остановился, увидев трясущиеся губы на помертвевшем лице. Женщина перед ним была на грани истерики. Удовольствия не предвиделось. - Вот что, милочка, Вы и впрямь не в себе. Езжайте да подумайте хорошенько. Много чести мне самому Вас успокаивать. Завтра в это же время будьте здесь и позаботьтесь вести себя полюбезней. С оттенком презрения добавил: - Муж Ваш будет на службе, хотя это не должно Вас беспокоить. --- Анна не помнила, каким чудом выбралась из дворца. Её казалось, даже лакеи смотрят на неё с понимающей усмешкой. Едва переступив порог собственного дома, велела слугам собирать вещи, сказав, что утром поедет с детьми в поместье. Чуть не бросилась в казармы разыскивать мужа, но хватило сил дождаться его. Вернувшийся барон с изумлением застал суету сборов. - Анна, что случилось? - Пойдём в кабинет. Владимир сообразил – произошло нечто крайне серьёзное. Для начала надо спокойно выслушать жену. - Сегодня я была приглашена спеть для императорской семьи. Но ждал меня только император… - женщина задохнулась, вновь переживая недавнее унижение. Барон не стал мучить её, медля догадкой. Последнее время он был слишком занят, чтобы прислушиваться к сплетням, но придворные нравы ему были известны. Напрасно не ожидал, что Его величество особым образом заинтересуется подругой невестки. Спросил откровенно: - Он домогался тебя? Анна не то рыдала, не то истерически смеялась: - Просто приказал явиться завтра в назначенное время, - про себя: «Как барин – своей крепостной». Господи! Что подумает великая княгиня? Я ничего не смогу ей объяснить, да и не увижусь больше. Решительно добавила: - Всё равно. Пусть лучше считает меня неблагодарной, но я даже пытаться не буду встретиться с ней на прощанье. Да и нельзя ей ничего сказать. Владимир мягко взял её за руку: - Успокойся. С утра поедешь в поместье. Не бойся, жандармов за тобой не пошлют. - А ты когда приедешь? - Сейчас много дел. Постараюсь через пару дней выбраться к вам. - Я не об этом. Когда ты приедешь насовсем? Подашь в отставку? - Я не собираюсь подавать в отставку, - сказано не громко, но без колебаний. - Как? Как ты сможешь служить ему? Прежде чем ответить, барон подошёл к окну и произнёс, глядя вдаль через стекло: - Я служу не только ему. Непримиримый тон дал Анне понять, что спорить бесполезно. Есть вещи, в которых мужчины не слушают и самых любимых жён. Он военный, она никогда не переубедит мужа в делах чести, даже если не согласится с ним. Баронессе казалось, что разговор окончен, но Владимир резко повернулся, быстро подошёл к ней, взял за плечи и глухо вымолвил, посмотрев в упор: - Запомни одно. Никакой жертвы от тебя я не приму. Анна отвела взгляд.
Царапка: Утром, на прощание поцеловав мужа и сев в карету, баронесса вспоминала прошлое, когда слово «жертва» возникло между ними. Что привело её в спальню барина накануне его дуэли с Михаилом? Не «жертва», нет. И уж конечно не желание стать хозяйской наложницей. Просто… Предыдущие дни её охватило уныние. Нелепая затея с дуэлью окончательно отравила душу. Дворяне играют в свои игры, а она между ними, как мячик, как приз, как игрушка. Один из них может убить другого, и никто не думает, что будет с ней, когда оставшийся в живых возненавидит её. Почему-то слова Миши, когда князь говорил ей: «Это любовь», прекрасно зная, что она только притворяется спящей и слышит его, убедили девушку в обратном – никакой любви нет. Есть соперники, и есть приз, мнение которого никого не интересует. Или Владимир ведёт ещё какую-то игру, ей пока не понятную? Хочет подтолкнуть её к чему-то? К выбору? Да какой у неё может быть выбор. Вся её жизнь зависит от барина. Ещё не зная, на что решиться, тихонько, стараясь не разбудить хозяина, вошла в его спальню. Увидела пистолет, взяла в руки опасную игрушку, размышляя, нельзя ли сделать что-нибудь с ней. И тут барин проснулся. Поглядел недоумённо своими ясными глазами. А она очертя голову решилась отбросить наконец всё, чему её учило дворянское воспитание. Хочешь меня, свою крепостную девку? Возьми. Не говори о чести. Ты всегда хотел поставить меня на место, сделай это, не мучь меня. Я не хочу, чтобы из-за меня убивали друг друга. Не знаю, хотела бы дворянкой, но какая есть, подделка, фальшивка, гранёное стекло, не хочу. Но барину потребовалась любовь. Полно, разве это спрашивают у рабов? И тогда жаркий стыд окатил Анну. Заданный с надеждой, потом с отчаянием повторённый вопрос