Форум » Поэтический альбом » Высоким слогом о любви » Ответить

Высоким слогом о любви

Роза: Тема посвящается любовной лирике поэтов 19 века. Дамы и господа, приглашаю поделиться друг с другом любимыми стихами авторов золотого века. Обсуждения приветствуются.

Ответов - 67, стр: 1 2 3 4 All

Gata: Харита, спасибо за Тютчева! Люблю лирику русских поэтов позапрошлого века. Простые вроде бы слова, без модных ныне многоэтажных метафор, но как ложатся на душу! Вспомнила сцену из БН, где Лиза жгла письма от Корфа

Четвёртая Харита: Gata пишет: Вспомнила сцену из БН, где Лиза жгла письма от Корфа Gata, а я тоже от этой сцены отталкивалась, когда стих сюда помещала

Эйлис: Стихотворения и комментарии к произведениям современного автора перенесены в темку "Поэзия современности"


Olya: Мне тут недавно подруга прочитала, зацепило. Автор - Иван Мятлев (стыдно конечно, но сама я такого не слышала ) Розы Как хороши, как свежи были розы В моем саду! Как взор прельщали мой! Как я молил весенние морозы Не трогать их холодною рукой! Как я берег, как я лелеял младость Моих цветов заветных, дорогих; Казалось мне, в них расцветала радость, Казалось мне, любовь дышала в них. Но в мире мне явилась дева рая, Прелестная, как ангел красоты, Венка из роз искала молодая, И я сорвал заветные цветы. И мне в венке цветы еще казались На радостном челе красивее, свежей, Как хорошо, как мило соплетались С душистою волной каштановых кудрей! И заодно они цвели с девицей! Среди подруг, средь плясок и пиров, В венке из роз она была царицей, Вокруг ее вились и радость и любовь. В ее очах - веселье, жизни пламень; Ей счастье долгое сулил, казалось, рок. И где ж она?.. В погосте белый камень, На камне - роз моих завянувший венок. <1834>

Алекса: Всё было так мило пока я не прочитала последние строчки

Четвёртая Харита: А мне почему-то понравилась именно концовка , ну да что можно ожидать от человека, который раз в неделю Where the wild rose grown слушает точно.

Olya: Четвёртая Харита пишет: А мне почему-то понравилась именно концовка Назовите меня бессердечной, но аналогично

Olya: Мне вот это стихотворение впало в душу Константин Бальмонт Болотные лилии Побледневшие, нежно-стыдливые, Распустились в болотной глуши Белых лилий цветы молчаливые, И вкруг них шелестят камыши. Белых лилий цветы серебристые Вырастают с глубокого дна, Где не светят лучи золотистые, Где вода холодна и темна. И не манят их страсти преступные, Их волненья к себе не зовут; Для нескромных очей недоступные, Для себя они только живут. Проникаясь решимостью твердою Жить мечтой и достичь высоты, Распускаются с пышностью гордою Белых лилий немые цветы. Расцветут, и поблекнут бесстрастные, Далеко от владений людских, И распустятся снова, прекрасные,- И никто не узнает о них. 1895

Gata: Что-то есть в бальмонтовских строках завораживающее

Алекса: Это стихотворение не о любви в понимании мужчины и женщины, но о Любви. С праздником! Ночь тиха. По тверди зыбкой Звезды южные дрожат. Очи Матери с улыбкой В ясли тихие глядят. Ни ушей, ни взоров лишних, - Вот пропели петухи - И за ангелами в вышних Славят Бога пастухи. Ясли тихо светят взору, Озарен Марии лик. Звездный хор к иному хору Слухом трепетным приник, - И над Ним горит высоко Та звезда далеких стран: С ней несут цари Востока Злато, смирну и ладан. А.Фет

Gata: Сашенька, спасибо за светлые строчки Фета!

Olya: Я тут удивилась, встретив какую-то новую для себя вариацию стихотворения Лермонтова "Мой демон". Раньше я знала только такую: Собранье зол его стихия. Носясь меж дымных облаков, Он любит бури роковые, И пену рек, и шум дубров. Меж листьев желтых, облетевших, Стоит его недвижный трон; На нем, средь ветров онемевших, Сидит уныл и мрачен он. Он недоверчивость вселяет, Он презрел чистую любовь, Он все моленья отвергает, Он равнодушно видит кровь, И звук высоких ощущений Он давит голосом страстей, И муза кротких вдохновений Страшится неземных очей. Но оказывается есть еще одна: 1 Собранье зол его стихия. Носясь меж темных облаков, Он любит бури роковые, И пену рек и шум дубров. Он любит пасмурные ночи, Туманы, бледную луну, Улыбки горькие и очи, Безвестные слезам и сну. 2 К ничтожным хладным толкам света Привык прислушиваться он, Ему смешны слова привета И всякий верящий смешон; Он чужд любви и сожаленья, Живет он пищею земной, Глотает жадно дым сраженья И пар от крови пролитой. 3 Родится ли страдалец новый, Он беспокоит дух отца, Он тут с насмешкою суровой И с дикой важностью лица; Когда же кто-нибудь нисходит В могилу с трепетной душой, Он час последний с ним проводит, Но не утешен им больной. 4 И гордый демон не отстанет, Пока живу я, от меня И ум мой озарять он станет Лучом чудесного огня; Покажет образ совершенства И вдруг отнимет навсегда И, дав предчувствия блаженства, Не даст мне счастья никогда.

Светлячок: Оля, а где ты прочитала второй вариант? Я сейчас полезла в собрание сочинений Лермонтова. У меня это стихотворение в первом варианте.

Olya: Светлячок пишет: Я сейчас полезла в собрание сочинений Лермонтова. У меня это стихотворение в первом варианте. И у меня также. Первоначально я увидела в эпиграфе статьи у подруги (последний 4 абзац) Я подумала, что это из поэмы "Демон", она ее любит. Но точно не помнила. Это показалось мне странным, и я забила в поисковник последние строчки. Вот вышла ссылка: http://www.tverlib.ru/lermont/ler-03.htm

Светлячок: Olya , спасибо. Пошла ссылку изучать.