вернул ей саму себя. Она не хочет быть крепостной девкой, пробирающейся в барскую постель. Какое бы ничтожество она не была, не хочет. И в тот миг «да, я люблю тебя» было бы правдой. Благодарность отпустившему её Владимиру была сильнее стыда. Дальше – как во сне. Прибежала на место поединка, схватила пистолет в снегу и направила его на дуэлянта, целящегося в противника. Им мог оказаться Михаил, но оказался Владимир. Хозяин отдал вольную и уехал. Князь остался на правах победителя. В первые минуты была радость. Всё легко и понятно. Анна свободна, они с Мишей любят друг друга. Конечно любят, ведь так давно объяснились, и с тех пор успели и поссориться, и помириться. Миша всё знает про неё… Нет не всё, но это такая мелочь, она была не в себе, в отчаяние, и ничего не случилось. Вспомнился Владимир и стало не так легко. Потом… Даже сейчас тяжело вспоминать. Победителю был нужен не приз, а борьба, показавшаяся не законченной. И едва победу омрачила лёгкая тень, игрушка брошена. На прощанье остались нелепые упрёки, что она пришла к Владимиру, а не к Михаилу. Глупо. Ведь её хозяин – Владимир, и дуэль затеял он, и отменить её может только он. Что Репнин может сделать наперекор барону, даже не приходило в голову. Вернулась в поместье, чувствуя себя сломанной и никому не нужной. Даже не стала рассказывать бывшему барину о ссоре с предполагаемым женихом. Зачем ей ещё одна насмешка? Не нужна одному, не нужна и другому. Но Анна ошиблась. Владимиру она была нужна. Не борьба, не дуэль, не развлечение со скуки, а она. Какая есть. Запуганная. Выросшая во лжи. Привыкшая к обману. Ничего не знающая о жизни за пределами хозяйского дома. Нужна. Он полюбил её. Знал о ней всё, но полюбил. За что? За красоту, за голос? За то, что иногда дразнит его? Анна не знает. И не знает никто. Даже сам Владимир. Этого нельзя знать. Поэтому однажды она вновь испугалась. Любовь может уйти так же необъяснимо, как загорелась. И что останется? Неукротимый человек, способный в минуту гнева безжалостно растоптать даже такого ничтожного жалкого противника, как Пётр Михайлович? И каким когда-то была она… Порвав помолвку, ночь провела без сна. Как ей жить без Владимира? Её страшили даже не опасности, а то, что поглощённая мыслями об утерянном счастье, она не увидит опасность. Как попала в дурное заведение, убегая от бывшего хозяина и не разбирая дороги. И как он будет жить без неё? Почему из его глаз от её слов вдруг исчез свет? Куда ей идти? Кого искать? Никто не будет любить её сильнее. И она никого не будет любить. Мысль о спокойном рассудительном человеке, которого она, может быть, встретит, и который захочет заботиться о ней, вдруг вызвала отвращение. Едва дождавшись утра, Анна побежала просить прощения, надеясь, что ещё не поздно… Воспоминания потихоньку успокоили баронессу. Их жизненный путь не был безоблачен. Случилась на их дороге ещё одна яма, так что же? Вчера она ужасно перепугалась, но государь вряд ли будет долго помнить маленький каприз. Конечно, рассердится за непослушание, но мстить женщине за отказ – слишком мелко. Он же Государь. Самодержец. Конечно, привык к победам, но что из того? Анна знала бывших и настоящих фавориток, вполне довольных и даже гордящихся августейшей милостью, и была уверена, что Его величество выбирает среди дам, делающих ему недвусмысленные авансы. И уж конечно не станет настаивать, тем более преследовать за нежелание. Глупо забивать себе голову такой гадостью о государе. --- Первые дни после отъезда семьи жизнь Владимира текла без заметных постороннему глазу изменений. Служба как обычно, дом пуст, но поместье не так далеко, чтобы его нельзя было навещать довольно часто. В свете появлялся, как прежде, иногда. Досадное происшествие сделало его поневоле более чутким к окружающим разговорам. Стал ловить лёгкие шёпоты за спиной. Заметил оттенки зависти вперемешку с издёвкой, обращённые к себе. Оказывается, всё началось не внезапно. Первые знаки августейшего внимания свет мог бы счесть простой любезностью к частой гостье в семейном кругу, не будь баронесса так хороша. Правда, не совсем во вкусе государя, поэтому оставались сомнения. Когда же красавица чуть не бегом покинула дворец, бледная, как смерть, и на другой день уехала из столицы, мнения разделились. О времени, которое Его величество и намеченная им особа оставались наедине, ходили разные слухи. Поначалу дежурившие придворные слышали пение, но