Роза: Денис Давыдов ДОГОВОРЫ Довольно... я решен: люблю тебя... люблю. Давно признанию удобный миг ловлю, И с уст трепещущих слететь оно готово, Но взглянешь ты - смущаюсь я И в сердце робкое скрываю от тебя Всё бытие мое вмещающее слово. Бегу тебя... вотще!.. полна Безумная душа тобою, В мечтах бессонницы и в жарких грезах сна, Неотразимая! ты всюду предо мною. Прилично ль это мне?- Прошла, прошла пора Тревожным радостям и бурным наслажденьям, Потухла в сумраке весны моей заря; Напрасно предаюсь привычным заблужденьям, Напрасно!- мне ль тебя любить? Мне ль сердце юное к взаимности склонить? Увы, не в сединах сердца обворожаешь! Всё правда!.. но вчера... ты знаешь... Могу ли позабыть наш тайный разговор! Ты резвостью мила; но вздох, но томный взор, Но что задумчивость твоя мне обещают? Сказать ли всё тебе? Уж в свете примечают, Что ты не так резва, беспечна и меня Безмолвно слушаешь. Вчера рука твоя Моей не покидала, Она в руке моей горела, трепетала, И ты глядела - на кого? Глядела на меня, меня лишь одного... Я видел всё... да, я любим тобою! Как выражу восторг я сердца моего? Теперь заранее нам должно меж собою Согласно начертать сердечный договор; Мы тем предупредим семейственный раздор, Неудовольствия и неизбежны споры. Вот первая статья: Мы будем жить одни, глаз на глаз, ты да я. Здесь тьма насмешников, которых разговоры Кипят злословием; ехидных языков Я, право, не боюсь; но модных болтунов, Кудрявых волокит, с лорнетами, с хлыстами, С очками на носу, с надутыми брыжжами - Как можно принимать?- Нет, без обиняков, Нет, нет, решительно: отказ им невозвратный! И для чего нам свет и чопорный и знатный, Рой обожателей и шайка сорванцов? К чему, скажи ты мне, менять нам тихий кров И мирную любви обитель На шумный маскарад нахалов и шутов? Бог с ними! что до них! я обществ не любитель И враг любезникам. Могу ль переносить И угождения и в дружбе уверенья Вертлявых шаркунов? Имеешь позволенье Раз в месяц... два раза - принять и угостить Мне с детства моего знакомого соседа Семидесяти лет. О, как его беседа Полезна для души! Какой он явный враг Всем ветреным забавам, развлеченьям, Пирам и праздникам и светским угожденьям! Итак, мой сделан первый шаг, И первая статья написана. Вторая: Прошу театр не посещать. Но - это жертва не большая: Ах! нам ли время убивать, За наслаждением искусственным стремиться? Миг дорог для любви! Мой друг, мой юный друг, Минута праздная чем может наградиться? К тому ж, что видим мы в театрах?- Малый круг Разумных критиков, а прочие - зеваки, Глупцы, насмешники, невежды, забияки. Открылся занавес: неистовый герой Завоет на стихах и в бешенстве жеманном Дрожащую княжну дрожащею рукой Ударит невпопад кинжалом деревянным; Иль, небу и земле отмщением грозя, Пронзает грудь свою и, выпуча глаза, Весь в клюквенном соку, кобенясь, умирает... И ужинать домой с княжною уезжает. Комедия тебя неужто веселит? Чему учиться в ней?- лукавствовать, смеяться Над добрыми людьми? Но можно ль забавляться Несчастьем ближнего?- Там старичок смешит, Что поздно полюбил,- но кто повелевает Волнением страстей? Там мужа наряжает Прической модною прелестная жена, И муж бодается; насмешка не одна Язвит любовников ревнивых!.. Что тут веселого?- К тому ж не вижу ль я Опять соборища слепцов многоречивых! Куда деваться мне? куда укрыть тебя От жадных взглядов их и уст медоточивых? Уж вот они - шумят! Уж в ложе - боже мой!.. Уж пять наездников меж мною и тобой... И вот еще один теснится с извиненьем... И я у притолки!- Любезные слова Их слушать осужден с досадой, с нетерпеньем... Молчу! Что делать мне?- Супружние права Теряют действие в собраньях многолюдных. Но зрелищу конец, и мы идем с толпой К подъезду... ах, и тут не легче жребий мой: И тут я сволочью нахалов безрассудных Затолкан до смерти! Они спешат, летят, Усердствуют тебе и руку предлагают... Возможно ль отказать? Учтивость, говорят, Отказам первый враг. Глаза мои теряют Тебя средь моря шуб, капотов, сюртуков И шляп с султанами, и шапок и чепцов! Не черти ли назло мне путь пересекают, Везде препятствия!- и я один брожу... Нет! именем любви тебя прошу Забыть навек театр, любви моей опасный. Не всё, не всё еще: танцуешь ты прекрасно, Я знаю; но тебе на балах не бывать. Как? Будешь ты на бал заране наряжаться, С намереньем приготовляться, Чтоб нравиться другим, прельщать, обворожать?.. Так, стало, для других и локоны волнисты Завьются? Для других и яхонты огнисты, Алмазы яркие зажгутся в волосах, Всё это для других?- И в золоте, в лучах, Богиня празднества, кадимая жрецами И упоенная мольбами и хвалами, Из жалости одной взор бросишь на того, Кто более всех любит,- и кого Ты не нарядами, не блеском привлекаешь, Но сердцем, но умом, но скромностью пленяешь!.. Но вальсы начались. На вальс тебя просить Подходит юноша. Он, с видом боязливым, Бродящим взором, торопливым, Окинул общество и взор остановить Решился на тебе... И кто не восхитится, Увидевши тебя! Уж он с тобой вертится... Злодей! Уж он, обняв твой гибкий, стройный стан, Летает... до полу из милости касаясь, И ты лицо с лицом! А я?.. я, разрываясь, Опять у притолки! А я? Опять в обман Попался! Думал быть с тобою неразлучен, Ждал удовольствия - теперь несносен, скучен, В отчаянье, взбешен!- Но вальса вихрь утих, И ты спешишь ко мне, чтоб перевесть дыханье: Я ожил, я забыл и горе и страданье, Но, ах! надолго ли?- Рой франтов молодых В погоне за тобой, и ты с одним из них - Прекраснейшим, любезнейшим... Нет, полно! Нет, балы позабудь!.. Утешь меня!.. Довольно Измучен уже я одной мечтой моей!.. Для рассудительных, бесчувственных людей Я странен, может быть? Что ж делать, друг мой милой, Могу ли быть тебе несносен от того? Не я виновен в том. Я сердца моего Могу ль избавиться? Какою силой Дам чувства новые ему? Мне скажут: я тебя на скуку осуждаю, Твой дом - в безлюдную тюрьму, Столицу - в монастырь пустынный обращаю... О нет! я сам хочу, чтоб всюду за тобой Утехи, радости стремилися толпой... Но я покой люблю, но скромность обожаю... И потому тебя в деревню призываю. Огромны здания не нужны нам с тобой: Чертог, украшенный искусною рукой, Очаровательный, чудесный, Не так мне нравится, как сельский домик тесный, Но светлый и простой: я тесноту люблю: Боюсь далеко жить от той, с кем жизнь делю! В одной же горнице - кто шепчет, кто вздыхает, Кто стукнет, заскрыпит, на цыпочках ступает,- Я вижу, слышу, знаю всё,- И сердце от того спокойнее мое. Чего ж еще желать блаженства к дополненью? Во вкусе английском, простом, Я рощу насажу, она окружит дом, Пустыню оживит, даст пищу размышленью; Вдоль рощи побежит струистый ручеек; Там ивы гибкие беседкою сплетутся; Березы над скамьей, развесившись, нагнутся; Там мшистый, темный грот, там светленький лужок,- И даже огород приманит нас порою Своей роскошною и скромной простотою. Мы будем счастливы природой и собой!.. Не далеко межа пустынников владенью... Но сколько места в нем живому наслажденью! Бог с ними, с благами роскошных гордецов! Им мир и блеск мирской - нам угол и любовь. Друзья, товарищи трудов моих смиренных - Кто будут? Жители села с простым умом; Ум стоит остроты: в невежестве своем Они почтеннее людей высокомерных, Которых называть опасно... Замолчу!.. Итак, с тобою я в деревню полечу, Забывши светские печальные забавы, И общежитие, и модные уставы. О, сколько радостей нас ожидает там! Скитаться будем мы по рощам, по горам, Куда глаза глядят... Но только всё со мною, Не разлучаяся, рука с рукою. Найдем красивый вид: мы, восхищаясь им, Приостановимся и взоры усладим, И сердце сладкими наполнится мечтами... Но вечереет день, уж солнце за горами, И сумрак стелется; мы тихою стопой Идем, задумавшись, с растроганной душой, Спокойны, счастливы. Деревню переходим, Но мимо хижины убогой не проходим; Там скорбь безмолвную ты в рубище найдешь... Смотри: мать бледная с детьми к тебе теснится; Ты всем несчастным друг - ты помощь им даешь, И жаркая слеза из глаз твоих катится. Так дни проводишь ты. Там щедрою рукой Даришь приданое невесте молодой; Там старца дряхлого ты лета уважаешь: Почетную скамью на свадьбе уступаешь; И в скромном платьице, без вычурных чудес, Ты всем являешься посланницей небес. Так - в радостях любви мы дней не замечаем; Так - жизнь летящую в блаженство обращаем. Ратификации трактату моему Я с нетерпеньем жду. Доверься своему Ты другу,- подпиши статьи первоначальны; Доволен будет он. Со временем ему Осенни вечера, мечты, прогулки дальны - Внушат важнейшие. Придет счастливый час - И тайные статьи явятся напоказ. 1807 - середина 1830-х годов

Светлячок: Ничего себе стишочки! Никогда бы не подумала, что Давыдов может быть таким ревнивым занудой. По началу я встрепенулась и думала - про моих сладких БиО, но чем дальше тем хлеще. Не, не стал бы граф тащить Олюшку в какую-то задрыпаную деревню, чтобы спрятать от всех. И зудеть, зудеть. Это удел другой парочки. Многажды любимой толпами поклонниц вонюси.

Царапка: Через стихи я продралась с трудом, но счастье там описано типично английское, как его изображают в романах

Gata: В душе каждый влюбленный муж - Денис Давыдов

Lana: Какая прелесть. При прочтении Санька, набросанный в "Хроноходе барона Корфа" перед глазами стоял.



полная версия страницы