потом было тихо. На часы никто не смотрел, а едва баронесса Корф, явно не в себе, появилась в дверях, кому-то померещился беспорядок в одежде и причёске. Дама уехала. Все ожидали отставки её мужа. Бездействие его придавало случившемуся пикантный оборот. Поползли слухи, что барон, напротив, ожидает повышения по службе. Обыкновенное дело, хотя в надменном красавце такой покладистости никто не предполагал. Стали поговаривать, что молодая женщина уступила против собственного желания, повинуясь мужнему. Едва Владимир осознал, что именно сплетничают о нём и его жене, понял и свою роковую оплошность. Гордость, чувство долга потребовали принять, казалось, единственно правильное решение, за которое придётся расплачиваться Анне. Любое продвижение, даже самое заслуженное, будет запятнано мерзким подозрением. И сама служба показалась теперь бессмысленной суетой. Он не на войне, а муштра, парады, отнимающие столько сил, стоят ли мучений близкого человека? Жена не сомневалась, что он немедля подаст в отставку, а теперь отдалилась от него. Можно ли с чистой совестью служить Отечеству, предавая семью? Последней каплей упало понимание, что он и сам подозревает, будто при встрече Анны с императором в день её отъезда любимая женщина не спаслась бегством. Не смогла оказать сопротивление и не посмела признаться. Потому и отвела глаза. Осознание, что «жертва» могла состояться, было до одури невыносимо. Хуже всего, он не имеет права ни винить жену, ни спрашивать её. Как жить с этим? Владимир не знал.
Царапка: Николай Павлович закончил крайне неприятный разговор с сыном о зарубежных делах. Европа вновь полыхала. 1848 год грозил обернуться 1793. Началось, конечно, с Франции. Император с раздражением отметил, что заигрывания короля Луи-Филиппа с чернью не помогли ему удержаться на престоле. Цесаревич резонно возразил, что его предшественнику, Карлу X, нежелание идти на уступки помогло не лучше. Самодержец с досадой произнёс: - Не выжечь смуту из проклятых французов! Дела им другого нет, как помазанников Божьих свергать. А наши дворяне нет-нет, да возьмут в пример якобинцев. Ты, Саша, от них верности не жди. Спуску не давай. Мягкотел ты с ними, ещё в друзьях кого-то числишь. Мари простительно, она женщина, а тебе пора отбросить глупости. Нет у тебя друзей, нет – только подданные. - Обязанные во всём потакать желаниям властелина, в том не самым пристойным? – недавняя история с баронессой Корф возмутила Александра Николаевича, которому, помимо всего прочего, стало обидно за жену, внезапно оставленную подругой. - Не стану притворяться, что не понимаю намёка, - Его величество равнодушно пожал плечами, - баронесса удрала у меня из-под носа, да и Бог с ней. Поведение её мужа совершенно непозволительно. - А что он сделал? Вроде ничего. - Именно. Если не пожелал образумить глупую жёнушку, обязан подать в отставку. Ты хоть понимаешь, что значит его эскапада? - И что же? – великий князь недоумевал. - Я хорошо знаю дворянскую спесь, которую они именуют честью. Если не хочет делиться женой, значит, я его вроде как оскорбил. Мог он остаться служить государю, чувствуя себя оскорблённым? Такая мысль не приходила в голову цесаревичу. Он ждал дальнейших разъяснений, последовавших незамедлительно: - Он думает, не только мне служит. - Ну да, конечно, он служит России. - А, значит ты ещё не понимаешь. Отечеству служит, а императору – нет? Это не только смута, это – бунт, дорогой мой. Подданный и в мыслях не должен сметь разделять престол и Отечество. Государь не на шутку разгорячился. - В прежние дни за такое любого бы на каторгу сослали. Теперь вроде неподчинение в личных делах простительно, но оставаться при этом на службе – нет! А ты от них верности ждёшь, глупец! Александр Николаевич понял – спорить бесполезно. Прикрытый злобой, в глазах Николая Павловича затаился страх. До конца жизни запуганный декабрьским восстанием, он не избавится от недоверия к своему дворянству, требуя от гражданских, да и военных чинов рабского повиновения. Даже в самых грязных делах. Всё же наследнику хотелось отвести беду от друзей. - Отец, Вы придаёте слишком большое значение… - Верно. Мы слишком долго спорим по ничтожному предмету. Ты упрямишься, я вижу. Ладно, не хватает из-за них ссориться. Если ты по-прежнему расположен к приятелю-смутьяну, или к его прелестной супруге, объясни нахалу, что если он не уберётся со службы, да из Санкт-Петербурга заодно, им займётся Третье отделение. Великий князь поклонился отцу, вышел, а в своём кабинете написал записку, в которой пригласил барона Корфа на личную аудиенцию. --- В назначенное время барон преступил порог кабинета Его высочества. Александр приветливо поздоровался со старинным приятелем, державшимся на сей раз подчёркнуто официально. Не удивительно. Цесаревич с трудом подбирал слова для неприятного разговора. - Владимир Иванович, я сегодня разговаривал с отцом. Мы упомянули Вас. - Вероятно, я должен считать это честью, - сказано ровно, с каменным лицом. Едва ли не дерзость, хотя тон оставался почтительным. Великий князь понял, что долгое вступление лишь усилит неловкость: - Вам лучше подать в отставку. - Я уже сделал это сегодня утром. Надеюсь, прошение будет удовлетворено в кратчайшие сроки. Александр Николаевич вздохнул с облегчением: - Тем лучше. - Я неприлично долго тянул с этим решением. - Да, Владимир Иванович. Отец уже подумал, что Вами следует заинтересоваться Третьему отделению. - Неужели? – барон был явно удивлён. Но через миг понял значение услышанного. Император в гневе на него. Хотел привлечь к ответу. Это могло означать одно – никакой жертвы не состоялось. Он, глупец, напрасно терзал себя нелепыми подозрениями. Как он мог подумать такое об Анне! Жена ясно сказала: свидание назначено на следующий день. И не пошла на него. Владимир не скрыл радости. Несколько озадаченный охватившим друга весельем, цесаревич неуверенно улыбнулся: - Вижу, Вы ничуть не огорчены. - Нисколько, Ваше высочество. Баронессу беспокоило, что великую княгиню Марию Александровну удивит внезапный отъезд. Моя жена чрезвычайно благодарна Её высочеству за доброе отношение к ней. Остальное – сущие пустяки. - Если только это… Я уже что-то придумал для Мари. Она действительно была огорчена. Мужчины обменялись понимающими взглядами. Цесаревич сказал на прощание: - Мне очень жаль, что так вышло. Передайте Вашей прелестной супруге моё искреннее уважение. Мыслями барон был уже дома. Представлял, как обнимет жену, закружит её по комнате, поцелует детей. Как обрадуется Анна, узнав новость. Пожимая протянутую руку Александра, Владимир тепло сказал: - Благодарю от имени моей жены. Обо мне жалеть не стоит. Я далеко не самый несчастный из подданных Вашего батюшки. Про себя наследник великой державы вздохнул: «Вы счастливее многих подданных. Даже будущий император порой может позавидовать Вам». Закончив аудиенцию, с тоской засел за дипломатическую переписку. КОНЕЦ
Gata: Царапка пишет: Служба царю и Отечеству Не удалось барону сделать карьеру с помощью голоса жены )))) Будет теперь в деревне ее пением наслаждаться, да стреляться с соседями, которые захотят ей аккомпанировать. Ну а если серьезно, то печальная, конечно, история. Выхода у барона другого не было, но это все равно что орлу крылья подрезать. Сопьется со временем.
Царапка: Вовсе необязательно ему спиваться. Вспомни блестящего Вронского, с удовольствием и успехом занявшегося хозяйством.
Алекса: Царапка пишет: - Я не об этом. Когда ты приедешь насовсем? Подашь в отставку? - Я не собираюсь подавать в отставку, - сказано не громко, но без колебаний. - Как? Как ты сможешь служить ему? Прежде чем ответить, барон подошёл к окну и произнёс, глядя вдаль через стекло: - Я служу не только ему. Непримиримый тон дал Анне понять, что спорить бесполезно. Меня это неприятно удивило в рассказе. Сериальная Анна не была такой эгоисткой.
Царапка: На сериальную царь так резво не покушался :)
Алекса: Царапка пишет: На сериальную царь так резво не покушался Это разве оправдание для эгоизма? Мне казалось, что вы любите Анну. А в этом рассказе она получилась
Царапка: Да, Анна мне нравится. В своём рассказе я бы не назвала её эгоисткой - муж не может служить человеку, оскорбившему его жену. Владимир смотрит шире, поэтому не уходит в отставку сразу. Для Анны царь-отечество неразделимы, раз нельзя служить им вместе, значит отставка.
Роза: Царапка , а Алекса-то права. Ты своим желанием сделать Анну девственницей даже после свадьбы перегнула палку Анна своей заявой наплевала на то, что Владимир служит Отечеству в первую голову. Царапка пишет: Для Анны царь-отечество неразделимы, раз нельзя служить им вместе, значит отставка. У твоей героини проблемы с понятиями.
Царапка: Женщина :))), да ещё перепуганная.
Царапка: Кстати, царь у меня придерживается той же точки зрения, что и Анна
полная версия страницы